Начало тут:
Валерыч все-таки приехал. Он заработал деньги в Питере, купил подержанный Москвич, загрузил кое-какие вещи и приехал в Благовещенск. От общих знакомых узнал, где мы живем и явился.
Мы опять стали жить вместе. У меня не хватило духа выгнать его и подать на развод. Я боялась. Понимала, что он пс.х и не хотела делать резких движений. К тому же, мое покалеченное сознание сгенерировало какое-то странное чувство к нему - смесь страха, отвращения и жалости.
Он умел внушить к себе сочувствие. Это был великолепный актер. Как он красочно рассказывал про свою жизнь! Как он страдал! Как его обижали и обижают др.нные людишки! Парадокс! Но ему почти все верили и жалели бедного!
Его жалели мои родители, я сама, мои сестры, друзья. Был он какой-то неприкаянный, покалеченный тяжелым детством.
Он родился и вырос в Питере.У него рано умерла мать, которая очень его любила, водила на фигурное катание, в художественную школу. Много в него вкладывала. А когда Валере исполнилось 12 лет, умерла от рака желудка.
Его отец бросил их, когда у матери началась 4 стадия, а после похорон вернулся в общую квартиру с новой женой. Сына он не любил, а мачеха его просто ненавидела.
Валерыч превратился в Питерского "гопника". В "пацана". Дома почти не ночевал, жил по подвалам. Потом ушел в армию, а когда вернулся, обнаружил, что отец сумел продать их общую квартир, пока Валера был из нее выписан. Не знаю, кому он что занес, но сделку осуществили. Потом его отец еще несколько раз перепродавал квартиры, концов было уже не найти.
Валерыч вернулся в компанию пацанов и они ограбили склад при магазине. (Буквально взо.вали ночью одну из стен склада, подогнали грузовик и вывезли продукции на несколько тысяч.) Взрыvчатку нашли под Питером. Валера и несколько его приятелей увлекались раскопками на полях сражений ВОВ, были "черными копателями", поисковиками. Они находили блиндажи, патrоны, как-то откопали даже сумку с документами .
За склад ему дали условный срок (пришлось отдать почти всю выручку со склада, что-бы откупиться) и отправили на поселение в Благовещенск, где он женился, развелся и встретил меня.
Естественно, я не знала про его такую "интересную жизнь", мне была рассказана совсем другая, красивая легенда. А подробностями своей жизни он начал делится уже после рождения дочки.
Зная все это, я страшно трусила. Я почти панически его боялась. И периодически жалела до слез. Шизофрения, скажете вы? Не знаю, что-то происходит в голове у жертв, живущих с абьюзерами и преступниками.
Свои деньги муж быстро потратил, но искать работу не торопился.
Практически сел на мою шею. Я не вывозила по расходам. Если вдвоем с Вероникой нам хоть и с трудом, но хватало на жизнь, то прокормить взрослого мужика у меня не получалось. А поесть он любил. Слава Богу, помогали родители. Обеспечивали мясом, овощами, творогом, сметаной, молоком и яйцами.
Не смотря на то, что он жил за мой счет, гонора в нем не убавилось. Он так же мог устроить разборку на пустом месте.
Мне было тяжело. Каждый день я готовила речь о том, что хочу развод, но каждый раз мне не хватало смелости. Я не знала чего от него ожидать.
В начале февраля Веронике исполнилось 3 года. Я купила дешевенький тортик с цветочками, приготовила нехитрый ужин. Мы сели праздновать втроем.
Валерыч сначала расчувствовался, говорил красивые слова, какие мы хорошие ,любимые и необходимые. Как он нас обожает и как жить без нас не может. Благодарил, утирал скупую слезу. Потом разрезал торт на 8 частей. Один кусочек положил Веронике. Дочка же, захотела другой кусочек, с розочкой. Муж не разрешил, Вероника начала капризничать и плакать. Тогда он просто встал, бросил торт на пол и втоптал его в ковер. Я начала возмущаться, он затащил меня на кухню, дочку закрыл в комнате, положил спать и выключил свет. Дочка боялась темноты. Я вырвалась из кухни и бросилась в комнату. Вероника крепко спала. У нее выработался защитный механизм на стресс. Она просто моментально засыпала.
Я чувствовала себя, как зверь в клетке. Куда бежать от этого человека? Как выжить? В Благовещенске спрятаться было негде, защитников у меня не было, да я и не хотела никого подставлять. Отец был пожилым больным человеком. Уехать в Уфу? Но где взять деньги? Как устроить дочку в садик без прописки в столице? Ответов не было. Я терпела.
Весной друзья мужа пустили нас пожить в свой дом, которую они использовали как дачу. Дом был большой, с хорошим участком, к тому же, практически в центре города. Мы платили только коммунальные.
Валерыч зарабатывал иногда на шабашках, нам с трудом хватало на еду. Летом я уволилась из Пед. колледжа и устроилась в пельменный цех простой рабочей. При трудоустройстве обещали хорошую зарплату, примерно 10 000 рублей. Работа была сдельная и очень тяжелая. Смена длилась по 16 часов. Три дня через один. С дочкой сидел муж.
В одну из смен, я вернулась поздно вечером домой совершенно разбитая. Болели все мышцы, кости, голова. Совершенно не были сил. К тому же у меня начались "эти дни" и из меня лило, как из ведра.
Дома ждал подвыпивший муж. Еще в Питер, после рождения ребенка, он пристрастился к Джин тонику и пиву. А в последнее время, прикладывался к бутылке все чаще.
Я зашла в дом. Не успела даже переодеться и что-нибудь съесть, как услышала приказ принести стул и поставить его посреди комнаты. Затем сесть на этот стул и слушать. Я села. Он встал передо мной и начал долго и нудно доказывать какое я пустое место и как он меня будет сейчас кон.ать. Говорить что-то было бесполезно. Он не слышал. Он упивался своей властью надо мной.
Так продолжалось до 4-х утра. Я буквально падала с этого несчастного стула. Умоляла отпустить меня спать, завтра утром нужно были идти на работу. Мне нужно отдохнуть, иначе я не смогу выполнить даже минимальную норму. Наконец он отпустил меня в туалет. Я вышла на крыльцо. Нужно было как-то прекратить этот цирк. Но как?
Тут мой взгляд остановился на пластиковой, полуторалитровой бутылке с темным пиvом, которую Валерыч пил, когда выходил покурить. Я не любила пиvо, но тут взяла и выпила почти половину бутылки. Алкоgоль мгновенно ударил в голову, страх исчез, мне стало все равно. Я стала ждать Валерыча. Через минуту он вышел, что бы загнать обратно домой на стул.
Я отказалась. Он пошел на меня как медведь, я оттолкнула его. Он бросился на меня, мы вцепились, завязалась боrьба. Не знаю, откуда во мне взялись силы, но я столкнула его с крыльца, схватила стоящую на перилах кружку, подняла над головой и заговорила, практически на "фене" вперемежку с матом. Смысл сводился к следующему:
-Если ты п.дла, приблизишься ко мне хоть на шаг, я тебе эту кружку в глаз воткnу! Ты понял меня своlочь? Ты понял меня???
Его реакция меня потрясла!
-О, наконец-то заговорила как человек! Уважааааю! Откуда ты «феню» знаешь? Наш человек!
И еще какую-то чушь в подобном роде.
Я начала хохотать ему в лицо. Я не знала, откуда знаю «феню»! Я сказала ему, насколько он мне омерзителен, как я его неnавижу, как хочу, что бы он отстал от меня, исчез из моей жизни! Навсегда!
Валерыч встал на колени, стал вымаливать прощения, признаваться в любви, восхищаться моей смелостью. Ползал у моих ног и пытался поцеловать руку. Меня трясло от омерзения. Я отпихивала его от себя, а он все лез. Потом уснул прямо на крыльце. Было 5 утра.
На следующее утро, я не смогла встать с постели. Мне было все равно. Наступило какое-то опустошение. Все тело было разбито.
А Валерыч сделал вид, как будто ничего не помнит. Все вернулось на круги своя.
Через три дня я вернулась на работу, но меня уже уволили. Так как я работала без оформления, мне не заплатили за последние 10 дней. Мы остались без денег.
Наконец Валерыч нашел работу в Уфе и начал приезжать только на выходные. В октябре я устроилась на работу в детский сад воспитателем, дали сразу две смены, в разновозрастной группе. Работала с 7 утра до 8 вечера. Зато мы с Вероникой были вместе, накормлены и у нее появилось место в детском саду. Работать было тяжело, у меня не было сил, начался какой-то странный кашель. Я прошла все обследования - на туберкулез, бронхит, трахеит, аллергию, пневмонию, все были чисто. Кашель не проходил. Меня мотало. Врачи разводили руками и говорили, что это на фоне общего ослабления организма и сниженного иммунитета.
- Просто наблюдение: Я не осуждаю тех женщин, которые не могут годами вырваться из абьюзивных отношении. Психика жертвы деформируется, ломается, мозг обманывает, внушая, что все изменится, надо еще немного потерпеть. Страх и подавленная воля не дают сделать рывок, убежать в никуда. Очень часто, ситуацию осложняет хроническая депрессия и невроз. Вырваться из таких отношений самостоятельно, для покалеченной жертвы, все равно, что бежать марафон с гирями на ногах и ведром на голове.Но надо бежать, надо вырваться. И искать помощь. Я не искала, надеялась только на себя и была неправа.
Я понимала, что если не вырвусь из этого замкнутого круга, просто погибну. Я была в отчаянии. Надо было бороться, сопротивляться, ради себя , ради дочери, но сил практически не было.
Продолжение тут:
