«Уныние — это продолжительное и одновременное движение яростной и вожделеющей части души. Первая неистовствует по поводу того, что находится в ее распоряжении, вторая, напротив, тоскует по тому, чего ей недостает».
Евагрий Понтийский
Как же в молодости будущее нам кажется прекрасным, мы много мечтаем, строим планы. Так и Антон мечтал, что отучившись на юриста, станет известным адвокатом или следователем по особо важным делам. Но мечтам суждено было разбиться о суровую реальность. Пару раз натыкался на таких работодателей, которые брали на месяц стажировки, а в итоге платили пять тысяч и говорили: «До свидания»! Мать поддерживала и приободряла его, отец же ворчал, что надо было на рабочую профессию обучаться: сварщик, электрик, механик. У таких людей всегда работа есть, а юристов как собак не резанных.
И вот, казалось бы, промелькнул луч света, Антон устроился в администрацию секретарем по делам несовершеннолетних. Эйфория прошла через три месяца ежедневных заполнений выписок из протоколов, выписки штрафов и еженедельных встреч с этими самыми нарушителями: непутевыми родителями с пропитыми лицами, слезно уверявших, что любят своих детей и те ни в чем не нуждаются или с малолетними нарушителями. И ведь многие из благополучных семей. Но и эти встречи вскоре надоели Антону. А каждый день, стал похож на день сурка. Да еще и до работы добираться тяжело, надо за два часа из дома выходить, чтобы не попасть в жуткую пробку.
Он часто смотрел на малолетних нарушителей и думал: вот что вам спокойно не живется? Хотите повзрослеть? А что в этом хорошего? Я бы с удовольствием сейчас в школу ходил, общался с друзьями. Никаких забот и хлопот. А домашку и списать можно, как он часто и делал. Хорошо же в детстве: каникулы, особенно летние, когда он ездил в деревню к бабушке. На тот момент его бабушка умерла три года назад, а дом в деревне так и остался. Родители не стали его продавать, решили оставить. Думали из него летнюю фазенду сделать, да картошку с помидорами сажать. Но как-то не получалось. Приезжали раза три в год, чтобы участок и дом не пришли в запустение. Далековато та деревня находится от их города. Не накатаешься. А как было хорошо летом у бабушки: домашние пирожки с капустой, блины с деревенской сметаной, клубника с жирными сливками, малина, речка, лес, друзья деревенские. Что с ними сейчас? Вот бы встретиться, поболтать, за жизнь поговорить. В речке осенью не искупаешься, но можно в лес сходить, грибы насобирать да орехи.
Мысли Антона окунулись в детские воспоминания о бабушке: доброй и улыбчивой женщиной, от которой всегда пахло свежей выпечкой. Но приятные воспоминания пришлось прервать, автобус подъезжал к его остановке. А что? Почему бы и не съездить в деревню, как раз через неделю отпуск. Да, бабушки уже нет, но ведь деревня, дом, и как надеялся Антон, друзья остались. Он там не был все эти три года, после похорон бабушки. А молоко, сметану и сливки можно будет и у соседей купить, или же они сами угостят. В деревне люди добрые, все друг друга знают, помогают по мере возможностей. Это тут каждый сам за себя, некоторые даже соседей толком не знают, у каждого своя жизнь и на других им плевать.
Надо ещё немного потерпеть, он уже подумывал сменить работу, найти что-то другое, но ничего подходящего не находилось: слишком далеко от дома, слишком мало платят или вообще какие-то мутные работодатели. Антон и не думал, что взрослая жизнь окажется такой унылой и серой, будни похожи друг на друга, а выходные пролетают в один миг. Да и чем можно себя занять на этих самых выходных? Антон только и делал, что играл в компьютер. На дворе было начало 2000, поэтому телефоны были не у всех, а про соцсети вообще никто и не слышал. О своих планах на отпуск Антон сообщил родителям за ужином.
— Да что там делать? — мать удивилась решению сына. — Там уже и жителей-то никого почти не осталось, одни старики.
— Прямо так и не осталось. А мои друзья? Не бросили же они своих родителей, наверняка кто-то да есть.
— Поезжай, заодно проверишь дом и участок, а то ни разу с нами не ездил. Дорогу хоть помнишь?
— Помню. А свет и тепло в доме есть?
— Есть и свет, и газ, только перекрыты вентили. Я тебе расскажу, как надо сделать, чтобы ты вместе с домом не взлетел на воздух.
— Что ты такое говоришь! — ахнула мама.
И вот наступил долгожданный день отпуска, Антон взял сумку, которую заботливо собрала ему мама и рюкзак с вещами.
— Мам, ты мне столько еды собрала, там же магазин есть.
— А вдруг он не работает? Мы там уже полгода как не были. Там у соседки телефон есть, как приедешь, зайди к ней да позвони нам, чтобы я не волновалась.
— Мам, ну я же не маленький, что ты волнуешься?
За конами электрички мелькал яркий ораньжево-красный лес, опавшие листья укрыли землю красивым ковром. Антон вышел на своей станции, предстояло еще пройти через лес и мимо местного кладбища.
Надо бы к бабушке на могилку сходить.
Парень двинулся по тропинке, под ногами приятно хрустели опавшие листья, в воздухе стоял прелый аромат листьев. Антон глубоко вдохнул, вот это воздух: свежий, чистый, аж голова закружилась от прилива кислорода. Сумка с припасами тянула руку. Когда местное кладбище уже оставалось позади, Антона окликнули. Возле ограды кладбища стоял какой-то парень.
— Тоха, привет, — парень двинулся в сторону Антона, — друзей не узнаешь?
— Леха, ты что ли?
— Узнал? Какими судьбами?
— Да вот, надоело всё, решил сюда вырваться, детство вспомнилось.
— Да уж, в детстве намного проще, чем сейчас.
— А ты тут что делаешь?
— Да так, — Леха махнул рукой, — родители мои-то умерли год назад. Навестить заходил.
— Мои соболезнования. — Антон почувствовал себя неловко. Что тут можно ещё сказать. — А заходи ко мне вечером, посидим, поболтаем.
— Заметано, вечером зайду.
— А ты куда? — Леха двинулся обратно в сторону кладбища, — Домой не идешь?
— Нет пока. Вечером зайду, жди.
Открывшаяся перед Антоном картина убила последние надежды уйти от суровой реальности. Деревня встретила покосившимися домиками, бездорожьем. В детстве эти места казались красочнее. А сейчас своей серостью накрывала тоской и унынием. Правы были родители, деревня умирала. Многие дворы, как и дома, казались заброшенными, кое-где были заколочены окна. Единственным строением, которое давало надежду на существование жизни в этом сонном царстве – маленький магазинчик. Вывеска «Продукты» поблекла. Не было слышно мычания коров, хрюканья поросят и кудахтанья кур. Не мог же Антон придумать себе всё это? У бабушки же тоже были куры, у соседки гуси и коза. Но приглядевшись, Антон заметил несколько человек за заборчиками.
Хоть дом бабушки и выглядел ухоженно, но в нем не чувствовалось жизни, дом умер вместе со своей хозяйкой. Антон перешагнул порог и приуныл. Уже не будет витать в доме аромат выпечки, коврики, сотканные бабушкой, потускнели, шторы выцвели, толстый слой пыли лежал везде: на полу, мебели. Антон подключил газ, свет, открыл окна, чтобы проветрить помещение и впустить свежий воздух. Убираться он не хотел, неохота было. Так, протер стол на кухне, стряхнул пыль с матраца на кровати, постелил белье. И этого хватит. Похоже, что Антон тут надолго не задержится, делать тут нечего. И о чем он думал: приедет в деревню и вновь станет маленьким, пропадут все заботы, ненавистная работа исчезнет? Отец сказал покосить траву во дворе, убраться в доме, проверить крышу. А зачем это всё надо? Жить-то тут никто не собирался, дом разваливался, как и жизнь Антона. Он, приунывший от увиденного, сел на табурет, который опасно заскрипел под его тяжестью, достал пирожки и бутылку пива. Да, так и будет он всю жизнь работать секретарем за копейки. Мечты так и останутся мечтами.
В дверь постучали. Антон встрепенулся. На пороге стояла соседка, баба Мила.
— Антон это ты? А мы все думаем, кто это такой незнакомый в деревне появился, да ещё и в дом Веры прошел. До этого только твои родители приезжали.
— Здравствуйте, баба Мила. Да вот, решил приехать, дом проверить.
— Понятно, вон вырос как. А что тут у нас может быть? Доживаем потихоньку. Сам заметил: кто умер, дети дома побросали и в города уехали. Никто дома тут покупать не будет. Одни старики остались. А ты как? Родители говорили, что ты этим, юристом работаешь.
— Юристом, — хмыкнул Антон, — громко сказано. Так, секретарем. А как, кстати, Ромка поживает?
Ромка был внуком бабы Милы и другом детства.
— Ромка-то. Все меня в город зовет, да мне и тут хорошо. Куда мне уже уезжать? Тут свой век доживать буду. Уже женился, правнука мне подарил. Сам-то вначале механиком работал, потом сам автомастерскую открыл. Вот как!
— Повезло.
— Не в везении дело, а в труде. Лениться не надо и всё получиться.
— Ладно, баба Мила, я в доме хотел прибраться, дел много.
— Ты заходи, я тебя молочком угощу и сметанкой домашней.
— Спасибо! Зайду.
Работать. Вот он и отучился и работает, а толку от этого? Нет, тут нужны или деньги или везение, а лучше и то и другое. Антон огляделся, нет, порядок наводить он совсем не хочет, нет никакого желания. И какого черта он вообще сюда приехал? Думал, в прошлое попадет? Наивный. Нет тут ничего, только упадок и вымирание. А в городе? Откроешь газету с объявлениями, так глаза разбегаются от вакансий, а в итоге ничего. Сколько он мотался по всему городу после института? Сколько собеседований у него было? И с каждым его мечты и надежды таяли, как снег. Так и просидел Антон у окна на кухне за бутылкой пива пока не стемнело. Он опустошил очередную бутылку, повертел её в руках и вздохнул. В дверь постучали. Баба Мила опять?
Антон нехотя поднялся и двинулся к двери.
— Кто там?
Да чего он спрашивает? Кого тут можно бояться? Одни старики.
— Тоха, это я. Забыл, что ли?
— О, Леха.
На пороге стоял приятель.
— Впустишь?
— Проходи, конечно. Я уж думал, что ты не придешь.
— Как я могу не прийти? Тут ведь и пообщаться не с кем. Смотри, что у меня. — Леха достал из-за спины бутыль с мутной жидкостью. Антон скривился. — Да ладно тебе, не помнишь разве, как мы втроем у моего отца самогон стащили и напились.
— Скажешь тоже: напились. По полрюмки выпили.
— А досталось нам как за литр. Ох и кричала твоя бабушка, а я потом сесть не мог.
— Зато весело было, не то, что сейчас, — уже с грустью сказал Леха.
Друзья прошли на кухню, Антон нарезал колбасу и сыр, открыл банку с солеными огурцами и помидорами, нарезал хлеб. Леха же разлил мутную жидкость по стаканам.
— Давай, за встречу.
Мутная жидкость разлилась внутри приятным теплом, чем очень удивила Антона.
— Хороша? Это тебе не ваша городская, это нежный напиток, натурпродукт. Рассказывай, как ты вообще? Чего сюда приехал?
И Антон пожаловался другу: на неудачные поиски работы, на однообразную жизнь и нужную работу без перспектив.
— Эх, Леха, я ведь мечтал не о такой жизни. Думал адвокатом быду ну или следователем. А тут сидишь в этом маленьком кабинетике с этими бумажками. А ты сам как? Тут я гляжу, жизнь не бьет ключом.
— Да как я. Отучился на механика, пошел работать в наш агрокомплекс, да ничего не вышло. Год назад сократили, многих уволили. А работы больше нигде и нет. Один лес кругом, да такие же вымирающие деревни.
— А в город на заработки? Вон, баба Мила про Ромку рассказала. Свою автомастерскую открыл.
— Ромка. Ему родители деньгами помогли, фиг бы он что открыл. Это бабка Мила всё про труд говорит. Работать надо, нельзя лениться, надо думать о хорошем, и всё получится. Сказки всё это. Без денег и связей ничего не получится.
— Вот и я про то же. Вон я отучился и кому мои знания нужны? Никому. А ты так и не работаешь?
— Да так.
Антон посмотрел на друга, стало ясно, что нигде он не работает, а его верным другом теперь стал самогон.
— Чего смотришь? Тоже нотации читать будешь? Да, пью и буду пить, а больше тут делать нечего!
— Да не собираюсь я тебе нотации читать. Сам хочу так напиться, чтобы забыть обо всем. Хочу лечь спать, проснуться, и чтобы этого всего не было.
— Вот, хоть ты меня понимаешь. А то все только и учили жизни: не ленись, трудись, не унывай и бла-бла-бла. Достали. Родители тоже каждый день нравоучениями занимались.
— А как они умерли? Ведь не старые же.
— Сердце, сначала у матери, а потом и у отца. Вот такая жизнь.
— Мда.
Друзья просидели за столом практически до утра, а когда стало светлеть, Антон уже засыпал за столом. Леха же собрался и ушел, пообещав другу прийти вечером и продолжить разговор по душам.
Антон проснулся только вечером, голова раскалывалась, во всем теле чувствовалась слабость, похожая на начинающуюся простуду, за окном начался дождь, добавив к пейзажу и чувствам ещё больше уныния и серости. На столе лежали остатки закусок, Антон поднял стакан, на дне плескались остатки горячительного. Парень зажмурился и выпил. Раздался стук в дверь. Это вновь был Леха, и снова в руках у него была бутыль с мутной жидкостью. И где он её только берет, если не работает? Сам гонит? И вновь вечер наполнился стуками стаканов и жалобами на тяжелую жизнь и судьбу.
— Вот зачем такая жизнь, а? Нет, ну ты скажи? Чего в ней хорошего? — Леха наполнил стакан Антона, — Вот скажи мне, Тоха? Что у тебя будет в будущем? Та же работа за копейки. Ну, женишься ты, может ребенок родится? И дальше что? Ни квартиры своей, ничего. Женушка начнет пилить каждый день. А ребенок? Ему много надо всего, коляска, кроватка, одежда. А дальше ещё больше: учеба, институт, сейчас бесплатно никуда не поступишь. А ты сможешь всё это тащить на себе?
— Да не собираюсь я жениться, делать мне больше нечего, — заплетающимся языком ответил Тоха. Самому денег не хватает, вон, практически на шее родителей сидит. Эх, к черту всё. Даже не хочется в город возвращаться. Остаться бы здесь.
Антон слушал Леху, размышлявшего про тяжелую жизнь, и поддакивал. Только Леха его и понимает. Ничего в этой жизни нельзя добиться без связей и денег. А зачем тогда жить? В чем тогда смысл его работы? Чтобы на хлеб копейки были? Антон посмотрел в окно, унылая картина: серость, дождь, ветер. Вот такая же и его жизнь, никаких красок.
— Вот такие дела, Тоха. Работы нет, денег нет, родители умерли, вот и пью поэтому. А что ещё делать? Часто хочется упиться вусмерть, чтобы заснуть и не проснуться.
— Что ты такое говоришь?
— А зачем жить-то? Что мне хорошего ждать? Да и тебе тоже ничего хорошего не светит. Так и состаришься на своей работе, а потом пенсия в три копейки. Хочешь так жить?
Антон понял, что не хочет. Друзья вновь просидели до утра, Антон доковылял до дивана и упал на него.
— Ладно, вечером приду.
— Да оставайся, вон на кровать ложись.
— Нет, пойду я. До вечера.
Антона с приездом в деревню мучали беспокойные сны. Ему практически снилось его серое беспросветное будущее: унылые и серые картины давили, угнетали после пробуждения. Хотелось быстрее их забыть, но в голову так и лезла мысль, что эти сны рисуют его настоящее будущее. Именно таким оно и будет: серым, унылым, не жизнь, а выживание. Впереди его ждало такое блеклое и выцветшее будущее, как и эти коврики, эти занавески. А его родители? Как же они разочаруются в своем сыне, отец будет ещё больше ворчать, мать же промолчит, но по её взгляду всё будет понятно и без слов. Хорошо Лехе, его родители не видят, как он спивается. Да и вообще им хорошо, тем, кто умер, никаких забот и хлопот, их ничего не волнует и не беспокоит.
Голова раскалывается, где этот Леха?
Антону хотелось вновь напиться и забыться, убежать от этой реальности, пусть ему и сняться эти ужасные сны, но он хотя бы знает, что это всего - лишь сны. А вот с пробуждением накрывает унылая реальность. В коридоре Антон заметил лужицу воды на полу. Он поднял глаза к потолку. Так и есть: крыша протекала. А ведь отец наказал проверить крышу. Да кому она нужна? Нет ни сил, ни желания что-то делать. В коридор вошел Леха, Антон уже не запирал дверь, зачем? И вечер вновь повторился, вновь были эти жалобные разговоры про жизнь, бесперспективное будущее. Антон нашел свою родственную душу, человека, который понимает и поддерживает его.
Днем в дверь постучали.
— Антоша, это баба Мила. Твои родители звонили, волнуются. Ты им позвонить должен был.
Баба Мила заглянула на кухню, покачала головой, заметив стаканы, остатки еды и пустые бутыли под столом. Обернулась и увидела на пороге зала помятого Антона. Вид у молодого человека был ужасный: отекшее лицо, синяки и мешки под глазами, серый цвет лица.
— Антон, что с тобой? Ты пьешь, что ли?
Антон промолчал.
— Мама твоя звонила, я сказала, что ты приехал. Зачем пьёшь-то? Ничего в этом хорошего нет.
— Меня тоже будете жизни учить? Пью и что дальше? Что в этой жизни хорошего? Вон, даже ваша деревня вымирает, одни старики да Леха остался.
Баба Мила переменилась в лице.
— Про какого Леху ты говоришь?
— А что у вас их тут много? Леха Коновалов.
— Антоша, Леша умер год назад.
— Совсем вы на старости лет с ума сошли?
Баба Мила не обиделась на слова Антона.
— Внучок, говорю тебе: повесился он год назад.
Согласно рассказу соседки Алексей год назад начал пить, потерял работу, никакого сокращения не было, его уволили за прогулы и пьянство. А потом отец нашел его в сарае на балке. Да и родители его умерли из-за него, приходить он к ним стал, изводил своими визитами. Они спать не могли, он всю ночь в окна и дверь стучал, звал их, ругался, винил их в своей смерти. Это ещё при жизни мать Алексея жаловалась соседкам. Ничего не помогало, освящали дом, свечки за парня ставили в церкви. Но его неуспокоенная душа добилась своего. Родители стали сдавать, болеть и не выдержали, умерли: сначала мать, а за ней и отец. Антон лишь посмеялся над рассказом соседки.
— Такое ощущение, что не только один Леха тут пьет, да и вы тоже. Весело у вас тут. Как же он может быть мертвым, если я с ним каждый вечер встречаюсь. Да, вид у него не очень, а чего вы хотите от такой жизни? Спасибо, что зашли. Я завтра зайду, матери позвоню. Не смейте ей говорить, что я пью, а то пожалеете.
Последнее Антон сказал уже жестко и грубо. Соседка, покачав головой, ретировалась.
— А ты на кладбище сходи, его могила возле ограды, не хоронят самоубийц на кладбище.
Надо будет вечером Лехе рассказать, что его за зомби принимают, вот посмеемся вместе. И вот, снова вечер, небогатая закуска на столе и полный бутыль с мутной жидкостью.
— Бабка Милка приходила сегодня. — Антон сдерживал смех, — Такую ересь несла, у неё, похоже, кукушка поехала. Говорит, что ты умер. Старческий маразм, точно.
Антон залился смехом, но прервался. Леха сидел без тени улыбки на лице.
— Леха, ты чего? Обиделся, что ли? Забудь ты про эту бабку. Леха?
Алексей посмотрел на друга, Антона передернуло от его взгляда. В его глазах не было жизни, они были пусты, взгляд был стеклянный. Это не был взгляд пьяного человека, это были глаза мертвеца, поддернутые белесой мутной пленкой.
— Леха…
— Что?
Антон моргнул, его друг выглядел нормально. Вот бабка, теперь чудится черте что.
— Лех, я спать пойду, что-то нехорошо мне.
— Ага, я ещё посижу.
Антон прошел в зал и повалился на диван. Нет, надо прекращать пить, с каждым днем он чувствует себя всё ужаснее и ужаснее. Из сна его вырвал непонятный скрип. Антон открыл глаза, в окна светила луна, дождь прекратился. Непонятный звук шел откуда-то сбоку. Антон повернул голову и вскрикнул. Посреди зала на люстре висел Леха, а звуком был звук раскачивающейся веревки.
— Леха, ты чего?!
Антон кинулся к другу, зачем он рассказал про эту соседку. Эти слова довели его друга до ручки, надо было молчать. Антон схватил друга за ноги и попытался приподнять, в надежде спасти его, но тело оказалось очень тяжелым, а сил у Антона не было. Парень кинулся на кухню за ножом, чтобы перерезать веревку, может, удастся спасти еще Леху. Схватив нож, парень кинулся обратно и замер на пороге. Алексей висел на веревке лицом к двери, хотя до этого он точно висел лицом к дивану.
— Леха?
Висельник открыл газа и захрипел, его глаза подтянутые пеленой, смотрели на друга, мертвец поднял руку и потянулся в сторону Антона. Антон замер в ступоре, мозг отказывался воспринимать происходящее. Да что я стою, другу помощь нужна. Антон хотел кинуться к другу, но тут веревка оборвалась, и тело рухнуло на пол. Антон подбежал к другу и перевернул его. Леха был мертв, причем давно. Об этом явно говорили пятна разложения на его лице. Антон трясущимися руками приложил два пальца к шее мертвеца, пульса не было, а кожа была холодная, как кусок льда. И вновь тишину разорвал тот самый звук, который и вырвал Антона из сна. Парень поднял голову и увидел раскачивающуюся петлю, прикрепленную к балке на потолке.
— Антон, — прохрипел мертвец на руках Антона, парень в ужасе отшатнулся от мертвого друга. Очнулся он в кровати, в окно било солнце. Парень был разбитым, сил не было, голова раскалывалась. Он чувствовал себя глубоким стариком. В дверь постучали. Это была соседка. От вида Антона она пришла в ужас, заставила молодого человека прийти к ней домой. Оказывается, мать Антона снова звонила. Антон, приложив немало усилий, перезвонил матери и попытался говорить твердым голосом, который предательски дрожал. Оказалось, что соседка всё рассказала матери про его запой и про Леху.
— Сынок, уезжай оттуда или останься пока у бабы Милы, мы приедем за тобой и заберем.
— Мам, я что маленький? Я не могу нормально отдохнуть? Не надо за мной приезжать, со мной всё нормально.
Антон положил трубку.
— И что вы там моей матери наплели? Тоже про висельника, который меня спаивает? Из-за вас мне кошмары сняться. Скучно вам тут в деревне, решили развлечься?
— Не веришь мне, сходи на его могилу. Убедись, что я не вру. Да и к бабушке на могилку зайди, как похоронил, так и не навещал её ни разу.
Антон решил сходить, особенно после привидевшегося ночью, на душе скребли кошки. Да и к бабушке на могилку надо сходить, он же собирался. Бабушкина могилка выглядела хорошо, местные жители ухаживали, не забывали. Антону стало стыдно, что посторонние люди ухаживают за могилой бабушки, а он, приехав, только сейчас пришел к ней. Антона снова захлестнуло уныние, слезы потекли по щекам. Да что же за жизнь такая? Парень сел на скамейку. На парня накатило ощущение полной безысходности, печали и обиды на всю жизнь. Почему у него ничего не получается? В чем он виноват? Антон встрепенулся, почувствовав на голове теплую и мягкую руку.
— Антошенька, не плач. Всё будет хорошо.
Рядом с парнем стояла его бабушка и улыбалась.
— Бабуля? Как же это…
Парень не смог договорить, слезы потекли ещё больше.
— Ну, перестань. У меня всё хорошо. И у тебя будет, только тут. И жизнь у тебя наладится. Послушай, что я тебе скажу, и сделай именно так. Верь мне. Но сразу же уезжай отсюда, не жди вечера, погубит он тебя, за собой утащит.
Антон слушал бабушку, её наставления, и на душе у него становилось светло и спокойно. Появилась надежда, уверенность в светлом будущем.
— Всё у тебя будет хорошо, внучок!
Антон поднял голову, хотел что-то сказать, но бабушки уже не было рядом. Парень посмотрел на портрет на памятнике, улыбнулся: «Спасибо, бабуль»!
Антон направился к выходу с кладбища. Проходя мимо забора, он вспомнил слова соседки, стал оглядывать место вдоль забора и заметил неприметный крест. Он подошел поближе и его охватил ступор. На кресте была прикреплена фотография его друга Лехи и даты, говорившие о том, что его друг действительно умер год назад. А ведь именно тут стоял Леха, когда Антон впервые увидел его. Антона подстегнул страх, он вернулся в дом, собрал свои вещи, весь мусор сжег в бочке во дворе. Напоследок он заглянул к соседке бабе Миле, та угостила его козьим молоком и дала с собой домашнюю сметану и творог. Антон поблагодарил женщину и пошел в сторону станции. Проходя мимо кладбища, Антона накрыло неприятное чувство безысходности, стало холоднее. Парень чувствовал на себе взгляд, обернулся. Возле своей могилы, того самого креста стоял Леха и со злобой в глазах смотрела на Антона.
Антон прибавил шаг и только в электричке почувствовал себя спокойно. Он ещё с неделю приходил в себя, силы возвращались к нему долго. Впоследствии он сделал так, как ему наказала баба Вера. Он нашел именно ту организацию, название которой сказала бабушка, хотя до конца и не верил во всё это. Юридическая организация только-только открылась и набирала персонал.
Но после трех лет работы, Антон дорос до должности адвоката, вполне успешного, чтобы открыть свой собственный кабинет и представлять своих клиентов в судах. И как наказала бабушка, парень продолжал обучаться, расширять свои знания. Теперь он стал чаще приезжать к ней на могилку, заходил в гости к бабе Миле, но и к другу Лехе на могилку заходил. Оставлял ему бутылку водки и закуску, прося успокоиться и не мучить живых. Теперь он знал, что не стоит лениться и унывать и всё получиться.
