В полиции выждали три дня. После того, как в офис позвонили из компании, а потом всю контору подняли на дыбы, начались усиленные поиски пропавшего. Визиты, обыски, опросы – за неделю вся эта мышиная возня просто осточертела работникам офиса и, в первую очередь, Максиму. Максим был под подозрением: ведь Степанов исчез после посещения его дома. Начальство задавало подозрительные вопросы: почему, зачем и с какой стати? Значит, Максим был заинтересован в пропаже менеджера. Значит, рыльце нечисто? Полиция пока не сильно трепала: нету тела – нету дела. Но – все-таки, приятного мало. Максима то и дело, дергали. Ну и вишенка на торте: отстранение от руководства до выяснения обстоятельств исчезновения Степанова. Засада!
Маша, встречая мужа с работы, смотрела ему в глаза. Максим их старательно прятал.
- Я не убивал никого, Маша! Ты мне веришь? – не выдерживал он.
Маша все понимала. Прикасалась к его плечу, успокаивала:
- Прекрати. Ты никого и не мог убить! Да с чего ты решил, что этот боров мертв? Пропал – не умер. Таскается где-нибудь по борделям. Или скрылся по неясным причинам. Предложи генеральному, чтобы они проверили текущую финансовую ситуацию в головном офисе. Явно, ноги оттуда растут.
Умница Маша. Все понимает, все чувствует.
- Я пытался об этом сказать. Отстранили от руководства.
Маша не расстроилась, наоборот, вздохнула с облегчением.
- Значит, у самих рыльце в пушку. Значит, ты не при чем. Успокойся. Найдешь себе работу. А если не найдешь… Сама работать пойду.
Смешная. Неужели Макс позволит жене содержать семью? Но… Даже, если придется затянуть пояса потуже, отказаться от няшек и хотелок – проживут. Маша ни единым словом не упрекнет его. Перетерпят, переедут в другое место. Скорее бы нашли этого Степанова. Надоело находиться под дамокловым мечом.
Полицейские осмотрели дом Макса. Все обнюхали, все перетрясли. Вымотали все нервы – указочка из Москвы, видимо. Надо же – занюханный менеджиришко из столицы им так дорог…
Ничего подозрительного не обнаружено. Степанов, видимо, поднялся среди ночи, оделся, и ушел. Все. А самое главное счастье – видеокамера, смотревшая на двор и ворота. Полицейские увидели Степанова, уходившего из дома. Качество ночного видео – не ахти. Но Виктора ни с кем не спутаешь: вот он, при полном параде, покидает дом Максима. Время – 2 часа ночи.
Полицейские отвязались, наконец-то. Ушел, и ушел. При чем здесь Максим?
Макс устал. Если бы не Маша, не дети, не чувство ответственности за них – сорвался бы. Точно. О, Господи, за какие заслуги ты подарил Максу такую женщину? Господь не отвечал. Жена сама объяснила когда-то.
- Ты просто очень хороший. Очень хороший. Для тебя семья – главное. И для меня семья – главное. Я не хочу другого мужа. Я тебя искала всю жизнь. Вот и все.
- Как ты догадалась? – улыбался Макс.
Легкий ветерок играл с ее золотистыми волосами. Море подлизывалось к ним, идущим втроем по кромке, вдоль берега, стирая их следы и крохотные следочки старшенького Вальки. Маленькая Валюша еще спала в Машином животе. Макс держал сынишку за ручку. За теплую ручку, доверчиво уцепившуюся за пальцы отца. От этого доверия щемило в сердце.
- Потому что ты совершенно не умеешь волочиться за женщинами, - ответила Маша. И вдруг она надулась, сдвинула брови и пробормотала: «У меня в холодильнике есть ананасы и прекрасное вино, мадам!» Ой, ты бы видел себя в тот момент! – Маша заразительно захохотала, - и я подумала: ну вот, будущий отец моих детей!
***
Тело Степанова так и не нашли. Московское начальство, покружив над офисом, покаркав для приличия и проверив дочернюю фирму, перешерстив ее от низов до самой макушки, пришло к решению: ликвидировать офис от греха подальше. Выплатив бывшим работникам какие-то жалкие копейки, отпустило людей в свободное плавание и улетело в столицу – крутить огромные деньги в финансовом колесе мегаполиса, забыв про Степанова Виктора вообще, и про Макса – в частности.
Макс искал работу. Но отчего-то его никто не хотел брать – дурные слухи помогли. Никаких доказательств, никаких зацепок, ничего… Но разве объяснишь это местным выскочкам? Если болтали, что в доме Максима пропадают люди, то болтали не на пустом месте…
- На чужой роток не накинешь платок, милый. Пусть себе треплются. Будем думать, как быть, - говорила Маша.
Макс думал, как быть. И первым, о чем он думал – была продажа дома. Думать об этом ужасно больно. В дом вложены деньги. И душа. И любовь. Дом был для семьи живым существом. Но продавать его надо было – семья готовилась к переезду в другой регион страны, в Карелию. Места красивые. И работа нашлась. Надо.
Макс выставил дом на продажу. Оставив Машу с Валечками, поехал на разведку. Прошел собеседование без проблем. Сразу приступил к работе, вечерами штудируя объявления о продаже недвижимости. И нашел новое место силы, на берегу холодного озера среди леса, полного брусники и грибов. Дом совсем не походил на родное жилище – одноэтажное здание с почти плоской крышей, сложенного из толстенных бревен. Просторно. Тепло. Мощно. И еще – застекленная оранжерея – Маше не придется ломать голову, где поселить свои любимые пальмы, жившие в зимнем садике в старом доме.
Нашелся покупатель и на их «ранчо». Маша потихоньку собирала вещи. Пришлось заказать контейнер. Хлопот не обобраться. Переезд равен двум пожарам. Это правда. Это надо просто перетерпеть, как неизбежность, как зиму. Маша справлялась пока сама – ждала Макса. С новой работы так просто не сбежишь. Макс выписал себе отпуск за свой счет – босс отнесся к этому с пониманием.
- Один переезд равен двум пожарам, это нужно просто перетерпеть, - как банально и предсказуемо он высказался.
Впрочем, ерунда. И не такое терпели.
Летел к своим, как на крыльях. Максим еще никогда надолго не расставался с семьей. Маша встретила его, усталая, измученная, но бесконечно счастливая. Скоро все закончится. Скоро они снова будут вместе!
- Замоталась, родная? – ласково спрашивал он жену.
В доме звучало эхо пустоты. Он уже не выглядел своим. Будто музей, вдруг стал чужим и пустым. Дом – это где Маша и дети. Значит, не о чем жалеть, прочь из города, где никто ему, Максу, не верит.
- Не то слово, - отвечала Маша, - спасибо твоей мамуле, возится с ребятами. Они мне тут на шею сели. То ревут, то от радости прыгают.
У Маши не было ни отца, ни матери. Мамулей была свекровь. У них сразу сложились чудные отношения. Со сложной и сварливой Анной Андреевной Максу, родному сыну, было ужасно тяжело всегда. А вот Маша сразу подобрала к ней тайный ключик. Она такая, она может. Она – идеальная.
- Может быть, мы маму заберем с собой? – спросила жена, - она тут совсем одна остается.
- Обязательно возьмем! Немного позже, - согласился муж.
Максу не очень хотелось жить под одной крышей с матерью. Характер тяжелый, ворчливый. С самого детства она старалась доминировать. Дергала Макса, заставляла хорошо учиться, заниматься спортом, получить высшее образование… Отличная мать. Но жить с ней не хотелось. А вот Маше – хотелось. Пусть. В крайнем случае, можно купить маме квартиру в Петрозаводске. Вряд ли она откажется.
Большинство вещей уже были в пути. Оставались мелочи. Маша заворачивала в бумагу предметы китайского сервиза и бокалы из богемского стекла. Макс трепал нервы, договариваясь с перевозчиками.
- Не сходи с ума, - Маша складывала в коробку со стружкой фарфоровых балерин, девиц из ее любимой коллекции, - все это мы прекрасно отвезем сами в машине. Лучше принеси мне стружку. Там, в подвале, еще один мешок стоит.
- Откуда?
- Мы же ремонт делали, помнишь? Балочки для зимнего сада. Я все подобрала, - Маша откинула прядь со лба, - хотя, ты не помнишь. У тебя был аврал на работе. Пришлось мне самой искать мастера…
Ну да. У Макса был тогда какой-то аврал. А ведь мог и сам сделать эти чертовы балки. Даже мастерская на заднем дворе у него была. Кстати, надо бы глянуть туда.
Макс спустился в подвал, принес мешок.
- Пойду, прогуляюсь, - сказал он жене. Сам же отправился на задний дворик, к мастерской.
Мастерская – это слишком. Ерундовый сарай, предназначенный для садового инвентаря. На двери даже замка не было. Макс вошел внутрь. Пыль и паутина. Все эти грабли и лопаты можно оставить будущим хозяевам. Но до смерти было жалко инструментов.
«Мы не настолько богаты, чтобы бросать мои инструменты на произвол судьбы» - думал он, « Там полно работы. И рыболовные снасти в самую точку. Надо бы и лодку хорошую купить. А где, собственно, моя пила? Отличный штилевский сучкорез? Что я его, дарить должен?»
Макс оглянулся вокруг. Было темно. Он протянул руку к выключателю, хитроумно спрятавшемуся между стеллажом и стеной. Помещение осветилось мягким белым светом. Он задумывал этот сарайчик, как мастерскую. Руки всегда из нужного места росли. Правда, приложить эти руки по назначению все не находилось времени. Жалко.
На стеллажах – образцовый порядок. Просто Макса тут не было. Никто и никогда не открывал ящики с инструментами. Не копался в коробочках для саморезов. Не косил траву. Все, что надо, делали нанятые рабочие. А они приходили со своими инструментами. Потихоньку стеллажи покрывались пылью. Ничего, пусть Маша сколько угодно называет Макса куркулем и жадиной, инструменты обязательно перекочуют в новое помещение.
В углу мастерской он заметил странный предмет, небрежно прикрытый тряпками. Что это? Макс скинул ветошь и… присел от удивления. Странным предметом оказался стильный, чуть запыленный, броский чемодан на колесиках. И этот чемодан принадлежал… пропавшему Виктору Степанову.
Макс тупо уставился на чемодан. Если бы он был животным, то шерсть на его холке встала бы дыбом. А так – по спине пробежал ледяной холодок. И на лбу выступила испарина.
Степанов его здесь спрятал? Спрятал и исчез? Что там, золото-бриллианты? Наркотики? Взрывчатка? Сам Степанов, разрубленный на части? Что за…
- Я все тебе объясню, Максим, - послышался голос из-за спины.
Макс обернулся. Маша смотрела на него широко раскрытыми, похожими на синие глаза киношных ходоков из заграничного сериала, очами. Губы ее дрожали.
- Я все объясню! – повторила она.
Автор: Анна Лебедева
