— Ты понимаешь, что это безответственно? — голос свекрови был пропитан ядовитой уверенностью в своей правоте, как будто каждое слово нес золотой сертификат истины. — Ребёнка среди этой заразы оставлять нельзя. Ну, ты вообще хоть новости смотришь? Вирусы, инфекции! Смотреть страшно, а ты чуть что — «ой, сидеть с ребёнком дома скучно».
За обеденным столом дымился чай, вокруг стояла тягучая тишина, но обстановка отнюдь не располагала к уюту. Вероника, та самая невестка и мать двухлетней Киры, едва сдерживала раздражение. На неё уставилась свекровь — Наталья Васильевна, женщина с резкими чертами лица и неизменным тоном, не терпящим возражений. На ней был строгий брючный костюм тёмно-синего цвета и аккуратно уложенные волосы — будто она только что вышла с рабочей конференции, хотя уже давно была на пенсии. Её руки неподвижно лежали на столе, как у человека, который всегда готов к наступлению.
— Знаете что, Наталья Васильевна, — Вероника отложила ложку в сторону, чуть прищурившись. — Вы, наверное, забыли, что у меня не болезнь какая-то, а нормальное желание начать жить своей жизнью. Кира — это не только моя дочь, но и вашего сына. Может, ему тоже пора задуматься, как это — сидеть дома, в четырёх стенах?
Ответа свекрови долго ждать не пришлось. Её глаза сузились, уголок рта дёрнулся.
— Женщина рождена для того, чтобы заниматься детьми, — внушительно произнесла она. Слово «женщина» звучало как диагноз. — А мужчины добывают. Алексей работает, как вол, чтобы ты могла быть дома и заниматься ребёнком. Или, может, ты предлагаешь всё это разрушить из-за своих капризов?
Вероника машинально передёрнула плечами, словно пытаясь сбросить настойчивый груз чужого мнения. Она впервые за весь разговор подняла взгляд — острый, как клинок. Раньше она сдерживалась, но теперь было совсем невмоготу.
— Вол, говорите? Вол — это тот, кто пашет, а не тот, кто приходит домой, садится за телевизор и, не снимая ботинки, засыпает на диване. Пахота у вашего Алексея исключительно по вечерам в телефоне! А я что? «Капризница» в вашем исполнении звучит уж больно приятно.
Старшая женщина выпрямилась, её голос стал резче:
— Ты не понимаешь, какая ответственность лежит на мужчине. Мы в своё время не позволяли себе таких вольностей. А ты... Ты только жалуешься. Неблагодарная! Тебе, видно, всё мало! Мало, что дом есть, что муж есть! Тётка семейный праздник устроила — ну посиди дома, подумай о дочери!
Вероника вздохнула, но не поддалась. Она больше не собиралась молчать. Её голос был тихим, но наполненным резким протестом.
— Я и так уже два года мотаюсь по дому, как белка в колесе. Вы-то сама хоть раз с Кирой сидели? А сейчас мне в глаза говорите, чтобы я вечно была дома?! Да лучше свою маму к делу подключу — хотя бы из себя героиню не буду строить. И кто неблагодарный?
Наталья Васильевна вскинула подбородок, как генерал перед боем.
— Значит, твоя мама? Очень интересно! Это она тебя так воспитала? Меня ещё обвиняешь, что я тебя отговариваю идти к этой... тётке. А ты вообще понимаешь, как семья должна выглядеть? Ребёнок дома, мать дома. А муж... Мужу нужно уважение. Уважение, понимаешь? А не скандалы!
Вероника ощутила, как где-то в животе начал клокотать натужный, почти истерический смех.
— Уважение, говорите? Ну давайте, расскажите мне, Наталья Васильевна, как нужно уважать человека, который за два года нашей замечательной семейной жизни откровенно ленится, воспитанием дочери не занимается, но, конечно же, он «устал». Вы верите в эти сказки, или просто повторяете их, чтобы самой себе жить веселее было?
Её голос сорвался, но она быстро взяла себя в руки. Пара секунд паузы, пока она делала вид, что поправляет чайную ложечку на столе, и снова отбила удар.
— И знаете что? Я пойду к тётке. И точка. Потому что раз уж Алексей отдыхает, то и я заслужила передышку. А Кира прекрасно побудет с моей мамой. Она, в отличие от некоторых, не рассуждает о «долге матери», а ещё у неё нервы крепче.
Наталья Васильевна замерла, будто осознав, что на её коронные приёмы против невестки больше нет спроса. Её обычно самодовольное лицо вытянулось, взгляд из надменного стал колючим.
— Пожалуйста! — процедила она сквозь зубы, стараясь сохранить остатки господства над ситуацией. — Делай, как хочешь. Кира, небось, всякую ерунду у твоей матери нахватается. А я вижу — ты такая, как твоя мама. Тоже любительница повеселиться.
Последние слова были колкими, словно швейная игла, но Веронике уже было всё равно. Она встала и с силой отодвинула стул, чтобы дать понять: разговор окончен.
— Да, я именно такая, как моя мама. И, знаете, я этим горжусь.
Самые читаемые рассказы на ДЗЕН
Дом матери Вероники находился в старой хрущёвке, стены которой уже казались загорелыми от времени. Кире, в своём маленьком комбинезончике с зайчиками, всё было интересно: подъезд, ветхий лифт со скрипучими дверями, даже коврик у бабушкиной квартиры порадовал её громким: «Котик!».
Зинаида Александровна встретила гостей, как всегда, с улыбкой чуть усталой, но искренней. На ней был тёплый вязаный кардиган и те самые домашние тапочки, которые она носила уже лет десять, и которые, кажется, могли пережить всех, включая подъезд с его ковриками.
— Эх, моя девочка! Ну что ты опять одна-то? Где твой-то? Опять работа? — она аккуратно подхватила внучку.
А самой Веронике даже объясняться не пришлось.
— Всё равно бы не помог. Я, может, и правда странная мать, мама, но мне уж как-то хочется хотя бы на празднике чужом побыть.
Зинаида Александровна приподняла брови, пока доставала из шкафа на кухне бутылочку с молоком для внучки.
— Ну конечно, странная. Работы тебе не хватает. Я тоже странная была, пока ты школу не закончила. Потом что-то резко перестала. Давай, иди, развейся, только телефон не забудь включить на всякий случай.
Кира покрутила головой и затянула что-то своё, но уже осталась с бабушкой, давая Веронике редкую возможность почувствовать лёгкость. Лёгкость, которую она давно не испытывала.
📖 Также читайте:
Дом тётки был другим. Большая трёхкомнатная квартира, слегка загромождённая антикварными вазами и картинами. Гостиная уже звенела от разговоров, лёгкого смеха и звона бокалов.
Веронике сперва было неуютно, словно её впихнули в чужой спектакль без роли. Пока она не увидела его, своего мужа с незнакомкой. Она уже хотела подойти к ним, но тут Алексей, словно в комнате кроме них никого не было, страстно, да именно страстно, уж это чувство Вероника знала, поцеловал в губы женщину.
— Коллега?! — громко, чтобы услышал муж, произнесла Вероника. — Значит, коллега, — Вероника сделала шаг вперёд, держа бокал шампанского на уровне груди, но не отпивая. Она ещё раз внимательно посмотрела на женщину, а вернее любовницу, будто изучая каждую деталь её внешности: от безупречного макияжа до откровенно дорогого платья. — Никогда не поздно познакомиться ближе, правда?
— Эм... Ольга, — запинаясь, произнесла женщина и с нервным смехом быстро посмотрела на Алексея, словно умоляя его вмешаться.
Он, наконец, откашлялся, пытаясь взять ситуацию под контроль.
— Вероника, не надо. Мы ведь просто разговаривали… — голос его звучал мягко, словно он говорил с ребёнком, которого нужно успокоить.
Но этот тон только больше раздражал Веронику. Она резко повернулась к нему, глаза её вспыхнули.
— Разговаривали? — её голос был всё ещё спокоен, но в нём звучала сталь. — Прекрасно. Я рада, что у тебя есть коллеги, с которыми можно "так" мило общаться. Вот только странно, что об этих разговорах ты предпочёл мне не рассказывать.
Ольга сделала шаг назад, словно пытаясь выйти из эпицентра напряжения. Но Вероника не собиралась отпускать её так легко.
— Ольга, верно? Простите, если покажусь невежливой, я не очень люблю сюрпризы. Как коллега моего мужа, вы, должно быть, знаете о нашей семье? — Вероника посмотрела ей прямо в глаза, не мигая.
Ольга явно не знала, что ответить. Её тонкий слой уверенности начал трескаться. Она метнула быстрый взгляд в сторону выхода, словно прикидывала, как лучше избежать неудобного разговора. Алексей попытался перебить напряжённое молчание.
— Вероника, на людях... это не место... — начал он, но снова замолчал, поймав её острый взгляд.
— Ах, ты прав, милый. Мы поговорим дома, — Вероника резко развернулась на каблуках и скрылась среди гостей, оставив Алексея и Ольгу стоять в нелепом напряжении.
📖 Также читайте:
Дома, поздно вечером, Алексей вошел в их спальню. Он выглядел раздражённым, но хотел избежать конфликта. Однако Вероника уже пережила ранее все эмоции — гнев, боль, горечь и эту чертову ревность. Сейчас в её взгляде была лишь холодная решимость.
— Что ты себе позволила сегодня? — начал он резким тоном. — Это было просто неловкое недоразумение! Зачем устраивать сцены? Все на нас смотрели!
— Неловкое недоразумение? — тихо переспросила Вероника, поднимая на него взгляд. — Ты серьезно? Ты стоял там, улыбался, шептался с этой… бабой, пока я играла роль украшения вашей вечеринки? И ты смеешь говорить мне о сценах?
Она поднялась с кресла, где сидела всё это время, и подошла к нему.
— Алексей, я не идиотка. Я всё вижу... И знаешь, больше я это видеть не хочу. Поэтому давай начистоту. Что между вами?
Алексей попытался отмахнуться, но на этот раз она не дала ему уйти от ответа. Вероника ждала, а в её глазах читалось, что времени на оправдания больше нет.
Он наконец сдался и, тяжело вздохнув, сказал:
— Между нами ничего. Да, мы флиртовали. Возможно, пару раз пересекли черту. Но это не имеет значения!
— Не имеет значения? — её голос сорвался, и она с трудом взяла себя в руки. — Для тебя — нет. А для меня? Для нашей семьи?
Она бросила на него долгий взгляд, прежде чем произнести:
— Алексей... Либо ты сейчас выбираешь меня и всё это заканчивается навсегда, либо — больше не притворяйся и вон за дверь! Выбор за тобой.
Она замолчала, ожидая. Её сердце билось слишком быстро, но выражение лица оставалось неподвижным. Алексей понял, что она серьезно. Со страхом, который он даже не пытался скрыть, он прошептал:
— Я... Выбираю тебя, Ника.
Она посмотрела на него несколько секунд, потом отвернулась. Того огня, который горел в ней раньше, больше не было. Она больше не чувствовала ни облегчения, ни радости. Только холод и усталость.
Она знала — впереди ещё один, самый сложный этап: перестроить свою жизнь так, чтобы снова научиться дышать.
Алексей был там. В любимой белой рубашке. С бокалом вина в руках. И рядом с ним стояла какая-то женщина. После девушки минут двадцати наблюдения Вероника уже не сомневалась: ощущение горечи и предчувствий её не обманули.
Они наклонились друг к другу. Угол её губ приподнялся... секунду спустя — поцелуй.
Вероника стояла у окна спальни, скрестив руки на груди. Ночная улица освещалась холодным светом фонарей. Тишина в комнате была невыносимой, особенно после такого разговора. Алексей сидел на краю кровати, безуспешно пытаясь найти слова, которые могли бы устранить пропасть, возникшую между ними. Но каждая минута молчания только углубляла эту пропасть.
— Что теперь? — наконец, спросил он. Его голос звучал глухо. Он опустил голову и выглядел так, будто бы впервые осознал, насколько серьёзно зашёл его флирт.
Вероника не сразу ответила. Она осознанно держала паузу, чтобы найти в себе остатки спокойствия. Всё внутри неё кипело: боль от предательства, обида, страх за будущее. И, пожалуй, самое страшное — это холодное осознание, что её любовь угасала. Она устала бороться за то, что раньше казалось нерушимым.
— Я не знаю, Алексей, — наконец произнесла она тихим голосом, но в нём уже не было прежней мягкости. — Ты говоришь, что выбираешь меня... Но это ведь не так просто, правда? Одного слова недостаточно. Меня, нас... снова придётся возвращать. А я не уверена, что это возможно.
Он поднял голову. Его лицо исказилось смесью отчаяния и вины.
— Ника, пожалуйста... — он встал и сделал несколько шагов к ней. По инерции он хотел взять её за руки, но она едва заметно отстранилась, этого движения было достаточно, чтобы его остановить.
— «Пожалуйста»? — прошептала она, не глядя на него. — Ты знаешь, сколько раз я хотела, чтобы ты просто посмотрел на меня так же, как тогда, когда мы только начинали? Чтобы ты заметил, что меня больше нет в тебе, будто я стала просто частью фона?
Её голос не дрожал, слёзы не текли по её лицу. Ей не хотелось кричать и устраивать драму.
Алексей молчал. Ему никогда не нравились конфликты, он всегда старался их избегать, но сейчас он чувствовал, что избежать этого невозможно. И впервые за долгое время он понял, что не знает, как всё исправить.
— Но ты же знаешь, что я люблю тебя... — сказал он тихо, делая очередную попытку. Однако эти слова прозвучали для неё как пустой звук. Любовь? Она так долго пыталась верить в это... Но стоило ли верить в любовь, если за этим не стояло действий?
— Любишь? — произнесла она, слабо усмехнувшись. — Знаешь, Алексей, любовь — это не только слова. Любовь — это поступки. Не ложь, не флирт с другими женщинами, не равнодушие. А сейчас это всё, что я вижу. И скажи мне: какую любовь я должна чувствовать в таких условиях?
Его взгляд уткнулся в пол, он потерянно разглядывал узор ковра, словно там был спрятан ответ. Он хотел объяснить, что всё это ничего не значило. Что он просто запутался. Что он не хотел причинять ей боль. Но разве эти объяснения имели значение сейчас?
Вероника развернулась к нему лицом, руки её опустились вдоль тела.
— Послушай меня, Алексей. Если ты всерьёз хочешь сохранить наш брак, если ты говоришь, что выбираешь меня, то тебе придётся доказывать это каждый день. Понимаешь? Каждый день своей жизнью. Потому что я больше не намерена терпеть и быть игрушкой, к которой можно вернуться, когда тебе удобно.
Он был ошеломлён её словами. Может, он надеялся, что извинений будет достаточно? Или что время постепенно всё залечит само собой? Не сейчас. Вероника больше не была той женщиной, что закрывала глаза на всё, лишь бы сохранить покой в их отношениях.
— Нужно время, Алексей, — добавила она, тяжело вздохнув. — И расстояние. Возможно, тебе стоит пожить у себя в кабинете, а лучше снять квартиру. Я не готова притворяться, что ничего не произошло.
Он хотел возразить, сказать, что это нелепо, но осёкся. Глядя в её глаза, он понял, что спорить бесполезно. Она приняла решение, и если он будет его оспаривать, это окончательно разрушит их брак и он окажется за дверью.
— Хорошо, — наконец сказал он тихо. Его голос был ровным, но в нём чувствовалась пустота. — Если это даст тебе время... и шанс всё вернуть, я согласен.
📖 Также читайте:
Алексей засиделся в кабинете той ночью. Личная жизнь, которую он считал стабильной и надёжной, начала рушиться как карточный домик. Он внезапно понял, как ограниченно он смотрел на всё это. Он считался с Вероникой как с женой, матерью их детей — он думал, что этого достаточно. Но он давно перестал видеть её женщиной, личностью.
Сидя за столом, он вдруг осознал, что никогда не думал, что она может просто уйти. А теперь, впервые за долгие годы, этот страх был реальным.
На утро, когда он проснулся на старом диване в кабинете, Веронику уже не было дома. Её вещи были на своих местах, но вся атмосфера дома стала другой. Пустой.
Алексей сел, стиснув виски руками. В ушах стоял звон, словно ум переделывал, переваривал новую реальность, теперь неизбежную. Его дом, который когда-то был наполнен смехом, разговорами, даже маленькими спонтанными ссорами, вдруг опустел. Тишина, в которую он прежде едва ли верил как в признак покоя, теперь своим гулом разрывала сердце.
P.S. Рассказ, вымысел, и не является руководством к действию.
Всем большое спасибо за лайки 👍, комментарии и подписку ❤️.
С уважением, Владимир Шорохов ©
Самые читаемые рассказы на ДЗЕН
📖 — Открывайте! — орала старшая дочь, узнав, что старая мать отписала дом на внучку
📖 — Денег я тебе не дам, — спокойно заявил Артур своей жене, — худей или иначе…
📖 — Это не то, что ты подумал… — тихо произнесла жена, но это не устроило Эдуарда и тогда…
