Обычно Артём с Настей приезжали в посёлок по выходным. А сейчас – середина недели...
В институте отменили занятия – из-за начавшихся обстрелов города.
Артём молча курил. Настя плакала, рассказывала:
- Из садика детей увозили – в одних трусиках... У них как раз тихий час был. Малыши – кто полусонный, кто плачет...
Любовь Анатольевна прижала к себе Настюшу, тихонько гладила её волосы...
А Тёмка хмурился – вспоминал, как он, мальчишка-пятиклассник, серьёзно объяснял деду Сане, почему он не собирается служить в армии:
- Какая армия, дед. Войны же нет. Значит, и армии скоро не будет. Я лучше геологом стану: буду искать на Донбассе новые месторождения угля и других полезных ископаемых. Мы с Настей Щегольковой поступим учиться на геологов.
Дед тогда усмехнулся:
-А если всё ж война?
Артём уверенно ответил:
-С кем война, дед? С немцами дружим сейчас. А с американцами наши, русские, в космос летают, работают там, на орбите. Космосъёмка даже в геологоразведке применяется.
А то, что происходило в городе в эти дни... что видели Артём с Настей по дороге, когда возвращались домой, в посёлок, – это и было войной.
Выходит, – всё же война...
И война... – со своими?..
Полюшка нерешительно подняла глаза на брата:
- А шахтёры наши воевать ушли...
Артём опустил ладонь на Полинкину голову, взглянул на мать. Любовь Анатольевна вздохнула:
-Ушли... До рассвета ушли сегодня. На каждой шахте теперь отряды ополчения. По смене мужиков осталось, – чтоб работу не останавливать... водоотлив не отключать, за вентиляцией следить.
Полюшка вдруг горько расплакалась:
- Пирожки... Пакет с пирожками папа... забыл. Мы с мамой пирожков напекли – с картошкой, с капустой. Я в чистое полотенце их завернула, чтоб тёплыми были. Потом... в пакет. А у калитки машина посигналила – большая такая... И папа уехал.
Артём вытер Полюшкины слёзы:
- Ты ж у нас умеешь пирожки печь. Вернётся батя, – скоро вернётся, – ты новых напечёшь, ещё лучше.
-Вернётся? А война скоро закончится?.. – всё ещё всхлипывала Полинка.
Незаметно, чтоб Серёжка не увидел, Машенька тоже плакала. Крошечный Данька не спал – в каком-то серьёзном и горестном удивлении сводил бровки...
Сергей собирал вещи в рюкзак.
Маша взяла из его рук полотенце:
-Я сама, Серёж. Я лучше всё соберу... и сложу. Ты посиди с маленьким.
Серёжка обнял жену, коснулся губами влажных ресниц:
-Что ты, Маш. Мы же ненадолго.
Ненадолго...
Маше каждая Серёжкина смена в шахте казалась вечностью... Считала минуты до его возвращения. Даже если он почти не разговаривает, – только был бы рядом.
И всё же надеялась Машенька: вдруг сегодня по-другому будет... Может, чуть поласковее взглянет на неё Серёжка... Может, слово скажет, – такое, чтоб хоть на минуту счастливой стать...
А порой ледяной волной накатывала тревога... Вдруг не вернётся Серёжка, вдруг не хватит у него сил – на вот эту ношу, что взвалил он себе на плечи: жить без любви...
Однажды Машенька отважилась. Постаралась, чтобы голос не дрожал:
- Серёж!.. Мы с маленьким... Мы с Данькой сами справимся.
Сергей не понял:
- С чем вы с Данькой справитесь?
Отчего-то стало трудно дышать... Маша глотала слёзы:
-Сами... справимся. Данечка подрос уже. Если ты... не хочешь с нами... Мы с Данькой к моим уйдём.
Серёжка устало сжал ладонью лоб:
- Не выдумывай, Маш. Отдохни, пока спит малый. Бульон, смотрю, у тебя готов. Я картошку почищу и свёклу. И сам борщ доварю.
-Серёж! Серёжа!..
-Ты моя жена. У нас с тобой сын. – Чуть заметно улыбнулся: – Сама же говоришь: подрос наш Данила Сергеевич. Всё понимает.
А сейчас Серёжка собирается уходить – на войну. С шахтёрским отрядом ополченцев.
Ненадолго?..
По степи, в сторону аэропорта, шли колонны бронетехники. Тянуло гарью и порохом, а над посёлками зловещими вспышками – фосфорные зажигалки.
Так и было... Шахтёры привычно менялись сменами: мужики, что возвращались с позиций, спускались в забой... А те, кто на-гора поднялся, воевать уходили.
...Эту степную криницу Андрей Савельев знал ещё с детства: не раз приезжали сюда с батей.
-Свернём, мужики. Тут недалеко. Воды наберём.
Водитель, Валерка Грядунов, притормозил у кургана:
- Про воду – это ты, Савельев, вовремя догадался. Не знаю, что бы отдал сейчас за глоток воды.
Шахтёры закурили. Валерка растянулся в зарослях молочая, через минуту уже спал...
Андрей набирал воду в канистры. Оглянулся на чей-то внимательный взгляд, поискал глазами.
Через дорогу, за терновыми кустами, виднелась вишнёвая «девятка». От неё вразвалку шёл мужик. Савельев всмотрелся: вроде незнакомый... А что-то такое мелькает, – будто встречались когда-то...
Мужик ухмыльнулся:
- Нэ впизнав, бачу... шахтар. А я тоби казав: шчэ зустринэмося. Ось и довэлося. Зэмля – вона кругла. А свит, кажуть, тисный. (Не узнал, вижу... шахтёр. А я тебе говорил: ещё встретимся. Вот и довелось. Земля – она круглая. А мир, говорят, тесен).
Из далёкого, туманного далека выплыло лицо сэржанта Омельчука.
Мишка. Тобто (то есть) – МышкО.
- Отжэ, отак и жывэтЭ... Оцэ тэрыконы... вугилля (Значит, вот так и живёте... Это терриконы... уголь).
-Терриконы – это не уголь. Это отвалы пустой породы.
МышкО покачал головой:
- Бачу, ты... рядовый Савельев, так и нэ спромигся – чогось досягты. Так и залышывся шахтарэм. (Вижу, ты... рядовой Савельев, так и не удосужился – чего-то добиться. Так и остался шахтёром).
-Так и ты, МышкО, смотрю, – не генерал, – усмехнулся Савельев. – В наши края – какими судьбами?
- Так той...Вас, сэпаратюг клятых, повчыты. Шчоб зналы, як нэньку украину шануваты слид. А то вы тут той... (Так это... Вас, сепаров проклятых, поучить. Чтоб знали, как мать украину уважать следует. А то вы тут это...).
Савельев рассмеялся:
-Воон оно что!.. А мне и невдомёк, что ты приехал сказать мне – слава украине.
МышкО в привычно-заученной готовности выкрикнул:
-хэроям слава!
Понял, что сплоховал... С ненавистью сощурил мутные глаза:
-Вас, быдло бруднэ, давно налэжыть до стийла загнаты (Вас, быдло грязное, давно следует в стойло загнать).
- Помнится, вы с ЮркОм уже пытались... загнать куда-то ворошиловградских и донецких с крымскими. Парни писали потом: сами долговато выходили... из стойла-то. – Андрей окинул Омэльчука сочувственным взглядом: – Зря ты, МышкО, припёрся к нам – без приглашения. Славил бы своих хэроив у себя на тернопольщине. А у нас свои герои.
-За всэ мусытэ видповисты. За всэ! За Крым видповистЭ нам – зповна! За тэ, шчо пид Москву налаштувалыся! (За всё должны ответить. За всё! За Крым ответите нам – сполна! За то, что под Москву настроились!).
Из «девятки» настойчиво посигналили.
Мышко как-то послушно-суетливо заторопился. Пообещал:
-Шчэ зустринэмося, Савельев! (Ещё встретимся).
- Я тоже так думаю, Мышко, что это не последняя наша с тобой встреча, – кивнул Андрей. – Раз уж вы явились к нам, – неизбежно встретимся.
Продолжение следует…
Глава 1 Глава 2 Глава 4 Глава 5 Глава 6
Первая часть повести Вторая часть повести
Третья часть повести Четвёртая часть повести
Пятая часть повести Шестая часть повести
Навигация по каналу «Полевые цветы»