Сокровища великого хана: Историко-фантастическая повесть, опубликованная в 2003 году.
Автор Алексей Богачев.
Герои этой книги – обыкновенные российские школьники начала 21 века, которые, спасая человека, невероятным образом попадают сначала в 1912 год, а потом переносятся в Константинополь середины 7 века, когда византийский император в честь победы над аварами наградил хана Кубрата дарами несметными.
Найдут ли ребята все эти богатства, спасут ли своих друзей? Об этом и многом другом вы узнаете, прочитав приключенческую повесть Алексея Богачева «Сокровища великого хана».
Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11 Глава 12 Глава 13 Глава 14
ГЛАВА 15. ПЛАНЫ МЕНЯЮТСЯ
К сожалению, Димка оказался прав. У дома антиквара стояло две или три машины милиции, машина скорой помощи и еще какие-то иномарки. Как это бывает, наверное, во всем мире, количество случайных прохожих, соседей и простых зевак значительно превышало число следователей, экспертов и врачей.
- Граждане, отойдите за бордюр, вы мешаете следствию, - усталым голосом, видимо, уже не первый раз попросил молодой сержант.
Мы с ребятами мгновенно затесались в толпу зевак.
- Убили Карлыча, царствие ему небесное, - сказала бабка справа. - Хороший был человек, добрый.
- Это точно. Добрый, нежадный и понимающий, - раздался откуда-то сзади хриплый мужской голос, - бывало, зайдешь поутряне десятку на опохмел попросить, никогда не отказывал.
- Да, типун вам на язык, - в сердцах произнес высокий женский голос слева, - жив Отто Карлович, жив. Инфаркт у него.
- Да, видно фронтовые раны дают о себе знать, - отозвался стоявший рядом со мной старик. - Мало нас, ветеранов, осталось, мало.
- Какая, вы говорите, машина подъезжала? "Вольво" темно-зеленого цвета? - Тихий, монотонный, но хорошо поставленный голос явно принадлежал следователю. - А номера не запомнили?
Я постарался протиснуться поближе к тому месту, где происходил опрос очевидцев недавних событий. Недалеко от дома Отто Карловича, прямо под уличным фонарем довольно молодой человек в штатском (возможно, стажер) записывал показания свидетелей.
- Номер? Нет, номер, к сожалению, не запомнила. - На вопросы отвечала пожилая женщина из соседнего дома. Я помню, что всякий раз, когда мы с отцом заходили к Отто Карловичу, она то и дело сидела на крыльце или прохаживалась неподалеку.
- Я запомнил номер, - встрял парень лет восемнадцати, - вернее не сам номер-то, а то, что он не наш, а московский. Две семерки это ведь московские номера? Так ведь?
- Точно-точно! Все так и есть, - подхватила разговор женщина средних лет, - я как раз мусор выносить пошла. Гляжу, иномарка у дома Отто Карловича стоит. Ну, думаю, опять к соседу гости из заграницы за советом пожаловали. Он же у нас светлая голова. А потом пригляделась, а номера-то не иностранные. Не скажу, что московские - я в этих делах не разбираюсь. Но то, что не какие-то разноцветные, а наши черно-белые, это факт.
Тут все разговоры неожиданно смолкли, и я увидел, что из дома вышел седой человек в белом халате. Он остановился, чтобы попридержать узкую входную дверь. На носилках, которые очень аккуратно держали два высоченных медика, лежал Отто Карлович. Его лицо в свете уличного фонаря мне показалось бледно-желтым. Глаза были закрыты. Вид милиционера, неловко державшего над носилками капельницу, немного успокоил меня - значит Отто Карлович жив. Слухи о безвременной кончине, как это часто бывает, оказались несколько преувеличенными. Носилки с больным бережно поставили в машину скорой помощи, которая отъехала незамедлительно.
- Значит, Георгий Константинович, вы говорите, что жить будет? - вышедший из двери высокий худой человек средних лет продолжал, видимо, начатый в квартире разговор с доктором. Мне показалось, что здесь он был самым главным.
- Я не господь бог, Виктор Сергеевич, чтобы давать такие гарантии, - ответил, закрывая дверь, врач, - но очень надеюсь, что мы приехали вовремя. Еще минут десять-пятнадцать и, боюсь, все кончилось бы гораздо хуже.
- А когда он придет в себя?
- Препараты, которые мы ему ввели, предполагают достаточно продолжительный сон. Я думаю, он начнет приходить в сознание где-то через сутки.
- Спасибо вам, Георгий Константинович, - как-то очень тепло произнес "главный", пожимая руку врачу.
- Будет вам, Виктор Сергеевич. Я ведь знаю Отто Карловича не меньше вашего, а может и больше. Вы меня подбросите до больницы?
- Конечно-конечно, а я еще здесь поработаю. - Ответил Виктор Сергеевич и, обращаясь уже к одному своих подчиненных, негромко произнес, - Николай, подбрось доктора до клиники.
Главный, как я его уже стал для себя называть, двинулся было назад в дом, но внезапно остановившись, начал хлопать себя по карманам расстегнутого пиджака. Видимо, не найдя там желаемой вещи, он, не торопясь, подошел к "стажеру" (как я его окрестил), ведущему опрос свидетелей.
- Степа, ты какие папиросы куришь? - обратился он к нему.
- Я, товарищ подполковник, сигареты курю, - ответил стажер, доставая из нагрудного кармана рубашки красно-белую пачку, - вот, Мальборо, угощайтесь.
- Сигареты? - задумавшись переспросил главный, - ну, давай сигареты. Я пару возьму?
- Да, конечно, берите, товарищ подполковник.
Главный как-то неуклюже достал из пачки пару сигарет. Одну, видно по старой привычке, он сунул за правое ухо, а вторую принялся не торопясь разминать. Прикурив от протянутой стажером зажигалки и сладко, затянувшись, он вдруг неожиданно закашлял.
- Сто лет уже не курил, - словно оправдываясь, произнес он, - врачи запрещают.
- Разрешите доложить данные опроса свидетелей? - вдруг голосом бравого служаки попросил стажер.
- А, что уже что-то вырисовывается?
- Кое-что есть, - понизив голос до заговорщицкого, ответил он.
И они отошли немного в сторону. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы связать отдельные долетавшие до меня фразы в какой-то более или менее связанный сюжет. Насколько я понял, примерно час назад к дому Отто Карловича подъехала солидная иномарка с московскими номерами. Из нее вышли два здоровенных парня спортивного вида в темных очках. Они так быстро вошли в дом, что создалось впечатление, будто дверь была не заперта. Уже через три-четыре минуты один из них вышел, и открыл заднюю дверь машины. Из нее медленно вылез высокий, немолодой, очень худой мужчина с гладко причесанными, словно прилизанными волосами. Все свидетели-женщины отметили, что одет он был в очень стильный дорогой костюм. В руке у него была трость. Он, а вслед за ним и его, видимо, охранник, зашли в дом. Вышли оттуда они минут через пятнадцать-двадцать. И видимо так спешили, что забыли притворить за собой дверь. Сели в машину и уехали. Соседка Марфа Петровна, наблюдавшая все это со своего крыльца, заподозрив что-то неладное, вызвала милицию. Как оказалось, не напрасно.
Из дома выглянул полный человек в форме капитана милиции и, грузно переваливаясь, двинулся в сторону главного.
- Товарищ подполковник, - произнес он густым басом, - чтобы камин и дымоход проверить, нужен кто-то очень худенький или пацан какой-нибудь. Наши ребята пытались, не получается.
- Давайте я попробую, - неожиданно для себя выкрикнул я.
Все невольно повернулись на мой звонкий голос. Мне стало как-то очень неловко и я почувствовал, что мое лицо заливается краской.
- Доброволец? - снял мое напряжение вопрос подполковника. - Ну, давай иди сюда, доброволец.
Я протиснулся сквозь окружающих меня людей и подошел к Главному. Уже когда мы поднимались по знакомой мне старой лестнице, он поинтересовался, как меня зовут, и назвал свое имя и отчество. А также предупредил, чтобы я ничего не пугался и ничего не трогал руками. И хорошо, что предупредил, ибо в коридорчике перед комнатой я увидел неподвижно лежавшие тела собак. На мой неожиданный испуг Виктор Сергеевич, дал комментарий: "Собак пристрелили профессионально, на каждую - только по одному выстрелу".
Входя в комнату, я ожидал увидеть там невероятный погром, однако все вещи в комнате стояли примерно так же как и сутки назад.
- Удивительно, - произнес, повернувшись в нашу сторону, лысый плотный старик в толстых старомодных очках, - удивительно, Виктор Сергеевич, но создается такое впечатление, что ничего не пропало. Все самые ценные вещи, а я знаю практически всю коллекцию Отто Карловича, лежат на своих местах.
- Вы все внимательно осмотрели, Лев Самойлович? - спросил, продолжая думать о чем-то своем, подполковник.
- Чтобы осмотреть здесь все внимательно, не хватит и месяца. Но вот в этом секретере хранятся воистину бесценные реликвии. Вот посмотрите, - взволнованно произнес Лев Самойлович, и протянул нам серовато-дымчатый камень, оправленный в золотые кружева, - специалисты полагают, что это талисман самого Карла Великого. Согласно легенде, эта реликвия была найдена на шее императора при открытии его саркофага в Эксе в 1164 году. Подобная вещь хранится сегодня во дворце Тау в Реймсе.
Мне показалось, что Лев Самойлович собирается прочитать нам целую лекцию о сокровищах Карла Великого и его роли в становлении королевства франков. Однако подполковник вовремя охладил его пыл.
- Значит, вы уверены, что все самое ценное на месте? - как бы подводя итог речи Льва Самойловича, спросил он.
- Совершенно верно. И так называемый "камень из эфеса меча Ролланда", и древняя копия креста папы Пасхалия Первого, и "кинжал Аттилы", - быстро затараторил знаток древностей, но опять был прерван.
- Очень хорошо, Лев Самойлович, очень хорошо. - Подполковник как-то доверительно взял Льва Самойловича под руку и продолжил. - Ваши наблюдения для нас сейчас очень ценны, очень. И поэтому я прошу вас с такой же скрупулезностью продолжать вашу работу.
Знаток древностей, как я его стал мысленно называть, вздохнул и снова принялся за дело. Между тем, толстый капитан, стоявший рядом с нами уже давно и с нетерпением ждавший, когда же Лев Самойлович закончит свой отчет, сразу же обратил внимание на необычные следы на ковре.
- Вот, посмотрите, товарищ подполковник, - пробасил он, - мы поначалу впопыхах не заметили, а это зола. И след этот зольный идет аккурат от камина. У меня есть подозрение, что там может быть тайник. Вот на предмет выяснения этого нам и нужен этот пионер-доброволец. Или пионеров уже отменили?
Последний вопрос был адресован мне. Надо полагать, задавая его, капитан попытался пошутить и успокоить меня. Видимо, вид у меня был действительно взволнованный. И неспроста. Еще там, на улице, когда речь зашла о дымоходе, меня прошиб холодный пот и я моментально и вплоть до мелочей вспомнил окончание нашего с Отто Карловичем вчерашнего разговора.
* * *
- Значит, перстень этот у вас оказался волею случая, - как бы подытожил мой рассказ хозяин и в который уже раз принялся разглядывать печатку. - Даже если это и подделка, то очень хорошая. Мне доводилось беседовать с человеком (он уже давно умер), который в двадцатые годы занимался тем, что изготавливал точные копии золотых скифских украшений. В частности, он сделал несколько реплик знаменитого золотого оленя, которые мошенниками были перепроданы за баснословные деньги в крупнейшие музеи мира. Они были сделаны настолько виртуозно, что маститые эксперты и знатоки древностей, работавшие в этих музеях, приняли их за оригиналы. Причем, когда тайну подделок разоблачили, музейщики продолжали думать, что именно их олень настоящий. В свое время даже был проведен эксперимент, когда, запертый в тюремной камере со своим инструментом и материалом, этот ювелир за сутки изготовил еще одного красавца-оленя. Интересно то, что он протирал золото особым раствором, который придавал готовому новому изделию вид вещи, много веков пролежавшей в земле. Если я не ошибаюсь, в экспозиции Лувра до сих пор выставляется один из тех красавцев-оленей, но уже в зале гениальных подделок.
- Но вы же сами сказали, что тот гениальный ювелир давно умер, - сказал Димка, разглядывая очередной старинный кинжал.
- По одной из легенд, Дима, этот кинжал начала пятого века принадлежал вождю гуннов Аттиле, - между делом заметил Отто Карлович, видя искренний интерес моего друга к оружию. - А что касается этого перстня, то, во-первых, и среди сегодняшних ювелиров попадаются поистине большие мастера...
В сенях вдруг упало что-то металлическое. Наш гостеприимный хозяин, извинившись, вышел за дверь. Я глотнул уже остывшего, но все равно очень вкусного чая и, с удовольствием откинувшись на спинку кресла, продолжил разглядывать окружавшее меня великолепие.
- За что я люблю старые дома, - с видимым удовольствием протянул Отто Карлович, входя и прикрывая за собой дверь, - так это за то, что они живут своей жизнью. Упало в сенях ведро. Как упало, почему упало, зачем упало? Вот и не верь после этого в домовых, а, молодые люди?
- Отто Карлович, а во-вторых? - я попытался вернуть его к нашему разговору.
- Во-вторых? - удивился он. - В каком смысле, Сашенька?
- Вы сказали, что талантливые ювелиры встречаются и сегодня, - напомнил я.
- Ах, вон ты о чем! - вспомнил он. - А, во-вторых, современные технологии при наличии матрицы позволяют изготовить точнейшую копию вещи даже не ювелиру, а скажем электротехнику. Ну, разумеется, тоже достаточно талантливому, а главное, знающему все эти новые методики.
Отто Карлович зажег спичку и принялся раскуривать погашенную сигару.
- А впрочем, - продолжил он, сладко затянувшись, - что нам с вами гадать на кофейной гуще. Давайте, с вашего позволения, мы сделаем так. Вы на какое-то время оставляете мне эту вещицу, а я, в свою очередь, обязуюсь в понедельник-вторник зайти в нашу химическую лабораторию...
- У вас есть химическая лаборатория? - удивился Дима.
- Ну, не у меня, конечно, а в нашем управлении ФСБ, - уточнил Отто Карлович. - Там работают отличные молодые ребята. И я надеюсь, они помогут нам в этом деле разобраться. Договорились?
Увидев наше секундное замешательство, Отто Карлович сделал паузу и притушил сигару.
- Вы, вероятно, опасаетесь за сохранность вещи, вам не принадлежащей, ведь так? - словно прочитав мои мысли, спросил он. - Что ж, это обоснованные сомнения. И поэтому вы эту свою находку можете занести мне, скажем в понедельник.
- Вы, знаете, Отто Карлович, - сказал я, быстро взвесив все "за" и "против", - пусть она будет у вас. Нам так спокойнее. Верно, Дим?
- Конечно, - согласился мой друг, - да и на улице вон уже темнеет.
- Ну, вот и хорошо. - Отто Карлович встал со своего кресла и пошел в сторону камина. - У меня, как у старого разведчика, даже в собственном доме есть тайники. Один из них в дымоходе этого камина. И поскольку эта ценность не моя и не ваша, давайте-ка, общего спокойствия ради, спрячем ее туда. - При этом он еще раз взглянул на перстень и о чем-то задумался.
- Что-нибудь не так? - спросил я у него.
- Нет, все так. - Продолжая размышлять, ответил он. - Просто, я вдруг вспомнил, что много лет назад в оккупированном немцами Таллине один человек показывал мне прорисовку точно такой же монограммы. Имя Генрих Штюбе вам, ребята, ни о чем не говорит?
- Нет, - ответили мы.
- А, впрочем, этого человека, наверное, давно уже нет в живых. Более полувека прошло. - И словно скинув груз каких-то стародавних воспоминаний, он бодро произнес. - Ну, да ладно! Иди-ка, Саша, сюда.
Я подошел к нему, и он в нескольких словах объяснил мне, как следует влезть в топку, куда повернуться, что нащупать в дымоходе и в какую сторону повернуть. Затем, он завернул перстень в обыкновенную невзрачную тряпицу и протянул мне со словами: "Я сам достаточно худой, чтобы пролезть туда, да вот что-то поясницу сегодня с утра прострелило, видимо, через день погода поменяется - верная примета".
* * *
Вспомнив этот наш вчерашний разговор, я машинально глянул в окно и с удивлением обнаружил, что по стеклу барабанил легкий весенний дождь. "Не подвел старого разведчика его личный барометр", - подумалось мне.
- Ну, что, пионер! - Густой немного ироничный бас капитана вернул меня к событиям дня сегодняшнего. - Назвался груздем - полезай в кузов! Так ведь у нас говорят? Тебя подсадить?
- Нет-нет, - окончательно придя в себя, ответил я.
- Саш, вот возьми, посветишь себе, - Виктор Сергеевич достал из внутреннего кармана пиджака фонарик величиной с карандаш и протянул его мне. - Обрати особое внимание на менее закопченные места. Если там есть тайник, значит им пользуются. А если пользуются, значит трогают руками, ну и соответственно затирают копоть. Все понятно, доброволец?
Я кивнул и, вспоминая, не столько советы оперов, сколько рекомендации Отто Карловича, нырнул в камин. Когда, уперевшись в две железные скобы, я распрямил ноги, то лицо мое должно было оказаться точно напротив тайника. Меня окружала, пахнущая сгоревшими березовыми дровами темнота и какая-то особенная тишина. До меня, конечно, доносились голоса людей, но казалось, что звуки эти из какого-то совсем иного измерения. И вот в этой тиши я не просто ощутил, а явственно услышал взволнованный стук своего собственного сердца. От волнения я поначалу даже забыл о фонарике. А когда наконец включил его и осветил известное мне в дымоходе место, то все мое напряжение вылилось в разочарованный присвист. Заветная дверца была открыта. Тайник был пуст. Не веря своим глазам, я машинально засунул туда свою ладонь и провел ею по холодной неровной поверхности кирпича.
- Ну, что, Саша, есть что-нибудь? - донеслось до меня снизу.
- Осторожнее там, - ответил я, спускаясь.
Когда я доложил подполковнику результаты увиденного мной, умолчав, разумеется о том, что лазал туда не впервые, Виктор Сергеевич на какую-то секунду задумался. А потом, ни к кому конкретно не обращаясь, а скорее размышляя, произнес: "Я так и думал, преступники знали, за чем они идут. И поэтому и "кинжал Аттилы", и все прочее их просто не интересовало. Что же это за вещь-то такая?"
Истинную ценность вещи не знал даже увезенный в больницу хозяин дома. Тайну перстня, кроме грабителей, знал я, стоявшие под дождем на улице мои друзья, отец Чижа и некто сеньор Альварес.
* * *
Надо ли говорить, что все эти последние события просто ошеломили нас. Более всего тяготило то, что совершенно неясной была судьба Васькиного отца - где он сейчас, что с ним?
Однако у меня было одно четко оформившееся представление. Человек, который приходил к Отто Карловичу, действовал явно по наводке Альвареса. Более того, судя по описанию свидетелей, возможно, это был сам Хосе-Антонио-Альварес д'Эспиноса Рохос. Но подтвердить или опровергнуть эту догадку мог только Отто Карлович. А он был в больнице. А поскольку больница эта находилась в ведомстве Федеральной службы безопасности, постольку получить информацию оттуда было практически невозможно. И вот на третий день после всего случившегося у меня в доме зазвонил телефон.
- Саша? - голос в трубке был знакомый.
- Да.
- Отто Карлович тебя беспокоит.
- Здравствуйте, Отто Карлович! - Казалось, мое сердце выскочит из груди. - Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, уже хорошо, - признаки болезни или какой-то слабости в его голосе, действительно не чувствовались. - Ты сейчас сможешь подойти к госпиталю на Некрасовской?
- Это возле кирхи?
- Да. Там за оградой есть сад. Там я и буду прогуливаться. Иди прямо через ворота, скажешь, что ко мне - тебя пропустят.
- Буду через десять минут, Отто Карлович.
- Жду.
Я не помню, как я пробежал от своего дома до кирхи. Одна лишь мысль стучала в моем мозгу: "Скоро все станет ясно, скоро все станет ясно". Пройдя через госпитальные ворота, я увидел небольшой, но уютный сад. Я и не знал, что в нашем городе есть такой прекрасный уголок. Под старыми тополями то тут, то там стояли небольшие изящные лавочки. "Наверное, сад этот был разбит еще лютеранами во время строительства собора", - мелькнуло у меня.
Отто Карлович сидел на скамеечке в глубине дворика. Он с явным интересом просматривал какую-то газету.
- Здравствуйте Отто Карлович!
- А, Сашенька, здравствуй дорогой! - сказал он и подвинулся. - Давай-ка присядь, а то вон весь какой взмыленный.
Отто Карлович аккуратно сложил газету.
- Ну, вот видишь, какие мы с тобой никудышные конспираторы, - сказал он и грустно улыбнулся, - хотели как лучше, а получилось как всегда. Ты в курсе, что перстень украден?
- Да, Отто Карлович, - ответил я и рассказал ему все что видел и слышал три дня назад после того, как его увезли на скорой помощи.
- Значит ты в курсе, и это хорошо, - сказал он и как-то озабоченно засунул руку в карман больничного халата. - Врач отобрал все курево.
- Может, добежать до киоска? - предложил я.
- Нет, Саш, спасибо, - улыбнулся он. - Может, оно и к лучшему. Ты вот послушай мою версию событий. И будем вместе думать, как выкручиваться. Помнишь, позавчера я упомянул некоего Генриха Штюбе?