— Одолели проклятые, — кивнула Ксанка.
Рассказывать о своей чудной жизни не хотелось.
Над Харитоном посмеивались товарищи, мол, влюбился в девку, а у самого семеро по лавкам.
Харитон с тоской посматривал на Ксанку. Влюбился.
И признался даже. А она сказала ему, что замуж ей нельзя.
Он засмущался. Но спрашивать, почему нельзя, не стал.
"Повесть об окаянной" 46 / 45 / 1
На следующий день он умчался вперёд.
— Не смог с тобой рядом. От греха убежал, — сказал Ксанке один из охотников.
Ксанка мысленно благодарила Харитона за то, что он уехал. Но скучала. Как сильно она скучала по нему!
Зара тем временем почти восстановилась. И после двух недель пути чувствовала себя превосходно.
Похвалилась она охотникам, что гадать может. Но сил таких больше в себе не ощущала.
Ей было страшно от этого.
— Как я буду на жизнь зарабатывать? — жаловалась она Ксанке.
— Как все, — отвечала та, — руками.
До маленькой деревушки добрались уже с темнотой.
Женщин взял к себе охотник по имени Ося. Он единственный из четверых был холост. Жил с мамой — добрейшей старушкой Зиной.
Тётя Зина Ксанку и Зару приняла радушно. Накормила, выдала одежду. Старушка когда-то работала на швейной фабрике. Потом из-за производственной травмы уволилась. Обшивала всю деревушку. И всегда держала про запас несколько сшитых вещей.
Как она радовалась, что вещи пригодились!
Ксанке досталось платье длиной до середины щиколотки изумрудного цвета. А Заре — платье в пол из красно-лилового бархата.
— Матушка моя ещё при царе ткани покупала, — радостно ворковала тётя Зина. — Я умру, а тканей останется столько, что можно всю Москву обшить.
Ося был не очень вежлив с матерью. Прикрикивал на неё. И Заре, и Ксанке было от этого не по себе. Но они не вмешивались.
Вечерами Ося выпивал три стакана хмельного, растапливал печь и спал до утра.
Потом уходил, вечером возвращался.
Тётя Зина говорила:
— Злится он на Шурку. Вот уже пятнадцать лет стукнуло с того дня, как она за хромого Славку вышла. За хромого, девочки. Не за моего Осю, а за колченогого. Вот и дня не было, чтобы Ося не выпил.
Старушка замолчала. Опустила голову.
Тишина была какой-то пугающей.
Тётя Зина подняла голову, уставилась на Ксанку и продолжила:
— А на меня он зол, потому что я… Не хотела я Шурку в невестки. Но не запрещала ему. Я сама пошла к девчонке и попросила не морочить голову моему сыну. Там мать услышала и сказала дочке, что к такой свекрови кровинушку свою не отпустит.
Назло матери, мне, Осе, назло всему белому свету Шурка выскочила через неделю замуж за Славку.
И как начала ему детей рожать. Одного за другим. Их сейчас десять. А Шурка-то не меняется.
Словно ведьма — молодая и сочная. Мой Ося до сих пор сохнет по ней. А она его не отпускает. Хвостом махнёт, он бежит стремглав.
Уж сколько Оська и Славка боролись, уж сколько синяков друг другу набили.
Поговаривают, что примерно половина детей от моего Оськи. А как тут докажешь?
Младший мальчонка и впрямь на него похож. А если посмотреть на всех деревенских детей, то половина из них похожа и на сына моего, и на других мужиков. Каждый видит то, что ему вздумается.
Зара шепнула Ксанке:
— Не так уж и проста такая доброта…
Ксанка стала побаиваться тётю Зину.
Ося ночевать не пришёл. Старушка велела укладываться, мол, устала сильно.
Гостьи не перечили. Вот только заснуть не могли и слышали, как тётя Зина довольно громко разговаривала с женщиной.
Та тараторила что-то непонятное. Старушку же было слышно хорошо:
— Надобно сказать, что не только младший, но и перед ним от моего Осечки. И ещё… Девах притащил Ося домой. Одна ему не ровня, а вот другая ангельской красоты. Стало быть, на выбор мне привёл, чтобы присмотрелась.
Ты удочку закинь, мол, Оська невесту привёл и мать её, чтобы познакомиться.
Ксанка уже сопела, а Зара слышала, как тётя Зина скрипуче потирает ладони.
Цыганке стало настолько противно, что захотелось всё услышанное забыть.
Но это было невозможным.
Как она злилась на себя, как ругала себя зато, что позволила себя победить. Она всячески пыталась расслабиться, забыться и вновь вернуть свой дар.
Ничего не выходило.
А мать Оси продолжала:
— Вот посмотришь, завтра Шурка прибежит на соперницу посмотреть. Тут-то я её и выведу на чистую воду…
— Шельма, — сквозь зубы процедила Зара.
Она хорошо помнила, как Ося вёл себя с друзьями охотниками: общительный жизнерадостный мужчина. Много шутил, лучше всех стрелял. А тут, в родном доме, он стал совсем другим. Немудрено с такой матерью…
Тётя Зина как в воду глядела.
Утром пришла молодая женщина, не стучась ворвалась в дом.
Такое поведение Зару очень огорчило. А тётя Зина злорадно посматривала на несостоявшуюся невестку.
Всё было запутанно в этой семье.
Оказалось, что старушка иногда присматривала за детьми Шуры.
— Тёть Зин, помощь нужна! Я в город по делам. Надобно приглядеть за моими архаровцами. Поможете?
— А как не помочь, когда такие ангелочки сами в руки просятся! — сменив гнев на милость, радостно верещала старушка.
Шурочка же её не слушала, она глазами сверлила ничего не понимающую Ксанку. Зара не рассказывала ей о подслушанном ночью разговоре.
Трое детей, которых привела Шурочка, договорившись со старушкой, были и впрямь копией Оси.
Когда и сам участник любовного треугольника прибыл домой, его лицо стало ещё более суровым.
Но Зара всё же заметила, с каким интересом он наблюдал за детьми.
После этого случая сплетен стало много.
Как-то посреди ночи Ксанка почувствовала, как её кто-то трогает за плечо. Хотела было вскрикнуть, но поняв, что это Ося, промолчала.
Он жестом показал следовать за ним.
Ксанка поднялась с постели, стараясь не разбудить Зару.
Пошла за Осей.
— Накинь одежду, валенки материны и пойдём со мной.
Зная Осю как порядочного человека, Ксанка пошла за ним, ни капли страха при этом не испытав.
Когда вышли со двора и по скрипучему снегу пошли в сторону леса, Ксанка насторожилась.
У леса доживали свой век заброшенные царские конюшни.
Именно туда вёл непонимающую Ксанку Ося.
Он взял её за руку и произнёс:
— Когда закончите, придёшь сюда, я подожду.
Ксанка замотала головой.
— Не пойду никуда! К кому ты меня отправляешь?
— Иди, — улыбаясь подтолкнул её Ося. — Не пойдёт она! Ишь, какая скромная. Иди, Ксанка!
Ноги дрожали. Ксанке показалось, что ждёт её Эдуард.
Попятилась назад.
— Я скучал, — услышала она голос Харитона и заплакала.
Он обнимал её и целовал нежно.
— Я Юльке своей уже сказал, чтобы к родителям собиралась. Не могу без тебя… Не могу.
Харитон всхлипывал, прижимал к себе Ксанку, гладил по колючим волосам.
— Не нужна я тебе, — плакала Ксанка. — Погибнешь, если со мной свяжешься!
— И без тебя погибну, — прошептал Харитон.
Ксанка стала злиться на мужчину.
Оттолкнула его, встала подальше.
— Я же сказала, — строго произнесла она, — нельзя со мной быть. Твоей смерти я точно не вынесу…
Харитон вытащил из кармана нож, приставил к своей шее и произнёс:
— Тогда мы уйдём вместе!
Ксанка закричала, увидела, как к Харитону подскочил Ося, выхватил у него нож.
— Дурень, — закричал Ося, — дурень ты эдакий! Да что б я ещё… Да чтоб я ещё баб к тебе водил! Да никогда в жизни!
Харитон опустился на колени и прошептал:
— Ох, что-то нашло на меня. Чувствую, рука сама тянется к ножу. А я ведь его не клал в карман…
Ксанке стало страшно. Она дрожала. И пока Ося приводил в себя друга, Ксанка старалась отвелечься, рассматривала помещение.
Вдруг знакомое лицо померещилось. Она вздрогнула, всё похолодело внутри.
— Вадим, — прошептала она.
Стала озираться по сторонам, искала глазами, куда он спрятался. Потом, поняв, что померещилось, перекрестилась.
— Пойдём со мной, — услышала она голос Оси.
Подошла к нему и не поняла, куда делся Харитон.
— Нож у него забрал. Домой он пошёл.
— Один пошёл? — заволновалась Ксанка.
— Конечно один! Не брать же тебя с собой. Жена у него как-никак.
Выходя из конюшни, оба услышали душераздирающий крик.
— Тут жди, — прошептал Ося. — Зайди внутрь.
— Я боюсь, — заныла Ксанка.
— Я кому сказал! Справа от двери деревянный ящик. В него залезь и сиди.
— Нет, — Ксанке казалось, что вот-вот у неё начнётся истерика.
Ося повертел ножом перед Ксанкиным лицом:
— Я охотник! Не промахнусь!
Ксанка попятилась назад.
Продолжение тут
