Обычай звать домового с собой при переезде в новый дом известен преимущественно в русской традиции.
В старину наши предки, переходя в новый дом, обязательно звали с собой домового, ибо, как говорили во Владимирской губернии, «без хозяина двор не стоит».
Тамошние крестьяне шли на прежний двор, становились лицом к верее (верея – столб, на который навешиваются ворота; косяк у дверей, ворот; толстый столб, поддерживающий крышу сарая) и произносили следующие слова:
Хозяин, батюшка, пожалуй к нам на новое поместье.
В Московской губернии брали хлеб и соль в солонке и отправлялись в двенадцать часов ночи к новой стройке, обходили её по часовой стрелке, становились против столба, на который навешиваются ворота, и трижды призывали:
Домовой, домовой, пойдём со мной.
Затем открывали ворота и входили во двор, где повторяли:
Домовой, домовой, пойдём со мной.
После направлялись к порогу новой избы и отрубали на пороге голову курице, входили в избу, а за обедом ту курицу съедали.
В Тобольской губернии, впервые протопив печь в новом доме, хозяйка брала петуха и шла с ним в старый, обходила, держа птицу в руках, по часовой стрелке всю избу, становилась посреди неё, лицом вглубь оставленного жилища, делала низкий поясной (или даже земной) поклон и говорила:
Дедушко-буканушко, милости просим к нам на новоселье, переходи к нам в новый дом и будь добр и ласков к нашей семье, как ты был добр и ласков к нам в старом доме.
Затем, также с петухом в руках, возвращалась в новый дом, обходила новую избу по часовой стрелке, делала поясной или земной поклон вглубь избы и говорила:
Милости просим, дедушко-буканушко, к нам на новоселье, живи в нашем новом доме и будь добр и ласков к нашей семье, как ты был добр и ласков к нам в старом доме.
После чего выпускала птицу из рук на середину пола.
В Тюменском уезде Тобольской губернии дворовой и домовой разделены, при переводе на новое место не являются одним сверхъестественным существом, переводились отдельно. Перевод осуществлялся хозяином дома обязательно ночью, чтобы светила луна.
В Вологодской губернии домового зазывали следующими словами:
И здесь оставайся, и туда пойдём!
В Дмитровском крае, призывая домового в новый двор, брали со стола хлеб-соль, брали две осиновые палки, стучали ими на старом дворе и кричали:
Домовой, домовой, пойдём со мной на новый двор!
Хлеб с солью клали на верею нового двора.
Там же, в Дмитровском крае, зафиксирован рассказ, приписываемый некой старухе Авдотье: её сын Кирилл съехал на новое жильё и увёл скотину, Авдотья, выйдя однажды во двор, увидела, как домовой беспокойно шевелится в кошеле с сеном. Старуха взяла домового в кошеле и отнесла к сыну со словами:
Иди, мой батюшка, у меня теперя нет никого, ни коровушки, ни лошадушки.
Вообще, если от семьи отделялся взрослый женатый сын и переезжал в новый дом, семейство домового полагалось «разделить» – домовой оставался в семье отца, а его дети переезжали с сыном.
На Новгородчине хозяин приготавливал в подполье нового дома для домового водку и хлеб, ночью, один, без шапки, в одной сорочке приглашал его на новое место:
Кланяюсь тебе, хозяин батюшко, и прошу тебя пожаловать к нам в новые хоромы, там для тебя и местечко тёпленькое и угощеньице маленькое сделаны.
Хозяин повторял эти слова трижды, с поклонами, после чего уходил.
На Ярославщине водку и хлеб-соль для домового оставляли в подызбице и на чердаке нового дома.
На Вологодчине первый ломоть хлеба закапывали в землю на вышке, приговаривая:
Кормильчик, кормильчик, приходи в новый дом хлеба здесь кушать и молодых хозяев слушать.
Забайкальцы, переселяясь в новопостроенную избу, наливали рюмку водки со словами:
Дедушка, соседушка, пойди с нами жить.
Рюмку эту незамедлительно, прежде всяких других действий, связанных с переселением, уносили в новый дом и ставили в печурку, туда же помещали испечённую для домового лепёшку.
Там же, в Забайкалье, перебирались в новую избу обязательно на полный месяц, когда он прибывает, рассчитывая, что и в доме тогда всего будет полно, всё будет прибывать. При этом обязательно готовили булочку для домового, разрезали её на четыре части и клали во все четыре угла, приговаривая:
Это тебе, соседа,
Это тебе, беседа,
Это тебе, домовой.
Запусти меня домой
Не ночь ночевать,
А век вековать
В Курской губернии помещали в трубу водку и хлеб, брали испечённую в новом доме ковригу и звали в полночь, обратившись на восток:
Хозяин, пожалуйте ко мне на новоселье!
Ковригу оставляли на припечке (припечек – место перед печью, перед топкой; лежанка при печи; опечье, основа печи, подпечье) или на столе. Если она оказывалась надкушенной – это свидетельствовало о том, что домовой пришёл.
В Архангельской губернии, переселяясь, хозяйка брала с собой горшок недоваренной в старом доме каши и доваривала её в новом, при этом домового перевозили со старого места в лапте.
Переселение домового посредством лаптя выглядело следующим образом. В старой усадьбе открывали ворота или лаз из подполья, клали перед ним лапоть и кликали домового:
Хозяин домовой, пойдём со мной в новый дом!
Затем переносили в новое жилище вещи, а лапоть всю дорогу от старого дома до нового тащили за верёвочку, полагая, что в нём едет домовой.
Первый ломоть хлеба, отрезанный за первым обедом в новом доме, закапывали в правом углу под избой и снова призывали домового прийти в новый дом.
В Московской губернии в лапте торжественно перевозили из старого жилища в новое пепел и уголёк, представлявшие домового.
В Нижегородской губернии перевозили домового и на помеле, и на хлебной лопате.
В Томской губернии совали под печь старую обувь с приговором:
Домовой-родовой, вот тебе сани, поедем с нами.
Спутница домового при переселении – кошка.
В Архангельской губернии семейные хозяева приходили в старый дом, где раскланивались во все углы и говорили:
Хозяйнушко-господин! Пойдём в новый дом, на богатый двор, на житьё, на бытьё, на богачество.
Забирали с собой и уносили на новое место икону, квашню и кошку, приговаривая:
Вот тебе, хозяин, мохнатый зверь на богатый двор.
На Орловщине считалось, что сверчок не должен попасть в новый дом прежде домового, иначе тот с ним не поладит, поскольку выбирает себе сверчка сам.
Кое-где считали, что переводить домового лучше всего в день Усекновения главы Иоанна Предтечи (29 августа по старому стилю). В этот день хозяин вынимал кол из яслей в старом хлеву и переносил его в новый двор. Часто новый дом не белили на протяжении всего дома или оставляли одно место в углу небелёным – для домового.
Для переселяемого домового в разных губерниях России оставляли подношения и на столе, и в печке, и в подполье, и на чердаке. В Енисейской губернии, к примеру, пекли для домового три маленькие булочки, не касаясь теста руками, и прятали их в новом доме под печку или в подполье.
В ряде районов России домового «вносили» в избу уже на этапе начала строительства – его символизировало устанавливаемое в срубе (на месте переднего угла) деревце (в Сибири это мог быть кедр).
На Вологодчине домового приглашали на новое место жительства после того, как на фундамент дома положили пять-шесть брёвен. Приглашал хозяин, обязательно с клочком сена в руках, следующими словами:
Батюшка домовой, приди сюда в новый дом пожить, посмотреть и за скотинкой погледить.
Появление в этот момент собаки (пусть даже случайно забежавшей) считалось дурным предзнаменованием, его трактовали так:
Домовой видно не хоцет сюды придти, а вместо себя послал собаку.
Неприглашённый домовой оставался на старом месте и плакал каждую ночь. Он мог даже умереть или навлечь беды на оставившую его семью: извести скот, разрушить хозяйство, наслать болезни.
Домовой привязан к дому. Так, в Белозерском уезде Новгородской губернии записан рассказ о бегающим при пожаре с криками «Ой, погиб я теперь! Не найти мне лучше этого дома!» среднего роста мужчине в синем балахоне и красном кушаке (это был домовой).
В одном из орловских сёл рассказывали, как сгорело несколько домов, и домовые, оставшись после пожара без крова, так стонали и плакали, что каждому из них построили по временному шалашику, положили возле шалашиков по ломтю посоленного хлеба и попросили:
Хозяин-дворовой, иди покель на спокой, не отбивайся от двора своего.
По поверьям, могло случится так, что семья переедет в дом, где остался прежний домовой – неприглашённый, оставленный людьми.
На Русском Севере считали, что такого домового необходимо выпроводить, а после звать своего. Для этого, прибыв на новое место жительства, старому домовому говорили:
Ты уж освободи нам дом, помещение. Хозяева твои уехали, и ты с богом уезжай!
Затем звали своего:
Батюшко-хозяюшко, матушка-хозяюшка, малые детушки! Мы пошли, и вы пойдёмте с нами!
Чужой домовой покидал дом в виде животного.
См. также
Список использованной литературы
- Власова М. Н. Энциклопедия русских суеверий
- Левкиевская Е. Е. Мифы русского народа
- Домовой / Левкиевская Е. Е. // Славянские древности: энциклопедический словарь словарь
- Мифологический словарь Мелетинского