Когда нам стало ясно, что создание на “Ижмаше” совместного с Чехословацкой “Явой” производства 4-х тактных мотоциклетных двигателей для нас нерационально, а половину строящегося нового моторного корпуса МСК-15 на Ижмаше” необходимо занять под производство новейшей противотанковой ракеты “Краснополь”, эффектно зарекомендовавшей себя сейчас в СВО, заместитель министра Масляков Юрий Дмитриевич посоветовал нам с главным конструктором автомотосроения “Ижмаша” Умняшкиным Владимиром Алексеевичем попытаться осуществить закупку лицензии на передовой 4-х тактный мотоциклетный двигатель и некоторые другие узлы за рубежом.
В это время Заместитель министра Маслюков Юрий Дмитриевич, сдружившийся с начальником Главного инженерно-технического управления Минвнешторга Малькевичем Владиславом Леонидовичем, с его подсказки предложил проработать возможность закупки лицензии на 4-тактный двигатель за рубежом. Малькевич помог понять порядок организации таких закупок и включения их в Госсоцэкономплан, а также связал нас со службами ГКНТ и ГИТУ МВТ, через которые оформлялись поручения В/О «Лицензинторг» на проведение проработок. Заинтересовавшись такой перспективой, мы через ГКНТ и ГИТУ передали «Лицензинторгу» технические задания на закупку лицензий на 500-кубовый 4-тактный мотоциклетный двигатель, литые мотоциклетные колеса и дисковый передний тормоз. Предложения стали поступать, пришли из Италии от «Бенелли», «Лаверды» и «Мото-Гуцци», из Великобритании от «БСА» и даже на роторный двигатель от «Нортона», из Австрии от двигательной фирмы «Ротакс», от ряда фирм, специализировавшихся на производстве узлов для мотоциклов.
Мне удалось найти валюту и мы закупили кой-какие образцы. Особо всем понравилась японская «Хонда ФТ-500». Она чудесно вела себя на наших проселках, удобна была и с боковым прицепом. Многочисленные переговоры вывели нас на японцев. А в Японии, капиталистической вроде бы стране, такие вопросы регулирует государство через Министерство торговли и промышленности и оно не пропустило «Хонду», а вывело на нас «Ямаху». «Ямаха» предложила двигатель «ХТ-550» чрезвычайно передовой конструкции. Мы понимали, что «ХТ-550» потребует закупки еще и сублицензий и, несмотря на некоторую авантюрность этого, пошли на контрактные переговоры. При этом в ГКНТ удалось защитить выделение средств на закупку отдельного специального оборудования на выпуск 30 тысяч комплектов деталей на них. В связи с многочисленными переговорами с иностранцами мне, первому в Министерстве, разрешили завести визитные карточки, где, правда, я указывался сотрудником Минавтопрома. Это один раз привело к неожиданному происшествию. Какая-то японская делегация, посетившая Минавтопром, захотела встретиться со мной. Меня режимники разыскали не сразу, т.к. я был во внешних инстанциях. Когда меня доставили в Минавтопром, там на одной двери уже висела табличка А.Н.Юдин, но японцы уже уехали.
Финальные переговоры проводились в помещении Дома оптики у ВДНХ в безалкогольный лигачевский период (Фото Ф13). От Японии были представители посреднической фирмы «Ниссё Иваи» и самой «Ямахи». Ни как не удавалось договориться по ценам. Как удалось заметить, теневым дирижером с их стороны был не самый старший по должности представитель «Ниссё Иваи» г-н Такамура. Дело заходило в тупик.
Меня в очередной раз вызвал к себе поинтересоваться начальник 1-го (режимного) Управления Министерства Виктор Степанович Челомбеев. По закулисным сведениям он имел звание генерала КГБ и ранее работал «немцем» в ФРГ. Узнав ситуацию, спрашивает: «Могу ли я организовать японцам ресторан». Я-то мог, но в связи с антиалкогольной борьбой, естественно, пойти на это не считал возможным. Виктор Степанович предложил организовать, а «он меня прикроет». Встречу организовали в ресторане «Внешавтотранса» за Химками-Ховрино на берегу Химкинского водохранилища, где появилось первое московское ресторанное варьете. Посидели хорошо. Утром продолжаем переговоры и Леша Долгих – уполномоченный протокольной службы «Ижмаша» на ухо шепчет мне, что Такамура просит выпить. Я, быстро сообразив, сказал Леше принести всем по бокалу пепси-колы, а Такамуре в таком же бокале (и такой же по цвету) коньяк. Что-то в разговоре зашевелилось. А от Такамуры повторный запрос. Я Леше велел еще налить, но поменьше. И все закрутилось. В результате мы не только уложились в отпускаемую нам сумму, но дополнительно получили лицензию на гидропневматическую переднюю вилку.
Отвлекаясь, хочу рассказать про один небольшой инцидент, связанный с Лешей Долгих. Любовь Васильевна спросила меня, не знаю ли я в Ижевске Алексея Долгих. Ее сотрудница попросила у меня разузнать, что он за человек, т.к. он сильно приударил за ее дочерью Таней. Надо было проверить: тот это Долгих или нет. Леша пришел ко мне согласовать какой-то документ. Документ был недоделан и имел много ошибок. Я Леше замечание и говорю: «Что с Танечкой вчера перегулял?». Он сразу осекся, молчит. А я нахожу в документе еще недоработки и опять ту же реплику. Леша стушевался, вышел. Потом вернулся и мне на ухо: «Александр Николаевич, а откуда Вы знаете про Таню?». Я ему: «Леша, ты же протокольщик и должен понимать, что работа у меня такая». Леша после этого перестал встречаться с Татьяной.
На следующий день японцы устроили для нас прием в ресторане «Сакура» в Экспоцентре на Красной Пресне. У меня же в результате мотоциклетной травмы развились сильные боли в правом плече, стала отниматься правая рука. Для погашения болевого синдрома меня свозили, сделали укол в Боткинской больнице и я опоздал к застолью. Прибыл, не стал никого тревожить, сел с краю. Наливают сакэ в керамические стопочки. Сакэ при употреблении должно иметь температуру тела. Мне понравилось, но надо закусить. На столе две вазочки: одна с рыбками, вроде бы поджаренными в сухарях, другая с тремя нарезками: первая похожа на сало, вторая на мясо с прожилками жира, третья на копченое мясо. И все надо есть палочками. Стал осторожно пробовать. Оказалось красное мясо тунцом, второе мясо то же рыбой, а сало кальмаром, необыкновенно вкусно приготовленным с сильным ореховым привкусом. А тосты идут и сакэ употребляется, закуска сокращается. Как я не боялся рыбьих костей, пришлось взять на закуску рыбешку. И чудо: ни одного разреза, а костей и внутренностей нет! И обжарены рыбки не в сухарях, а в водорослях. Затем ели палочками суп. Это просто: пьешь через край и подправляешь палочками гущу в рот. Приготовление мяса артистично демонстрировалось нам на поблизости расположенной плите. Была телятина с заметными периодическими прослойками жирка. Японцы говорили, что для этого есть своя технология откорма. Что за десерт был – не помню, но помню, что он был изготовлен из морепродуктов.
Японцы очень хотели посетить наши мотоциклетные заводы, но мы воздержались от этого, боясь «попасть в грязь лицом». Вместо этого я через Минавтопром организовал посещение ими Ленинграда (Санкт-Петербурга) и расположенного там карбюраторного завода. Как же японцы возмущались нашими порядками. Были длительные нравоучения, что нельзя готовую деталь после станка бросать через плечо в контейнер, что мы не умеем правильно организовать в коллективе наглядную агитацию (про наши стенгазеты) и доски почета, редко и неправильно проводим производственные и профсоюзные собрания. И это нам говорили представители капиталистической страны!
Получать документацию выезжали наши делегации. Один раз съездил и я. Но об этом будет ниже. Нам же надо было без задержек освоить лицензии и отчитаться. По поступлению оборудования «Ижмаш» без задержек его смонтировал и запустил в эксплуатацию. Тут же появились модификации «Планеты» с литыми колесами, дисковым передним тормозом и гидропневматической передней вилкой. Сложнее было по двигателю. Но я схитрил: мне удалось «добыть» несколько комплектов деталей из Японии, с которыми была изготовлена небольшая партия мотоциклов «ИЖ-Орион» (Фото Ф14). Все прошло. Нужна была закупка сублицензий, но наступили голодные горбачевские времена и стало не до этого.
В 1989 году состоялось мое первое посещение Японии. Это был выезд практически завершавший контрактные взаимоотношения с «Ямахой». Мне нужно было сохранить на будущее доброжелательные отношения с посреднической фирмой «Ниссё Иваи», подготовить почву на продолжение сотрудничества с «Ямахой» для получения при ее содействии (при благоприятном стечении обстоятельств у нас в стране) ряда сублицензий. Выезжали мы вчетвером: генеральный директор «Ижмаша» Собин Олег Игнатьевич, зам. главного конструктора Руденко, зам. начальника мотопроизводства и я (Фото Ф24).
Разместили нас в гостинице поблизости от нашего Посольства. Сразу появились непривычные для нас впечатления. Во-первых, это настолько чистая страна, что за время пребывания не потребовалось ни разу почистить туфли. Во-вторых, поблизости рабочие вскрывали тротуар для ремонта подземных коммуникаций. Для пешеходов на уровне тротуара соорудили с похожей поверхностью трап и оградили его аккуратным заборчиком. Все рабочие были одеты в белоснежные комбинезоны. Котлован они копали площадью чуть больше метра на метр. Выемка грунта производилась карликовым экскаватором с выносным пультом управления. Инструмент же, увиденный в пикапчике-техничке, вызвал у меня искреннюю зависть. В-третьих, недалеко от Посольства кто-то забыл на лавочке зонт. Мы уезжали из Токио, возвращались, уезжали совсем, а зонт никто не взял, он так и остался лежать. Ну и особо трудно было привыкать к левостороннему движению. Наша привычка к правостороннему движению нервно срабатывала в поездках при поворотах на оживленных перекрестках.
При выезде в «Лицензинторге» нас полушутя предупреждали, что мы едем в 21-ый век. Уезжая с «Ямахи», я думал, что побывал в 22-ом веке. Позднее, побывав на «Хонде» и тракторных фирмах Японии, я, отдавая должное их высокому уровню организации производства, считаю, что такого «прорывного» совершенства техпроцессов и оборудования для него нигде еще как на «Ямахе», не достигнуто. Мы привыкли, что обработка заготовок начинается с чернового точения, продолжается 2-х-3-х кратным чистовым точением. У них же первой операцией была шлифовка. За счет новой технологии в заготовительных производствах они высвободили огромные производственные площади и сократили численность производственного персонала. Везде в мире распространено наиболее точные контактирующие пары деталей комплектовать между собой попарно по размерным селективным группам. Когда же мы спросили об этом, они показали, что разбивают на селективные группы заготовки, чтобы не терять машинное время на переналаживание автолиний мехобработки. Показали нам конструкторскую службу, где мы впервые увидели возможности не только компьютерного проектирования, но и моделирования влияния изменяющихся нагрузок на жесткость и прочность конструкции. Надо сказать, что используемые для этого программы весьма универсальны и с некоторой корректировкой используются во многих отраслях.
В коридорах «Ямахи» мы увидели доски почета с фотографиями, где назывались предложенная рационализация, что это дало экономике производства и чем материально этот человек вознагражден. Здесь же висели стенгазеты, рассказывающие об экономических заботах и достижениях фирмы. Нам разъяснили смысл постоянного общения с рабочими коллективами и проведения собраний и пятиминуток , укрепляющих привязанность персонала к заботам фирмы. Выяснилось также, что в Японии крайне редко меняется место работы и здесь стараются сохранить дух товарищества, поддерживаемый еще со времен феодализма.
Проезжая в скоростных поездах по Японии, также увидели много непривычного для нас. Во-первых, разносчики питания всегда выходят, повернувшись лицом к пассажирам. При этом, выходя, они чуть подпрыгивают. Датчики открывания дверей находятся в полу и для гарантии их срабатывания они привыкли подпрыгивать. Во-вторых, у всех станций огромные велосипедные стоянки. Это транспорт возвращающихся с работы людей. В-третьих, здесь же находятся гостиницы-пеналы в несколько этажей. В такой пенал можно только вползти. В-четвертых, частные домики вдоль железной и шоссейных дорог очень узкие по фасаду, чуть шире входной двери и имеют два-три этажа. При этом у почти всех рядом или под крыльцом есть прудик с золотыми рыбками.
Питание у них очень разнообразное, вкусное и всегда красиво оформляемое. Сразу же попали в затруднительное положение: что делать с цветочком, плавающем в супчике-пюре? Не разобравшись, решительно съели, так и не поняв, как надо было поступить. Видя наше затруднение, нам нередко вместо палочек предлагали ножи и вилки. Особо запомнился прием в ресторанчике, где все сидят по-китайски вокруг горячего сосуда, похожего на наш самовар без крышки. Для нас сделали возможным спустить ноги и сесть по-европейски. Водная поверхность была разделена на сектора. Надо было продукт на короткое время опустить в кипяток и, как только он начинал менять цвет, вынуть и опустить «довариваться химически» в какой-нибудь соус.
Накануне отъезда нам был сделан прием непосредственно на фирме. Все было, как в ресторане. Начались тосты. Собина что-то задело и он настойчиво предложил японцам, если уж они приняли нашу традицию произносить тосты, то должны соблюдать ее до конца и тостующий должен пить до дна. А тост произносил их генеральный директор. Он выпил до дна и все его подчиненные, как по команде, выпили до дна. В удобный момент, прямо сказав, что у нас до сих пор не было возможности вручить им свои сувениры, попросили генерального директора, главного технолога г-на Сузуки и еще одного проводить нас в гостиницу. Сузуки запомнился потому, что он проявил очень много доброжелательности и внимания, показывая нам технологию производства.
Я, перед выездом проконсультировался, какие сувениры взять в Японию. Большинство рекомендовало, кроме памятных подарков из Ижевска захватить наши шоколад и коньяк. Я это дополнил клюквой в сахаре. Придя с японцами в гостиницу, я всех устроил в одном номере, велел угощать коньяком и закусывать шоколадом и клюквой в сахаре, а сам пошел комплектовать пакеты с подарками. Пришел, передал их Собину и он вручил с нашими рукопожатиями. Продолжили коньяк, но японцы почему-то, попробовав клюкву, не стали ее есть. Когда закончили, японцы аккуратно собрали всю клюкву и забрали с собой. Тогда мы показали, что в числе наших подарков есть и клюква. Но этим дело не кончилось. Меня и Собина японцы забрали с собой и привезли в ночной ресторанчик, где их все знали, где было караоке, где все продолжилось. Обслуживала высокая официантка, которую, в конце концов, они стали пытаться посадить нам на колени. Тут мы решительно попросили на этом завершить и отправить нас в гостиницу. Гендиректор позвонил жене и вызвал ее на машине. Пришлось пройти довольно далеко, т.к. в этот квартал женщинам появляться не положено. Фирмачи же здесь завсегдатаи и у них это в порядке вещей.
Делать покупки нас привезли на знаменитую торговую улицу-галерею Гинза длиной километра в полтора, а может быть и более, да еще и с ответвлениями. Пройдя по ней, увидев, что масштабы цен совпадают с ценами в валютном магазине аэропорта Шереметьево на въезде, я стал тратиться только по мелочам. Соратники же увлеклись, мне было скучно. Я решил еще зайти за угол и купить там в магазинчике понравившееся мне сакэ. Предупредив своих, пошел. В магазине много стеллажей и все заставлено бутылками. Я без переводчика, обслуживает мальчишка лет 12-ти. Выбрал по понравившейся этикетке, заплатил и пошел. Тут раздается дробный топот, меня догоняют, останавливает за руку пожилой японец. Ну, думаю, ведь предупреждали: не ходить одному, вот – доигрался! Японец взял чек, бутылку, что-то посмотрел, потом с поклоном вернул, добавив дополнительно другую бутылку.
Прошу простить за задержку в публикации своих материалов, но мне сложно бороться с капризами компьютера, приходится ждать, когда сможет помочь мне мой внук Матвей, да и сам я вынужден часто отвлекаться на врачей. Следующие статьи думаю оформить по сравнению достоинств 2-тактных и 4-тактных двигателей, по нереализованным проектам и разработкам, по истории мотоциклетных производств в оборонной промышленности.
