- Разбитое уже не склеишь, как ни старайся. Все равно трещинки остаются. Еле заметные такие трещинки… и портят все. Вот так и в ее отношениях с Егором, - Анна грустно вздохнула.
Ей уже не было больно. Давно не было. Ей было просто жаль… Жаль, что все так бестолково закончилось… Жаль утраченной любви… Жаль, что столько лет надежд, доверия и счастья оказались …призраком.
Не было больно…
Анна встряхнула головой.
- Нет! Ей больно! Ей ужасно больно! До сих пор больно!
Впрочем, это уже боль не разбитого сердца. Не боль от утраты любимого. Эта боль иного рода. Это боль от предательства, от разочарования в прежнем очаровании, недаром говорят: «Никогда никем не очаровывайтесь, чтобы не разочаровываться…»
И эта боль накатывала на Анну с новой и новой силой, стоило ей только вновь встретить Егора. Она пронзала ее сердце, пульсировала в висках, заставляла темнеть в глазах.
А встречать приходилось. В Егоре вдруг проснулся много лет дремавший отец. Отец их сына. И этот проснувшийся отец вдруг возжелал часто видеть сына. Теперь он регулярно звонил сыну, предлагал увидеться, а заодно и маму, то есть ее, Анну, с собой взять. Сына расстраивать не хотелось, да и волновалась она, что том этот отец ему наговорит, чему научит, и она шла.
- Сколько горьких и несправедливых слов Егор мне сказал, уходя, - Анна, закрыв глаза, снова как будто оказалась там… В том июньском солнечном утре несколько лет назад, когда Егор объявил ей, что уходит в новую счастливую жизнь.
- Если бы только объявил и ушел! – Анна задохнулась. – Нет. Свой уход Егор сопроводил жестокими комментариями, которые Анна слушала и не могла поверить, что их произносит тот, кто только недавно клялся ей в любви, и кого она сама называла – любимый.
Она помнит, ее тогда поразили не столько слова Егора, всякий мужчина, уходя, обязательно считает своим долгом наговорить бывшей жене грубостей и гадостей, сколько то, что их говорил Егор.
Ее Егор! Егор, которого она считала очень порядочным, очень добрым и милосердным человеком… Тот Егор, которого она знала, мог уйти, наверное… но все это сказать, что сказал? Нет.
- А оказалось смог, - прошептала Анна.
Егор ушел. Как он сказал: «Не к кому-нибудь, а в счастливую жизнь. В ту, где он будет свободен от Анна. Где будет принадлежать только себе».
Анна никогда не желала мужу возмездия за его уход, за то, что предательски бросил не только ее, но и отрекся тогда сына, что кричал, что оставит их у разбитого корыта и без копейки денег… что им придется милостыню просить… А он, Егор, еще Анну и ославит за что-то, не понятно только за что, что ее с работы выгонят, а на новую не возьмут. Городок-то маленький.
Она понимала желание Егора стать счастливым, ведь жизнь один раз дается, и уважала его право на это. А еще Анне просто не стало до Егора никакого дела.
Ей было не до пожеланий возмездия бывшему мужу. Ей нужно было себя собрать. Ради сына и ради себя самой. После мерзкой подлой грязи, услышанной от Егора не разучить житься и верить в себя, верить людям.
А теперь Егор ищет встречи. Не только с сыном, но и с ней. Она-то давно поняла, зачем это «Давай маму позовем». Сегодня Егор предложил попробовать начать все сначала. До этого довольно долго уже буквально засыпал ее комплиментами, предлагал помощь, когда она не просила. В общем, завоевывал ее заново. Это очевидно.
Во время таких встреч мгновениями Анне казалось, что не было разрыва, не было расставания. Что они по-прежнему любящая семья.
А потом накатывали воспоминания. Прямо как сегодня.
- Любит он меня? Раскаялся? - уже который час сидела на диване без движения и мучительно размышляла Анна. – Начать все сначала… А получится ли? Ведь если начинать, нужно все забыть, в том числе и то, что Егор сказал мне уходя. А смогу ли? Да и надо ли? Он хочет вернуться, потому что любит нас или потому что никого не нашел? - это сомнение тоже терзало Анну, и ответов она не находила. Сам Егор ничего не объяснял, а она и не заводила разговор. - Почему? Почему я его никогда не спрашивала и даже сегодня, после его предложения начать все сначала не спросила?
И сама себе ответила:
- Потому что даже если Егор признается мне в любви, я ему теперь на все сто процентов не поверю. А загружать себя лишними сомнениями? Не хочу. Поэтому и не спросила. Да и нужна ли мне его любовь?
Тут Анна от неожиданной мысли, возникшей в ее голове, вдруг аж подпрыгнула там, где сидела:
- А сама-то я его еще люблю?
И ответила себе:
- Пожалуй, то, что я сейчас чувствую к Егору, это не любовь, во всяком случае, не та любовь, которая была до разрыва. Почему? А просто потому, что я в разведку бы с ним я теперь не пошла. Ушло доверие – вот в чем дело. Любовь с червоточинкой…не любовь. Разбитое уже не склеишь, как ни старайся. Все равно трещинки остаются. Еле заметные такие трещинки… и портят все и нашу с Егором любовь. Именно поэтому посуду с трещинами все же рано или поздно выбрасывают, да и от любви в трещинах толку не будет. Я знаю, что скажу тебе завтра Егор: «Ничего у нас с тобой не получится», - и Анна снова горько вздохнула. Ей трудно дался этот выбор, но она понимала, что только он правильный.
Когда склеить не получится даже если любовь еще есть?
Тут ответ очевиден.
1. Когда сказано то, что ни забыть, ни сделать вид, что ничего не было, не получится.
Недаром говорят – сказанного не воротишь.
2. Когда ушло доверие.
А оно уходит сразу после первого предательство. Все остальное, все эти шансы – лишь игра в доверие. И каждый играющий знает финал этой игры: предавший однажды – предаст еще раз.
