Регина и Марийка с ужасом в глазах слушали Инкермана.
— Да вы не бойтесь, бабоньки, медведь точно не вернётся, а вот хозяин квартиры может быть вспомнит, что тут у него есть жилплощадь да заявится.
Мать у него жадная. Как только прознает, что новая власть доплачивает за квартирантов, или сама приедет, или пришлёт своего сына.
Говорят, что он к ней сбежал после стычки с медведем. Я сам не проверял. За квартирой смотрю. Иногда сам тут ночую.
"По дороге с ветром" 45 / 44 / 1
— Прямо с паутиной в обнимку ночуете? — съязвила Регина.
Она схватила старую с торчащими в разные стороны тонкими сухими ветками метёлку и пошла на борьбу с паутиной.
Инкерман в полинявшую наволочку стал складывать кости, выгребая их рукой из-под кровати.
Марийка тоже принялась за дело. Снимала старое постельное бельё, выходила на улицу и вытряхивала с него пыль, потом стирала. Маленький сын Регины в углу комнаты играл в деревянную кухонную утварь. Большими ложками стучал по тарелкам и чашкам.
Вскоре уставшие и счастливые взрослые расселись по вымытым Марийкой стульям.
— Ох, аж дышится легче, — произнёс Алексей Данилович.
Инкерман ушёл уже с наступлением темноты.
Марийке очень хотелось спросить о Зульфие, об отце Алексея, но она промолчала. И так всё происходящее было тяжёлым бременем для неё и всех окружающих.
С самого момента смерти родителей не было ей покоя. Никак не могла где-то укорениться, всё носило её по квартирам, тюрьмам, подвалам.
А ведь сейчас, казалось, было одно из самых лучших времён. У неё вдруг появились сёстры. И пусть они были неродными, но чувствовалась их любовь и забота.
Каждая из них прошла свой трудный путь, чтобы обрести кого-то, с кем можно поделиться хорошим, поплакать, попросить помощи.
Первое время Регина работала в канцелярии. Заведовала старым царским архивом.
В нём были данные о городском водопроводе, шахтах, различных подземных колодцах.
Всё это требовалось переписать на новый лад. Проверить актуальность.
Регина выдавала схемы и карты проверяющим, а потом принимала работу и обновляла архивные данные.
Марийка стала нянькой для Олежки.
Регина все три месяца на этой работе очень скромно принимала ухаживания Инкермана.
Он приходил и помогал разбираться с непонятным почерком. У него это получалось отменно. Молодая женщина восхищалась умом профсоюзника и его ораторскими способностями.
Алексей мог принести маленький букетик полевых ромашек.
Он почему-то дарил их совершенно без листьев, только сами цветущие головки. Собирал в небольшой пучок, перевязывал кусочком цветной ткани и отдавал смущённой Регине.
А потом Регина рассказывала об этом Марийке и улыбалась.
Ходила Регина в парике и очень страшных очках с мутными стёклами.
Всё боялась, что кто-то её узнает. Только дома могла позволить себе быть собой.
Регине платили исправно, она была на хорошем счету, пока не поменялся директор архива.
Он стал домогаться молодой женщины. А ведь новый начальник видел, что Инкерман ухаживает за ней.
Но дождавшись момента, когда они остались одни, стал распускать руки.
Регина вспомнила наставления хозяйки публичного дома, когда та обучала премудростям профессии и правилам безопасности: «Если он не платит, приблизь его, приласкай, он должен стать беспомощным. Пусть он почувствует вкус твоих губ. После этого он уже твой. И тогда смело поднимай колено и бей в самую цель, словно у тебя ружьё».
Регине ранее не приходилось следовать именно этому совету. Но теперь пришлось.
Потный, толстый, лысый директор Кир Демьянович, сопя и хлюпая носом, схватил женщину за руку и сверкнул своими маленькими поросячьими глазами.
— Говорят, что ты с бумагами обращаешься лучше, чем с мужиками. Непорядок. Баба должна дома воспитывать детей и ублажать мужа. А ты как мужик в юбке. Расслабься, курочка. И мы с тобой подружимся.
Регина стиснула зубы.
В голове настойчиво проговаривались правила безопасности, но следовать им было подобно смерти.
Директор приблизился настолько, что Регина чувствовала его дыхание на своей груди. Поправила очки и попыталась освободиться.
Но это ещё больше раззадорило мужчину.
Он на мгновение отпустил её руку, вытер пот с лысины и лба и опять схватил Регину.
Комната была небольшой.
Регина с трёх сторон оказалась зажатой столами, с четвёртой стороны на неё напирал Кир Демьянович.
Пересилив себя, молодая женщина улыбнулась и сама подала вторую руку, как бы привлекая мужчину в объятия.
Он захрюкал, запыхтел как нечищенный самовар, вздёрнул подбородок, встал на цыпочки, свернул губы трубочкой и потянулся ими к губам Регины.
Пленница подставила щеку.
Кир улыбнулся и устремился к губам.
И едва его губы, покрытые белым налётом, коснулись губ Регины, как он закричал нечеловеческим голосом:
— А-а-а!
Регине удалось оттолкнуть от себя директора.
Он, сложившись пополам, корчился на полу.
Женщина взяла свои вещи и выбежала на улицу.
Бежала домой и обливалась слезами. Говорила себе под нос вслух:
— Господи, ну почему я должна всё это терпеть? Я хочу простого счастья с любимым мужчиной, а не вот это всё! Почему я теперь не смогу вернуться туда, где мне нравится? Господи! Что же ты молчишь?
Прибежав домой, Регина долго умывалась. Сначала ничего не рассказывала Марийке. Только когда успокоилась, всё поведала.
Марийка вздыхала.
— Сестрёнка, — шептала ей беглянка, — если меня арестуют, прошу, никогда не бросай Олега. Стань ему матерью. Стань такой матерью, чтобы твой будущий муж мог принять моего сына. Только ты можешь сделать это. Только ты сможешь защитить его.
Марийка тоже плакала и сквозь слёзы клялась, что не бросит ребёнка.
Хотя от этих клятв ей было не по себе. Ведь сына Варвары она не смогла уберечь от детского дома.
Регина так накрутила свои мысли на возможный арест, что собрала вещи, переоделась в старенькую одежду.
— Там заберут хорошее. А тут тебе пригодится всё.
Пообедали и сели ждать ареста.
Но дождались только взволнованного Инкермана.
Он буквально влетел в квартиру и замер.
Регина сидела за столом с опущенной головой.
Чёрный платок покрывал её лоб полностью, и, казалось, что она скорбит о ком-то: настолько было печальным лицо.
— Кто?
Инкерман снял шляпу и тоже склонил голову.
Ответа он не получил.
— Кто? — переспросил он.
Регина подняла на него свои грустные глаза.
— Кто? — Инкерман спрашивал уже шёпотом: — Гриша? Лика? Олежка? Не молчите же! Кто умер?
Марийка не выдержала. Быстро перекрестилась и поплевала через плечо.
Регина поднялась на ноги, сделала пару шагов и покачнулась.
Алексей Данилович подскочил и схватил её.
Он целовал побелевшие губы и прижимал любимую к себе.
— Я отправил Сьюзен на родину, меня с ней связывали странные отношения. Регина, будь моей женой. Будь ею прямо сейчас.
Глаза женщины наполнились слезами.
Марийка смотрела на влюблённых и улыбалась, вытирая платочком мокрые щёки.
Пока Инкерман обнимал свою невесту, Марийка приготовила чай.
Регина до сих пор молчала.
О произошедшем в архиве рассказала Инкерману Марийка.
Он побагровел, велел запереться и ждать его, а сам пулей вылетел из квартиры.
Продолжение тут
