Истории в четырёх стенах от Вики Трель

Субботнее утро началось с резкого звонка в дверь. Алина готовила завтрак, нарезая овощи для омлета, когда услышала настойчивые короткие звонки — три раза подряд, потом пауза, и снова три раза. Она узнала этот «почерк» — так звонила только её мать Валентина Петровна. — Юр, это мама пришла, — крикнула Алина мужу, который принимал душ. — Открывай, я скоро выйду, — донёсся приглушённый голос из ванной. Алина вытерла руки и пошла к двери. За порогом стояла её мать — в новом пальто, с идеальной причёской из салона и с каменным выражением лица...

Часть 1. Кухня в тонах холодного кашемира — Когда будем переписывать на меня долю в твоей квартире? — спросил муж у жены и протянул ей документы, небрежно бросив тонкую папку на мраморную столешницу. Звук шлепка бумаги о камень показался Елене оглушительным, словно выстрел стартового пистолета, возвещающий о начале гонки, в которой она не собиралась участвовать. Вечернее солнце, пробивающееся сквозь жалюзи, чертило на лице Тимофея полосы, делая его правильные, почти античные черты хищными. Он стоял,...

Часть 1. Сбой гидравлики — А я не к тебе приехала жить, а к сыну, так что помолчи, — заявила свекровь невестке и занесла чемодан в прихожую. Огромный, пухлый баул из дешевого кожзама плюхнулся на итальянскую плитку, словно тюлень на льдину. Звук вышел глухой, влажный, окончательный. Дана смотрела на этот предмет багажа так, как обычно смотрела на оборванный трос грузового лифта: с пониманием масштаба катастрофы и необходимостью срочного демонтажа. Галина Викторовна, женщина грузная, с лицом, на котором вечное недовольство выгравировало глубокие морщины, уже по-хозяйски оглядывала вешалку...

Часть 1. Анатомия чужого везения Работа массажиста в реабилитационном центре — это не запах ароматических масел и расслабляющая музыка, а монотонный, тяжелый труд, где чужая боль передается тебе через кончики пальцев. Карина знала анатомию человеческого тела лучше, чем анатомию собственной жизни. Каждый день она разминала забитые мышцы, вправляла суставы и слушала жалобы пациентов, мечтая лишь об одном: тишине. Три года в съемной «двушке» с окнами на шумную магистраль научили её ценить покой. Урбан, её муж, работал сантехником в крупной строительной компании...

Часть 1. Аромат предательства В гостиной Ларисы Петровны пахло сдобным тестом, дорогой пудрой и, едва уловимо, нафталином — запахом старых вещей, которые слишком долго ждали своего часа. Тяжёлые бархатные портьеры, пожирающие солнечный свет, создавали ощущение театральной ложи, где вот-вот должна была разыграться трагедия. Стол ломился от угощений: холодец дрожал прозрачным боком, глянцевые бока запечённой утки истекали жиром, а хрустальные фужеры, казалось, звенели от напряжения ещё до того, как к ним прикасались...

Анжела стояла в дверях собственной спальни. На их супружеской кровати, среди смятых простыней, сидела незнакомая женщина в халате Анжелы — том самом шёлковом халате, который Родион подарил ей на годовщину свадьбы. — Ты привёл её в наш дом, зная, что я вернусь? — с горечью спросила жена мужу. Родион стоял у окна, отвернувшись. Его плечи были напряжены, но в позе читалось не раскаяние, а раздражение от того, что его застали врасплох. — Анжела, не начинай истерику, — процедил он сквозь зубы. — Ты же сама сказала, что вернёшься только через неделю...

Анастасия укачивала малышку Софью на руках, когда в дверь позвонили. Девочке шёл тринадцатый месяц, и последние несколько ночей она плакала от боли — резались сразу четыре зуба. Круги под глазами молодой матери выдавали бессонные ночи, но она старалась держаться бодро — сегодня день рождения Германа, её мужа. — Открой, пожалуйста, — попросила она, переложив дочку в другую руку. Герман отложил телефон и пошёл к двери. На пороге стояла его мать Валентина Петровна, за ней — тётя Лариса с дочерью Мариной...

Часть 1. Гарь и кружево В мастерской пахло жжёным деревом и горячим пластиком. Лазерный станок, похожий на приземистого жука, монотонно гудел, выжигая на тонком слое бересты сложнейший орнамент. Галина провела ладонью по столу, смахивая мельчайшую древесную пыль. Желтоватые хлопья медленно оседали на пол, покрывая линолеум подобием первого снега. Она не любила слово «поделки». То, что она создавала, давно переросло уровень ярмарочных сувениров. Заказы расписаны на полгода вперёд, а счета оплачивались вовремя, в отличие от вечно ноющего супруга...

Коробки громоздились у стен, создавая картонный лабиринт в новой квартире. Алла стояла посреди гостиной, держа в руках рулон обоев с нежным геометрическим рисунком. Солнечные блики играли на светлом паркете, и от этого простора у неё захватывало дух. После двух лет в съёмной однушке это казалось настоящим дворцом. — Гена, помоги мне передвинуть этот стол к окну, — позвала она мужа, который возился с инструментами в коридоре. Геннадий появился в дверном проёме, на его лице играла довольная улыбка человека, который наконец-то добился своего...

— Почему я узнаю о дарственной на квартиру от твоей сестры? — спросил муж. — Что происходит? Эта фраза, брошенная через стол, накрытый крахмальной скатертью, прозвучала не как вопрос, а как звук рвущейся струны на идеально настроенной скрипке. Евгения, привыкшая в своей профессии слышать малейшие фальшивые ноты, вздрогнула. В голосе Степана не было удивления или обиды. Там скрежетал металл — жадность, густо замешанная на уязвлённом самолюбии. Часть 1. Диссонанс в ля-миноре Ресторан «Онегин» был полон...

Маргарита Павловна поднималась по лестнице с видом полководца, идущего на решающую битву. Тридцать лет руководства школой научили её одному — подчинённые должны знать своё место. А эта девка, которую сын притащил в дом, явно забывалась. — Сегодня мы её поставим на место, — произнесла она, обращаясь к сестре Инне, которая семенила следом. — Представляешь, вчера она осмелилась сделать уборку без моего разрешения! В МОЕЙ квартире! — Но Рита, это же их съёмная квартира, — робко заметила Инна. — НЕТ! — рявкнула Маргарита Павловна...

Часть 1. Высота птичьего полёта Кабина башенного крана раскачивалась от ветра, но Ольга привыкла к этой качке. С высоты пятидесяти метров мир казался игрушечным, логичным и упорядоченным. Внизу суетились люди в касках, похожие на ярких жуков, и среди них был Антон. Он клал кирпич где-то на уровне седьмого этажа строящейся высотки. Ольга же управляла огромной махиной, подавая поддоны с раствором и кирпичом. «Вира», «майна» — эти команды составляли основу её рабочего дня. Точность, выдержка, расчёт...