Истории в четырёх стенах

Супруги обмениваются видеопризнаниями к 25-летию брака. За кадром скрываются невысказанные мечты, тайные страхи и неожиданные признания. Смогут ли они увидеть друг друга заново, когда все маски будут сняты? — Знаешь, я всегда хотел сбежать от тебя в Таиланд. — Что? — замерла в дверях кухни жена, едва не выронив поднос с чашками. — Шучу-шучу! — рассмеялся мужчина, отрываясь от экрана ноутбука. — Просто репетирую наше видео к годовщине. Как думаешь, достаточно интригующее начало? *** За окном плавно опускался вечер, окрашивая стены квартиры в тёплые оттенки заката...

Тонкое психологическое повествование о том, как благие намерения разбиваются о манипуляции близких людей, и как важно вовремя распознать игру, в которой тебе отведена роль жертвы. — Ты уверен, что хочешь этого? Жить с моей матерью — всё равно что добровольно прыгнуть в клетку с голодной пантерой. — Ради нашей будущей квартиры я готов жить даже с Цербером. Через год-полтора мы накопим достаточно. *** За окном медленно кружились редкие снежинки, опускаясь на уже почерневший от городской копоти снег...

— Не кажется ли тебе, что свобода — это самая большая роскошь в наше время? — спросила таинственная брюнетка, отпивая шампанское из хрустального бокала. — Пожалуй, нет. Настоящая роскошь — это финансовая стабильность, — улыбнулся высокий мужчина с холодными серыми глазами, даже не догадываясь, как пророчески прозвучали его слова. В лучах заходящего солнца играл бриллиант на безымянном пальце Варвары. Тридцать пять лет — возраст, когда женщина со степенью в юриспруденции и выигранным первым делом должна была блистать в судебных залах...

— А ты правда думаешь, что твой отец не знает о существовании моей мамы? — спросила девочка, внимательно рассматривая собеседницу. — Мой? Ха! Думаю, это твой отец не подозревает о моей матери. — Юная особа откинула назад копну каштановых волос, так похожих на волосы сидевшей напротив девчонки. За окном летнего лагеря «Сосновый бор» шумел ветер, качая верхушки сосен. Иголки царапали стекло, словно предупреждая: не стоит копать дальше. Но двум пятнадцатилетним девочкам, обнаружившим поразительное сходство...

— Ты опять неправильно поставила чашки? — пронзительный голос свекрови заполнил маленькую кухню. — Анна Витальевна, я ставлю их так, как удобно мыть, — тихо ответила невестка, продолжая аккуратно складывать тарелки в раковину. Утро вторника началось как обычно — с претензий и недовольства. За окном медленно просыпался город, серое небо затягивало тучами, предвещая дождь. На кухне в типовой панельной многоэтажке разворачивался очередной акт семейной драмы, ставшей рутиной. Кухонное пространство, тесное...

— А говорят, больничные стены обостряют любовь. Видимо, у нас другой случай, — с горечью произнесла жена. — Я всегда был к тебе честен, Ира, — тут же ответил ей муж. Солнечный свет дробился через жалюзи, рисуя полосы на бледно-зелёной стене палаты. Между этими полосами застыли тени от капельницы и медицинских приборов — нелепая геометрия болезни. — Честен? Интересная трактовка измены и вранья, — усмехнулась лежащая на кровати женщина, поправляя прядь волос. — Особенно сейчас, когда ты решил, что я при смерти...

— Где золотой ларец, что я просил украсть, девчонка? — рявкнул мрачный человек, возвышаясь над съёжившейся фигурой. — В том-то и дело, милорд... я нашла нечто большее — кольцо самой королевы! — прошептала она, протягивая изящную вещицу на дрожащей ладони. За окном городской кофейни моросил осенний дождь, пока Алиса с любопытством разглядывала новое кольцо подруги. — Сказочное, конечно, но реальность обычно дрянная штука, — с плохо скрываемой завистью произнесла Алиса, мысленно прикидывая стоимость украшения на пальце Юлии...

— Говорят, тот, кто собирается красть чужое счастье, сам никогда счастлив не будет, — тихо произнесла женщина, стоя у двери. — А кто решил, что это ваше счастье, а не моё? — голос Марины дрогнул, но взгляд остался твёрдым. Вечернее солнце прорезало тонкими лучами гостиную, подсвечивая пылинки, парящие в воздухе. Разговор двух женщин напоминал надвигающуюся грозу — такой же тяжёлый, наполненный электричеством и неотвратимостью. За окном шелестел майский ветер, заставляя ветви старого клёна легонько постукивать по стеклу...

— Ты уже не ищешь работу? — между глотками кофе спросил он, просматривая утреннюю газету. — А зачем? Ты же сам говорил, что должна заниматься домом, — пожала плечами она, расставляя тарелки на столе. — Отлично! Именно так и должно быть. Мужчина — добытчик, женщина — хранительница очага, — довольно кивнул он, не отрываясь от чтения. Утреннее солнце расползалось по комнате, окрашивая старенькую кухню в тёплые тона. Вот уже год как Елена отказалась от перспективной должности в архитектурном бюро. Перед глазами до сих пор стояло лицо начальника, когда она подала заявление об уходе...

— Да ты с ума сошёл! Это не молекулярная кухня – это покушение на убийство! — голос брюнетки разрезал кухонную идиллию, словно хорошо заточенный нож тёплое масло. — А тебе только повод найти, чтобы мои эксперименты раскритиковать! — парировал мужчина, продолжая мешать что-то в кастрюле. Каштановые волосы Елены лениво колыхались от движения кухонного вентилятора. Через окно пробивались тусклые лучи октябрьского солнца, прокладывая дорожку по столешнице. На улице моросил меланхоличный дождь, капли которого исполняли свою затяжную симфонию на оконном стекле...

— Комп нужен, старый уже хрипит как паровоз! Программы виснут, тормозит всё! — бросил юный Макс, разламывая картофелину на тарелке. — Опять эта шарманка заиграла?! Только и знаешь, что клянчить! — вскипел отец, не позволяя супруге вставить и слова. — Дай то, дай это! Где благодарность? Где уважение? Радуйся крыше и еде, а не попрошайничай! Карие глаза подростка сверкнули. — У каждого бездомного кота крыша есть. Великое достижение, ничего не скажешь. — Молчать! Будет он тут старших учить... сопляк...

— Какого дьявола ты думаешь, что имеешь право на наши финансы? — голос Надежды прозвучал настолько холодно, что температура в комнате словно упала на несколько градусов. — А ты не зазнавайся! Вечно строишь из себя святую! Испортили тебя деньги моего брата! — фыркнула гостья, нервно отодвигая чашку. Сумрачная тишина наполнила пространство между двумя женщинами, пока Степан наблюдал за этой сценой, застыв с кружкой в руках. *** Просторная квартира в центре города стала для Надежды и Степана не только домом, но и своеобразным "центром благотворительности" для всей родни...