Легенда о сорте винограда Педро Хименес
Педро Хименес – это белый сорт винограда, наиболее известный своей ролью в производстве сладких хересов. В значительной степени непригодный для производства столовых вин из-за очень низкой кислотности, Педро Хименес идеален для производства крепленого вина в бленде для хереса, или как крепленое вино одного сорта, известное как PX. Его выращивают по всей Андалусии (особенно в регионе Монтилья-Морилес) и в меньшей степени в других южных регионах Испании, включая Валенсию, Эстремадуру и Канарские острова.
История же сорта винограда и, возможно даже, человека по имени Педро Хименес… или, может быть, Сименс… или Ксимен окутана мифами.
Самая притянутая за уши версия гласит, что сорт Педро Хименес открыли на Канарских островах, после необъяснимым способом он попал на берега Рейна, а затем его привез в Испанию либо испанский солдат, либо моряк - предположим, что все-таки солдат. Одним словом, сплошные случайности.
Далее мы приводим краткое объяснение удивительно сложной европейской династической генеалогии, которое, может быть, немного отходит от основной темы, но окажется полезным для понимания картины в целом.
Исторический бекграунд
С конца 14 века герцоги Бургундские (кстати, первый из них, Филипп Смелый, запретивший Гамэ из Кот-д'Ор), происходящие от короля Франции Иоанна II, приобрели огромные территории, богатство и власть благодаря бракам по расчету и законам о наследовании. Их территории простирались от Бургундии, которую мы знаем и любим сегодня, до Нидерландов, где они контролировали торговлю шерстью во Фландрии и Артуа.
В 1477 году последний великий герцог Бургундии Карл Смелый был убит в битве при Нанси, по глупости одновременно начав войну со швейцарскими кантонами, Священной Римской империей и французской монархией. Его единственной наследницей была 20-летняя дочь Мария, что делало ее: герцогиней Бургундской, Брабантской, Гельдерской, Лимбургской, Лотье и Люксембург, маркграфиней Намюрской, графиней Палатина Бургундской, графиней Артуа, Шароле, Фландриской, Эно, Голландской, Зеландской и Зютфен.
Хотя она оставалась герцогиней Бургундской только по титулу, земли возвращались Людовику XI, «Богатая Мэри» по-прежнему пользовалась успехом у всех самых завидных холостяков Европы, и Максимилиан I из Священной Римской империи был ее женихом. По общему мнению, это было что-то вроде брака по любви, и пара жила счастливо, хотя и недолго.
Однажды во время прогулки с Максимилианом Мэри упала с лошади и сломала спину. Через несколько дней она умерла в Брюгге, в возрасте 25 лет. Несмотря на трагедию, за годы в браке они родили двоих детей: дочь Маргарет и наследника Филиппа. Сын, Филипп, унаследовал бургундские титулы Марии и позже передаст их своим наследникам. Филипп также стал королем Испании благодаря браку с Джоанной Португальской в 1496 году, Джоанна была дочерью Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской.
Он взошел на трон в 1506 году, хотя ему предстояло править жалкие четыре месяца, прежде чем умереть от тифа, тем не менее, именно благодаря ему возникли Испанские Нидерланды, он и его наследники были законными властителями двух государств.
Сын Филиппа, Карл V, стал одним из величайших европейских монархов, унаследовав троны Испании от отца, Священной Римской империи от деда, а также владения своих бургундских предков в Нидерландах. Он разделил владения в 1556 году, отдав своему брату Фердинанду I немецкую половину и сохранив за собой Испанию, где правил как Карл I, правил до тех пор, пока его не сменили Бурбоны после войны за испанское наследство в 1714 году.
Именно при Филиппе II в 1568 году разразилась Восьмидесятилетняя война, в основном из-за растущих трений между католическими правителями и протестантскими подданными, а также из-за ряда других проблем, главной из которых было налогообложение.
Конфликт продолжался и продолжался: испанские армады бродили по Северному морю, а знаменитые «терции» (тактическая единица Испанской империи) штурмовали голландские города.
Война закончилась Мюнстерским договором в 1648 году, который вписали в Вестфальский договор, который одновременно положил конец Тридцатилетней войне, которая разразилась вокруг затянувшегося конфликта.
Голландские Нидерланды обрели независимость, хотя территории, примерно соответствующие современной Бельгии, Люксембургу и Па-де-Кале, остались в руках Испании. Мощь Испании пошла на убыль, и Франция при Людовике XIV должна была стать следующей великой католической сверхдержавой.
Так при чем же здесь Педро Хименес?
В любой точке между 1568 и 1648 годами в этом повествовании шагает наш человек, Педро Хименес, если, конечно, он вообще существовал. Итак, кем он был, и был ли он на самом деле?
По всей вероятности, он был испанским крестьянином, необразованным, привыкшим к физическому труду, религиозно послушным или, по крайней мере, богобоязненным, но также сбившимся с пути к пороку и насилию, которое показалось бы нам жестоким и шокирующим, но ему самому так не казалось.
Таким образом, мы видим в нем надежного пехотинца, который должен быть обучен, дисциплинирован и превращен в жизненно важный винтик в одной из самых устрашающих военных машин эпохи пики и дроби – испанской «терции».
Поскольку это место, где растет одноименный виноград, и поскольку это обычная фамилия в регионе, мы можем с уверенностью предположить, что он был из Андалусии, возможно, из окрестностей самого Хереса. Может быть, он был связан с винодельческой промышленностью, возможно, он работал на винограднике в юности или был младшим сыном владельца виноградника, прежде чем уйти в армию.
Возможно, ему было скучно, или он просто отчаялся: всегда была тысяча причин начать новую жизнь в качестве солдата короля.
С другой стороны, он, возможно, вообще не имел никакого отношения к вину, кроме как пил его. Возможно, с самого начала он был простым жестоким пьяницей, и зачем такому человеку, погруженному в опасный, кошмарный мир кампании 16-го века, возиться с растениями?
С другой стороны, британские войска, не более искушенные в плане чувства прекрасного, чем наш герой, маршируют на битву при Миндене в 1757 году, собирают розы, росшие у дороги, чтобы украсить свои шляпы, так что любовь к естественной красоте не обязательно свойственна только высшим слоям общества.
Но даже если бы у него были связи с виноторговлей, то его (полностью предполагаемые) отношения с виноградниками могли бы дать ему смутное представление о том, что виноград с холодного севера Европы вряд ли будет процветать в жаркой андалузской Испании?
Словом, история эта больше похожа на вымысле, и тем не менее, другой мы не знаем, а потому будем придерживаться этой версии.
Единственными восторженными приверженцами этой истории были немецкие авторы, некоторые из которых даже зашли так далеко, что заявили, что Педро Хименес, Рислинг и Эльблинг были родственниками, но, поскольку Педро Хименес не имеет известных общих черт с другими сортами винограда в нижнем Рейне или где-либо еще в Германии, это утверждение можно проигнорировать.
Современная генетическая наука проливает свет на историю, поскольку было показано, что гораздо более вероятно, что этот виноград имеет североафриканское и даже не испанское происхождение и, вероятно, вообще никогда не покидал южное Средиземноморье - одним из его родителей считается Гиби, старый арабский столовый виноград, который когда-то выращивали в Испании и на юге Франции.
Возможно, в 1492, когда Реконкиста была окончена вместе с захватом Гранады (Фердинандом и Изабеллой), многие предметы мавританского происхождения были переименованы испанцами.
Педро Хименес может быть испанской формой мавританского имени или, возможно, человеком, которого два католических величества сочли особенно достойным памяти из-за его участия в Реконкисте.
Если бы он не был солдатом, то жизнь наверняка унесла бы его с его родины, поскольку Фердинанд и Изабелла также были ответственны за начало периода постисламской колонизации Испании в Новом Свете.
А после завоеваний Магеллана, Пираццо и Кортеса пришли священники, несущие вино и возможности для производства большего количества вина, которое было так необходимо в литургических обрядах. И одним из сортов, которые они взяли с собой, был Педро Хименес.
По сути, доминиканцы, иезуиты и бенедиктинцы заложили основы винодельческой промышленности в Америке, но, возможно, это уже другая история.
