Публикую здесь некоторые отрывки из моей книги "Диалог о словах и языке". Полный текст книги см. по ссылке: https://vk.com/etimvk.
М.К. Ты очень интересно смоделировал это развитие от простого к сложному, а затем показал, что сложное снова становится простым. И мне всё кажется правдоподобным. Но в языках современных мы этого проследить не можем, так как те языки, что изучены хорошо, упрощаются, а те, что усложняются, ещё отыскать надо. Ты сам это сказал. Выходит, что нет никаких аналогий такого развития, которые бы подтверждали, что всё именно так и было. И тогда вся модель – это чистая фантазия?
А.М. Я предпочитаю называть это гипотезой. Хотя многое в этой гипотезе можно подвергнуть критике, я всё же уверен, что в общих чертах именно так и было. Но такое видение, конечно, нельзя принимать за чистую правду, всё это довольно умозрительно.
Аналогий, которые бы показывали абсолютно идентичное развитие языка от изолирующего строя к любому другому, более сложному, нет. Но кое-что похожее я наблюдаю в современном китайском. Приведу лишь некоторые примеры.
Известно, что ещё в древнекитайском использовались преимущественно односложные слова, каждое из которых имело своё значение и записывалось, соответственно, одним иероглифом. Сегодня же в китайском языке очень много двусложных слов, которые самими китайцами в общем-то понимаются как единое слово. Например, слово 地板(dìbǎn) «пол» состоит из слов 地 (dì) «земля» и 板 (bǎn) «доска»; слово 好看(hǎokàn) «красивый» состоит из слов 好 (hǎo) «хороший» и 看 (kàn) «смотреть; видеть». Двусложные слова стали нормой в более позднее время, а сегодня уже никого не удивишь словами, состоящими из трёх или четырёх слогов. Отчасти виной тому иностранные заимствования. Тенденция к удлинению слов в китайском прослеживается чётко.
В китайском языке в последнее время стали чаще использоваться продуктивные элементы, которые чем-то напоминают по функциям суффиксы в европейских языках. Так, элемент 主義/主义(zhǔyì) в составе сложных слов часто соответствует нашему суффиксу -изм: 人文主義/人文主义(rénwénzhǔyì) «гуманизм», 保守主義/保守主义 (bǎoshǒuzhǔyì) «консерватизм», 寫實主義/写实主义(xiěshízhǔyì) «реализм», 軍國主義/军国主义 (jūnguózhǔyì) «милитаризм», 和平主義/和平主义(hépíngzhǔyì) «пацифизм», 法西斯主義/法西斯主义 (fǎxīsīzhǔyì) «фашизм» и т. д. Есть и такие слова-гиганты: 多元文化主義/多元文化主义(duōyuánwénhuàzhǔyì) «мультикультурализм», 中國中心主義/中国中心主义(zhōngguózhōngxīnzhǔyì) «китаецентризм», 馬克思列寧主義/马克思列宁主义 (mǎkèsīlièníngzhǔyì) «марксизм-ленинизм» и др. Само слово 主義/主义(zhǔyì) означает «идеология», но очень напоминает суффикс в составе названных выше слов. А ведь когда речь шла о морфологической типологии, я подметил, что для языков изолирующего строя наличие таких элементов не характерно.
Вообще говоря, в китайском существует немало полноценных суффиксов. Например, существует суффикс множественного числа местоимений и собирательный суффикс существительных 們/们 (men): 我 (wǒ) «я» – 我們/我们(wǒmen) «мы»; 人 (rén) «человек» – 人們/人们(rénmen) «люди»; 孩子(háizi) «ребёнок» – 孩子們/孩子们 (háizimen) «дети». Есть экспрессивный суффикс 乎乎 (hūhū), который встречается при односложных прилагательных: 潮乎乎 (cháohūhū) «сырой, влажный», 胖乎乎 (pànghūhū) «пухлый, толстый, жирный», 傻乎乎 (shǎhūhū) «наивный, глупый». Есть даже заимствованный из персидского суффикс 斯坦(sītǎn), который нам известен как составная часть названий ряда государств Средней Азии: 塔吉克斯坦(Tǎjíkèsītǎn) «Таджикистан», 巴基斯坦(Bājīsītǎn) «Пакистан», 烏茲別克斯坦/乌兹别克斯坦 (Wūzībiékèsītǎn) «Узбекистан». Немало специфических суффиксов я наблюдал в кантонском диалекте. Да и это вездесущее 了 (le) после глагола по своим функциям напоминает мне обычный суффикс прошедшего времени, хотя это принято именовать грамматическим показателем или частицей. Частиц таких с разными функциями тоже много.
Если помнишь, выше я говорил о том, что нет абсолютно изолирующих языков и нет абсолютно флективных языков; нет абсолютно аналитических и нет абсолютно синтетических языков. Языки могут сочетать особенности различных типов. Если китайский начал прирастать суффиксами, если простые слова стали удлиняться за счёт сложения слогов и присоединения этих продуктивных элементов, то вскоре он может встретиться с английским, который летит навстречу китайскому на полных парах, а затем и вовсе превратится в агглютинативный язык. Если бы китайские тексты записывались не иероглифами, а в системе пиньинь (система транскрипции, которую я даю в скобках к китайским словам), то можно было бы подумать, что этот язык точно не изолированный. Мне кажется, что со временем китайцы всё же откажутся от иероглифов. Это будет то ещё зрелище.
М.К. Интересно, какова будет судьба русского языка? Он ведь тоже упрощается? Выше ты говорил, что русский проще древнерусского.
А.М. Мне и самому было бы интересно посмотреть, что будет с русским языком через несколько сотен лет. Скорее всего, он вслед за остальными индоевропейскими языками упростится, утратит сложное склонение и будет использовать вспомогательные слова. Утрата части падежей уже произошла, двойственное число, которое было в древнерусском языке, тоже исчезло, из четырёх прошедших времён осталось только одно. Конечно, темпы упрощения русского языка не сравнить с темпами изменений в английском или болгарском (хотя болгарский язык и сохраняет сложную систему времён), но тенденция к упрощению есть. Я думаю, русский язык постигнет та же судьба, что и многие европейские языки, и он станет аналитическим через несколько столетий.
М.К. Да уж, любопытно. А английский продолжает упрощаться? И если да, то в чём это проявляется? Мне кажется, со времён Шекспира английский язык ничуть не упростился грамматически, только лексика значительно обновилась.
А.М. Грамматическое упрощение английского языка в основном происходило до XII-XIII веков, что объясняется историческими причинами (завоевания восточных английских земель датскими и норвежскими викингами в IX веке, нормандское завоевание Англии в XI веке). Значительные фонетические изменения приходятся на XV-XVII века, когда произошёл так называемый великий сдвиг гласных (Great Vowel Shift), из-за которого теперь мы читаем английские слова не так, как пишем. После XVIIIвека английский так радикально не меняется, хотя некоторые подвижки происходили.
В школьных грамматиках принято делить все английские глаголы на правильные (те, которые образуют форму простого прошедшего времени и причастия прошедшего времени при помощи суффикса -ed) и неправильные (которые надо зубрить по спискам). Это характерно для многих германских языков, в том числе, скажем, для немецкого и нидерландского. Поскольку немецкий, нидерландский и английский родственны, то в списках неправильных глаголов мы обнаружим часто одни и те же слова: английская тройка see «видеть» – saw – seen соответствует немецкой тройке sehen «видеть» – sah – gesehen и нидерландской тройке zien «видеть» – zag – gezien; fall «падать» – fell – fallen соответствуют немецким fallen «падать» – fiel – gefallen и нидерландским vallen «падать» – viel – gevallen; но английские help «помогать» – helped – helped соответствуют немецким helfen «помогать» – half – geholfen и нидерландским helpen «помогать» – hielp – geholpen. А ведь ещё во времена Шекспира вместо правильного helped использовались формы holp и holpen. Сегодня, если ты внимательно изучишь весь список неправильных глаголов, то увидишь, что там есть спорные случаи: knit «вязать» – knit/knitted – knit/knitted, learn «учить, изучать» – learnt/learned – learnt/learned, shine «светить, сиять» – shone/shined – shone/shined и т. д. То же, кстати, встречается в немецком и нидерландском списках. Это говорит о том, что глагольная система в этих языках как бы пребывает в движении, стремится сбросить древние нерегулярности, стать более «правильной». В английском, мне кажется, это происходит намного быстрее, причём происходит прямо у нас на глазах.
В трагедии Шекспира «Кориолан» одна из героинь произносит такую интересную фразу: Thou art my warrior; I holp to frame thee «Ты мой воин, я создала тебя». От неё так и веет архаикой. Здесь кроме формы прошедшего времени holp встречаются и другие интересные словечки: местоимения thou «ты» и thee «тебя». Сегодня они вытеснены универсальным местоимением you, но до XVII века обычным было обращение на thou. Грамматически это местоимение вело себя иначе, чем современное you. Если с you мы используем глагол be «быть» во множественном числе (you are, как и we, they are), то с thou использовалась собственная форма: thou art (как I am, he, she, it is). Местоимение thou сопровождалось особой формой глагола, оканчивающейся на -(e)st: thou goest «ты идёшь», thou dost «ты делаешь». В современном английском языке этого уже нет, эти формы исчезли вслед за местоимением.
Более современные изменения касаются прежде всего лексики, а также орфографии. Есть некоторые изменения и в фонетике. Думаю, если ты сравнишь британский и американский варианты английского языка, ты сама их сумеешь хорошо различить.
