Любопытство кошку сгубило – говорят. После того, как супруги обнаружили исчезновение Степанова, и обеспокоенный Максим ушел на работу в надежде на то, что увидит Витю там, Маша, не удержавшись, зашла в спальню.
- Я открыла нишу. Он ставил туда чемодан, когда приехал. Золотистый, полипропиленовый, стильный чемодан на колесиках. Очень стильный и очень дорогой. И мне стало интересно, что там? А самое главное – почему Виктор его забыл? Забыл или оставил намеренно?
Маша вздохнула.
- Он легко открылся. Хозяин чемодана не позаботился о надежности – ни кодов, ни шифров. Я просто нажала на кнопку. Ты читал про ящик Пандоры? Так вот, я чувствовала себя той самой Пандорой…
В чемодане, на первый взгляд, ничего особенного не было: вещи, электрическая бритва, какие-то бумаги.
- И пакет. Пластиковый пакет с белым веществом, похожим на сахарную пудру, - сказала Маша, - я догадалась, что это наркотики. Ничего такого, правда? Ваш Степанов – наркоман. Или наркодилер. Это его проблемы. Но эти проблемы оказались в нашем доме! В нашей комнате. И если полиция обнаружит все это… Мне даже думать страшно.
- Что ты сделала дальше? – Макс терял терпение.
- Ничего. Бросила пакет в печь, а чемодан спрятала от греха подальше в сарай.
- Маша, ты совсем не думаешь головой? – Макс нервно заходил по комнате, - а если бы полицейские заглянули в этот сарай? Почему ты мне ничего не сказала?
Маша сидела, как нашкодившая девчонка – голова опущена, будто разглядывала узоры на полу.
- Я не подумала тогда… Я испугалась… я совсем забыла про этот чертов чемодан…
- Маша, блин…
Как ей объяснить? Ведь рано или поздно чемодан обязательно был бы найден новыми хозяевами. А могло произойти страшное: за содержимым кейса в дом пришли бы те, кому ИНТЕРЕСНО содержимое! А Маша в доме совсем одна. С детьми!
- Черт тебя задери! Ты вела себя, как кретинка!
- Прости, прости, милый, - в глазах жены закипели слезы, - я думала о другом. Я думала, что таким образом ОН хочет тебя подставить! Я думала, что фирма, где ты работал, вела нечистый бизнес. Ну скажи на милость, зачем компании содержать этот отросток в глуши? Они же просто отмывали деньги! Все эти лесные делишки… Ты стал мешать! Не удивлюсь, что Степанов – живой и здоровый, прогуливается по Арбату, пока тебя таскают на допросы! Им нужно было сплавить свои грешки на левого человека! Тебя, Максим!
Макс старался не паниковать. И не медлить. Нужно срочно забирать семью и уезжать из этого проклятого города. Всю семью, включая мать. С него хватит. Машка надурила достаточно, но интуиция ее сработала верно – мутные делишки… Надо благодарить Бога, что живы остались!
Тем же вечером они уехали.
***
Мама, как обычно, ворчала и причитала. Она не хотела покидать родную квартиру. У нее там, видишь ли, вся жизнь… Дети чуть ли не на ушах стояли. Маша, виноватая и притихшая, сидела мышкой. Валька старший, почуяв, что маме не до его с сестрой, распоясался и выводил из себя отца. Валька младшая ныла, что ей скучно ехать просто так, что она забыла любимую игрушечную свинку, что Валька старший пинается и бесит… Мама трепала нервы, изводила Макса глупыми вопросами и претензиями, то и дело сжимая губы куриной гузкой.
- Заткнулись все! – вдруг взорвался Макс. – Улыбаемся и едем молча! В противном случае я выкину вас из машины! Поняли!
И мама, и дети испуганно замолкли. Мать лишь глазами хлопала: от сына она никогда не слышала криков. Поняла, что все очень серьезно. Ехать стало легче. Максим сосредоточенно смотрел на дорогу и косился на Машу. Он был ужасно зол. Он так был зол, что даже слов не мог подобрать. В первый раз в жизни он еле-еле сдерживался, чтобы не ударить жену. Дура! Какая же дура она!
Дня через три Максу удалось успокоиться. Хлопоты, связанные с переездом, постепенно отвлекли его от тяжелых мыслей. А восторги ребят и мамы по поводу нового места жительства поправили расположение духа. Решили затеять шашлыки.
Вечер был прекрасен – солнце, как раскаленная головешка с шипением опускается в холодную воду, садилось в розовое от зари озеро. Валентин и Валентина с хохотом носились по участку. Расслабленная мама отдыхала в плетеном кресле. Маша принесла ей горячий чай с мятой.
Макс любовался женой. И правда, так она похожа на маркизу ангелов. Изящный поворот головы, трогательная забота о свекрови, о детях… И такой виноватый взгляд. Господи, да что он так взъелся на нее? Она всего лишь женщина. Просто женщина. Любимая, прекрасная, хрупкая. Женщины часто ошибаются. За что их винить?
Она стояла на берегу. Макс обнял жену за плечи и поцеловал в завиток на шее.
- Ты не сердишься на меня больше? – спросила Маша.
- Нет, ответил Макс.
- Дети-и-и-и! Пора спать! – мудрая свекровь решила оставить невестку в покое – пусть побудет наедине с супругом. Завтра ведь опять целый день будет вертеться, как белка в колесе. От Макса разве дождешься помощи? С утра укатит на работу, и поминай его, как звали, неблагодарного!
- Тебе нравится это место?
Маша посмотрела на него с любовью.
- Это самое лучшее место на земле! Жалко, что нет болота. Я так люблю морошку!
***
Да, Маша очень любила морошку. Точнее – «мякушку», когда ягода наливалась медовой сладостью. Маша научилась готовить настоящую медовую настойку, и эта настойка пьянила и морочила, не зря так назвали болотную ягодку – морошка! Болото таинственное, колдовское, Маше будет его не хватать. Но ведь она решила завязать? Конечно! Марина давным-давно завязала. Она была счастлива в браке. Она даже научилась терпеть невыносимую свекровь! Она всему научилась… Какого… объявился Степашка? Из какой помойки он вылез?
Все было бы хорошо. Маша ждала их встречи. Не совсем, прямо скажем, ждала, но ОЖИДАЛА… Зная Степашкину жадность… Конечно, он вернется за своими кровными доллариками, идиот. Что это было? Зависть? Злоба? Наверное. А, может, он до сих пор любил ее? Не исключено. Сам виноват, сам! Кто его за язык дергал с этой «маркизой»! Вот и получил по заслугам за свой длинный язык.
Витька не всегда ведь был таким боровом. Когда-то Витя носил кожаную куртку в миру звался Степашкой, хотя от пушистого пучеглазого Степашки из «Спокойной ночи, малыши» в нем ничего не было. Высокий, стройный, наглый. Мечта любой девчонки. Особенно – глупой девчонки, мечтающей о большой любви.
Машка, освободившись от тирании воспитателей детского дома номер 146, счастливая, что теперь никто не будет нависать над душой и телом, бросилась в омут свободы оголтело, как сумасшедшая курица. А что? Квартира от мамы алкашки перешла Маше на законных основаниях, в техникуме государство выучило на швею. Работу предоставили – гуляй, рванина!
И Маша загуляла. Рой кавалеров. Тьма ухажёров. Легион воздыхателей! Красота Машина губила и завораживала. Она была, как необработанный алмаз – фигурка, волосы… Без ума, фантазии и вкуса. Так ведь и мальчики – не принцы, выходцы из рабочей окраины на Петроградской стороне. Ухаживания нехитрые, выпивка дешевая, с шоколадным твиксом на закуску. Так бы и таскалась Маша, может быть, и замуж вышла, и деток родила, и быта была бы мужем, и копейки считала бы до зарплаты. И спилась бы потом, или обабилась в конец, вырастив жир на талии и второй подбородок на личике… Если бы не Степашка.
Он случайно выцепил ее острым взором прожжённого сутенера в дешевом клубе «Рай», где Маша была «бохиней дискотэки». Выцепил, оценил и выудил девицу из тины, чтобы загнать в тину погуще. Но сначала… Но сначала была «большая любовь».
Красавец, интеллектуал, нахал Степашка очаровал, заколдовал, закружил Машу в водовороте питерской богемной жизни. Над ней поработал дорогой стилист, и отколов все лишнее, представил пред светлы очи Витьки настоящую богиню: высокую, златокудрую, с молочной, нежной кожей, с бирюзовым взглядом и тоненькой талией.
Любовь вспыхнула с новой силой. Машу возили на дорогом автомобиле. Машу водили по дорогим клубам и ресторанам. Машу одевали в потрясающие вещи. Машу холили и нежили. Машу отучали от простой, как три копейки, жизни петроградской стороны. Она не считала деньги, она смотрела на обычных работяг свысока. Корона, которую водрузили на златовласку, цеплялась за облака. Маша наглела. Маша не представляла себе другой жизни.
Степашка меценатом не был. Он умело вкладывал деньги и потом выжимал из своих вкладов все, какие только можно выжать, дивиденды.
- Погуляла? Хорош гулять! – однажды сказал он Маше, - приступай к работе. Какой? К обычной. К эскортной.
- А я не буду! – кричала тогда Маша.
- Будешь! – отрезал тогда Витя, показав ей список трат на девушку, включая даже средства гигиены и жевательную резинку. Список был внушительным. Итоговая сумма – колоссальной.
- Не заставляй меня портить тебе мордочку. А я могу, - Витя не шутил. Он любил пошутить, но сейчас не шутил.
Про разбитое сердце даже думать было некогда. Нужно было зарабатывать свободу. С того самого дня Маша надолго оставила свое обыкновенное милое имя, став Анжеликой, маркизой ангелов, экзотичной, невероятно красивой эскортницей для самых-самых господ. То, что господа считались самыми-самыми, не отличало их от животных. И вообще, не стоит сравнивать чистых и безгрешных животных с этими скотами о двух ногах.
Между работой с господами был отдых со Степашкой. Держал при себе в качестве рекламы. Ну… и для личных целей, разумеется. За одно ему спасибо – уму разуму научил. Как вести себя с клиентами, как дуру не включать, как уметь разговор поддержать, как правильно молчать. Вылепил из Анжелики гейшу – не стыдно в свет вывести.
- Ты мне, как жена любимая! – ухмылялся, когда Анжелика умоляла его отпустить ее на волю, - я ж без тебя жить не смогу.
Не брезговал, собака. Обожал. По своему, правда. Фонари под глазами не ставил – товар не портил, умел и знал, как делать больно без внешних повреждений. Анжелика терпела. Выла и терпела, понимая, что еще пять лет такой работы, и она станет инвалидом. Анжелика теперь ученая была – знала, что бежать надо, и прорабатывала детали побега.
Шмотки оставила «любимому». Цацки и деньги выгребла из сейфа. Все, до последнего колечка выгребла. Ничего, не сдохнет Степашка, у него счета в банках не плохие. Чего не хватит, то другие девки заработают. У них хоть отдых есть, а маркизе такого счастья Витька не предоставил. Вот теперь пускай и не плачет.
Страха не было. Дальше бояться некуда – не найдет – хорошо, а найдет, да и ладно. Смерть – это тоже избавление. Но, если честно, хотелось пожить по-человечески: найти себе нормального мужика, родить детишек (пока еще могла родить), построить домишко и выращивать в огороде помидоры сорта «Черри». Главное подальше от всей этой питерской богемы, тьфу, тьфу, тьфу, не к ночи будет помянуто.
Автор: Анна Лебедева