Сокровища великого хана: Историко-фантастическая повесть, опубликованная в 2003 году.
Автор Алексей Богачев.
Герои этой книги – обыкновенные российские школьники начала 21 века, которые, спасая человека, невероятным образом попадают сначала в 1912 год, а потом переносятся в Константинополь середины 7 века, когда византийский император в честь победы над аварами наградил хана Кубрата дарами несметными.
Найдут ли ребята все эти богатства, спасут ли своих друзей? Об этом и многом другом вы узнаете, прочитав приключенческую повесть Алексея Богачева «Сокровища великого хана».
Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11 Глава 12 Глава 13 Глава 14 Глава 15 Глава 16 Глава 17 Глава 18 Глава 19 Глава 20
ГЛАВА 21. ЗОЛОТАЯ ЛИХОРАДКА
Во все времена все мамы обладают одной невероятной способностью - появляться внезапно, заставая врасплох и своих детей, и их закадычных дружков.
Мама Левко нагрянула внезапно, когда закрывшиеся в баньке друзья только начинали выкладывать из самодельных мешков свою богатую добычу. Дверь отворилась неожиданно и ребята, уже было привыкшие к полумраку предбанника, сощурились от яркого света. Катерина Михайловна от внезапно увиденной картины обомлела и на какое-то время лишилась дара речи. Потом прошла в тесный предбанник и, продолжая молчать, начала поднимать сваленные на пол блюда и кубки и составлять их на скамью.
- Ну, и откуда все это... - она пыталась, но не смогла подобрать нужное слово, которое бы вместило в себя сущность всех этих вещей.
- Мы все это, тетя Катерина, на песчаных холмах нашли, что возле родничка, - начал неуверенно Левко. - Я шел-шел, да и в яму провалился... Начали копать, а там все это.
- Ну, а ты, что скажешь? - зыркнула она своими карими очами на сына.
- А то и скажу, что правда это, - ответил Грицько, потом немного подумал и, быстро крестясь, почему-то полушепотом произнес, - вот тебе крест.
- Ага, значит, кто-то церкву ограбил, а он крестится, - продолжала наседать мать. - Вы хоть слышали, что в округе цыганский табор объявился? Детей воруют, - добавила она, почему-то вспомнив недавнюю картину на торговой площади.
Ребята, как сидели на свежеструганных досках предбанника, так и остались сидеть. "А что тут еще говорить? - думал про себя Грицько, - как все было, так и рассказали". Левко, зная взрывной, но отходчивый характер тетки Катерины, тоже решил помолчать.
Екатерина Михайловна была не просто отходчивым, но и очень разумным человеком. Бывало, наорет на детей или на мужа, а потом весь день оладьями кормит, как бы извиняясь за свою горячность. Вот и на этот раз, поняв, что в этом деле никакой детской вины нет и быть не может, она, поразмыслив, приняла единственно верное решение.
- Ну, ладно, - решительно сказала она, - за калитку не выходить. Сидите на крыльце тихо и охраняйте все... это. - Она опять не подобрала нужного слова. И помолчав немного продолжила. - Или нет. Давайте-ка снесите все это в хату. Так-то, пожалуй, что и лучше будет. А я за урядником побежала.
Уже притворяя за собой калитку, Катерина столкнулась со своей старинной подружкой Олеськой, которая жила здесь же по соседству и частенько забегала, чтобы вместе подсолнечник полузгать, но, что важнее всего, языками потрепать. Была Олеська на селе первой болтушкой, или, попросту говоря, сплетницей. И ежели кому-то было нужно, чтоб о его новости знало все село (ну, об объявлении помолвки, скажем), то ходить по всем дворам с этой новостью совсем не обязательно. Достаточно доверительно, по секрету, шепнуть это Олеське. И, будьте уверены, что минут через десять-пятнадцать вся Малая Перещепина будет горячо, вдумчиво и с пристрастием обсуждать новость.
А на свежие новости, надо сказать, у Олеськи нюх был особенный. Вот и сейчас, возвращаясь с майдана, она еще издалека острым глазом своим заприметила, что пастушки Грицько с Левком, согнувшись в три погибели, таясь, огородами волокут нечто очень тяжелое. Забежав на минутку в свою хату, чтобы посмотреть как поднимается в бадье кислое тесто для пирогов, она пошла к Катерине выведать, а что же с таким завидным упорством тащил ее Грицько.
Предчувствия свежих новостей не обманули Олеську и на этот раз. Она подошла к калитке как раз тогда, когда Грицько волок из баньки в дом ту самую тяжелую двуручную золотую амфору. Видавшая виды молодица, от неожиданности происходящего на какое-то мгновение обомлела и потеряла дар речи. Но через мгновенье-другое, встрепенувшись и охнув, вымолвила: "Неужто, церкву ограбили?"
- Типун тебе на язык, - ответила ей Катерина, - как ты и подумать-то про мальцов такое могла?
Совсем уж и забыла она, что ее первая мысль была точно такой же. Да и то верно, что такую золотую роскошь видели молодицы только в Храме Господнем.
- Они все это в яме на песчаных холмах нашли. Видать, схрон там цыганский. - Продолжала Катерина. - И вот, этого всего там еще немало осталось. Так что я за урядником побежала, а ты с хлопцами посиди, чтоб, упаси Бог, чего не случилось.
- Посижу, посижу, - ответила, едва пришедшая в себя от сногсшибательных новостей Олеська.
Но едва Катерина завернула за угол хаты, как ни с чем не сравнимая сила вдруг переполнила Олеську, и готова была разорвать ее. Бедная молодица не на шутку испугалась, что, если она прямо сейчас хоть кому-то не отсыплет хоть половину увиденных и услышанных новостей, то непременно лопнет. Повинуясь этой невидимой силе, молодица, как околдованная, привстала с крыльца, и, сказав ребятам, нечто вроде "сейчас приду", стремглав бросилась за калитку.
Уже через несколько минут все село, еще не успевшее наговориться о невесть откуда взявшихся хлопчиках в "ненашенской одежке", уже начало оживленно обсуждать "Леськину брехню о цыганах и церковном золоте". Кто-то во все это поверил, кто-то нет, и лишь один Яшка-писарь смекнул, что не случайно в одно утро в Малой Перещепине произошло два таких необычных события. Подумал, но никому не сказал, ибо для начала решил своими глазами увидеть это "Леськино золото".
И он вместе с доброй половиной села двинулся к песчаным холмам. Не преминули пойти туда и дьяк Никифор Васильевич, и одноногий Кондрат Гулыга по кличке Костыль.
* * *
Урядник же, который все новости в селе узнавал последним, в это самое время, сняв с себя ремень, казенный сюртук и намазанные смальцем сапоги, неспешно готовился позавтракать. Вокруг большого круглого стола привычно суетилась его супруга Оксинья Никаноровна. Как и он сам, она была уже не молода. Однако и на лице ее, и в характере ее сохранились следы былой девичьей красоты, веселости и удали. Несмотря на некоторую пышнотелость Оксиньи, движенья ее были уверенными, быстрыми и точными.
Вот уже на столе и колбаска, подкопченная на манер краковской, и домашнее сало с ярко-розовыми мясными прожилками, и драники, и пампушки, и, конечно же, графинчик сливянки. Вот жинка уже и книшь - свежеиспеченный хлеб - поднесла. Что ж, пожалуй, что и позавтракать пора нашему уряднику.
Окинув взглядом все это кулинарное благообразие, Панас Синица прошел в красный угол, не торопясь с расстановкой прочел "Отче наш", широко перекрестился, чинно поклонился и неспешно двинулся к столу.
И уже была пропущена граненая рюмочка сливянки, и уже первый кусочек сала растаял на языке, и уже потянулась рука отломить краюху хлеба, как вдруг... Вдруг в размеренный распорядок дня Панаса Синицы, (во второй раз за одно утро!) тревожным стуком в окно рвалась новая, не менее неожиданная, новость.
- Ну, что тебе, Катерина? - отворяя окно, спросила недовольная Оксинья. - Уж и покушать Панасу Фомичу нельзя. Ну, тебе-то чего?
- Панас Фомич, - выдохнула Екатерина, - Панас Фомич, золото хлопцы нашли! Много золота! Панас Фомич...
- Да, тише, ты, не тараторь. - Урядник продолжая сидеть за столом, повернулся в сторону окошка. - Какое золото? Какие хлопцы? Где нашли? А, ну, заходи в хату.
Зайдя в дом, Катерина сбивчиво, но во всех подробностях рассказала то, что она видела сама, и то, что ей рассказали дети. Уже с начала рассказа Панас понял, что дело предстоит не шуточное, и принялся натягивать сапоги. Уточняющие детали и подробности урядник выспрашивал уже на ходу. Слушая невероятный рассказ, он невольно уже начал представлять найденные вещи.
Но то, что он увидел на столе в ее доме, потрясло его до глубины души. Никогда, ни до, ни после этого, он не видел такого большого количества изысканных золотых и серебряных вещей. Медленно перебирая их, он как завороженный, разглядывал то большое серебряное блюдо с отчеканенным на нем всадником-воином, то золотой браслет с витиевато оформленной застежкой, то чашу на массивной подставке. Когда очередь дошла до двуручной амфоры, которая в отличие от других вещей, стояла на полу, урядник, не без усилия, приподнял ее и поставил на стол.
- И как хлопцы все это дотащили? - Вымолвил он, наконец. А потом, оглянувшись на хозяйку, озабоченно спросил. - А где хлопцы-то?
- Я тут, - вышел из-за печи погрустневший Грицько.
- А Левко-то где? Тут же, вроде, вертелся. - Всплеснула руками Катерина.
- А он с теткой Оксиньей ушел. Людям место наше показывать, - ответил сын.
Урядник с Катериной переглянулись. "Ну, и народ! - медленно, сдерживая кипение в груди, покачал он головой. - Дай им волю... Прости, Господи, нас грешных". Он присел на скамейку и задумался.
- Давай, Катерина, сделаем с тобой так, - видимо, прикинув все варианты, сказал он. - Ты сиди здесь и от греха подальше стереги все это... добро. А мы с Грицько пойдем туда... - Он на мгновенье замолчал и добавил. - Авось, наши не все еще там растащили.
Уже на пороге хаты он остановился и попросил: "Катерина, дай-ка мне пару мешков".
* * *
В это самое время Левко уже привел своих земляков к месту находки. Народу пришло человек двадцать, а то и более. Кроме упомянутых Олеськи, Хромого Кондрата, Яшки-писаря и не протрезвевшего еще дьяка здесь были охочие до любых новостей молодицы, любопытные мужики, несколько парубков, дивчата, ну, и, конечно, вездесущая ребятня, среди коих была замечена и Елена из Полтавы, что гостила у Кособуцких. Самые расторопные взяли по лопате.
- Вот здесь мы некоторые вещицы прикопали, - Левко аккуратно руками отгреб песок и почувствовал спиной, как выдох удивления повис в воздухе.
Первым пришел в себя Яшка-писарь. Обычно подвижный и шумный, он аккуратно спустился к Левко и начал помогать доставать вещи. Кто-то догадался взять с собой рогожу и на нее аккуратно начали складывать чеканные чаши, пузатые кувшины, переливчатые броши, ажурные браслеты, диковинные кольца. И все из червленого золота, да белого, не порченого, серебра. Все присутствующие видели такое впервые, но каким-то внутренним чутьем понимали, что такая красота требует к себе бережного отношения. Когда Яшка-писарь потянул из песка железную проржавелую саблю в золотых ножнах, и она переломилась пополам, все невольно ахнули. Вторую часть этого редкостного оружия он доставал более аккуратно.
- А что, дьяк, - обратился к Никифору Васильевичу Костыль, - зачем в Божьем храме сабля?
- А с чего ты, Кондрат, выдумал, что все это из Божьего храма? - ответил трезвеющий на глазах дьяк.
- Так ведь, люди говорят, - словно ища поддержки и окружающих, оглянулся по сторонам Гулыга.
- Люди говорят, что москали кур доят, - усмехнулся дьяк, - в Божьих храмах таких вещей я отродясь не видал... А я-то уж повидал...
- Что же это, Никифор Васильевич? - робко спросила дивчина с длинными косами. И она и все испытующе смотрели на дьяка.
- Что, спрашиваете, - крякнул он, явно довольный вниманием к своей особе. - Это, скажу я вам, сокровища Наполеона Буанапартия, которые он вывозил из Москвы, да, видать, не донес.
- Да разве ж он через Полтаву драпал? - обернулся Яшка-писарь.
- Не через Полтаву, - помедлив, ответил дьяк и, подумав, добавил. - Наполеон не простак был, чтоб везти все это в своей карете. Он, наверняка, поручил своему помощнику вывезти все это окольными путями. Вот.
- Ну, ты, дьяк, и брехать! - улыбнулся Яшка.
- А что брехать - обиделся тот. - Там сокровищ не нашли? Не нашли. А почему? А потому что вот они, здесь схоронены.
В это время Яшка наткнулся на слой жженого дерева. "Тут лопата нужна", - распрямившись, он рукой отер пот со лба. И тут словно давно ждавшие эту команду в яму сошли два здоровенных парубка и принялись по-молодецки врываться в яму. Комья земли летели направо и налево. Разбиваясь при падении, они освобождали скрытые в них золотые вещи - пряжки, кольца, серьги, застежки, детали конской сбруи.
Говорят, что блеск желтого металла пагубно действует на неокрепшие души. Судя по тому, как все, столпившиеся у ямы, жители Малой Перещепины вдруг принялись рвать, хватать и делить сокровища, их души были явно неокрепшими. У кого на одежде были карманы - набивал золото в карманы, у кого не было - прятали вещи за пазуху. Ребятишкам, которые испуганно стояли поодаль, кто-то "щедрый" бросал обрывки золотой фольги.
В самый разгар этой вакханалии из села вместе с Одаркой, другими менее расторопными сельчанами пришли и Сашка с Чижом. "Опоздали", - шепнул другу удрученный зрелищем Барков.
- Всем стоять смир-р-р-на! - вдруг над округой раздался громкий командный бас. Могучий голос этот принадлежал уряднику Панасу Синице.