У дочери встретил ее подругу, которую знаю давно. Они учились в одном классе, а сейчас прелестные сорокалетние женщины. Мне нравится слушать их легкую изящную беседу, иногда вставлять свое небольшое замечание, улыбаться их шуткам.
На этот раз я ее не узнал. На кухне появилась незнакомая особа. «Особа» обрадовалась произведенным эффектом. Дело в том, что она в корне изменила свою внешность. Мне трудно это описать, поскольку рассказывать о дамских «штучках» сложно. Короче говоря, она резко изменила прическу. К примеру, раньше на голове было произведение из длинных волос, а теперь короткая стрижка, причем особым образом выполненная. А еще и непривычный цвет.
У нее изменился фасон одежды. Если раньше спортивный и полуспортивный стиль, то сейчас что-то от модницы тридцатых годов прошлого века.
Кольца и браслеты, сумка, которую я раньше у нее не замечал.
Честно ей сказал, что мне понравилось. Революционные перемены в жизни я всегда приветствовал, поскольку они говорят о творческой, неспокойной натуре человека. Они разрушают привычные формы, создают новое, необычное. И тем самым повышают степень собственной привлекательности самого человека. Изменить внешность – изменить и стиль.
Подружка дочери разошлась. Она сказала, что приверженность старому – это тормоз. Что надо непременно обновлять свою жизнь. И они с мужем осознали это. Им было не по себе. Противно и душно. И тогда они, не скупясь, поменяли мебель. Старую или на помойку, или продали за полцены.
И поехало: большая и маленькая мебель. Шторы и гардины. Даже картинки на стенах – всё обновили.
Да, я забыл упомянуть ремонт. Там тоже что-то коренным образом изменили.
И вот «въехали» в новую старую квартиру. А до этого жили на даче. Конечно, потратили уйму денег. Зато все новое. И добавила, что они с мужем сразу же помолодели. У них сил стало больше, и положительной энергии тоже. Как будто медовый месяц.
Оказывается, революционная смена обстановки сказалась и на ребенке: он стал лучше учиться.
Сидит и рассказывает – довольная. Радостно слушать счастливого человека, всматриваться в его непривычную внешность. Взяли и все изменили! И им дышать стало легче.
Видимо, это пара вошла во вкус. Следующим «номером нашей программы» - поменять всю посуду. Решительно – всю. И они уже начали это делать. Первый шаг – чашки и тарелки. Выбрали какой-то стиль, чтобы не было прежней пестроты. Следующий шаг – посуду покрупнее. Ее тоже надо поменять. Лист должен быть чистым. Кто сказал А, должен сказать Б.
Осторожно замечаю, что у меня есть пиалушка, из которой я пил зеленый чай в моем далеком детстве. И что она мне бесконечно дорога. Или у моей мамы, которой в сентябре исполнится 93, есть посуда, которую она купила, когда выходила замуж за моего отца. Представляете, сколько всему этому лет? Или древняя чугунная сковородка, которую моей маме подарила покойная свекровь? Когда мы пользуемся этими вещами, то в душе появляется особое чувство.
А подруга дочери тут же возразила. Она сказала так: «Когда переходим из класса в класс, мы же выбрасываем исписанные тетради и черновики. И нам их не жалко». И решительно добавила, что все старые вещи, если они не имеют коммерческой ценности, это не что иное, как старые исписанные тетрадки.
Меня это задевает. Говорю о корнях личности, о корнях нашего рода. И дело не в старых тетрадях. А в чем-то глубоком и важном, что делает человека человеком. Говорю: ты избавилась не только от чашек. Ты вместе с ними лишила своего ребенка памяти детства.
Знаете, она не нашла, что мне сказать. Промолчала, потому что возразить нечего. Наверное, сама что-то поняла. Потому что прическа и обои не отвечают за все вещи. Не отвечают за нас, за добро в наших душах. Старая бабушкина сахарница, из которой брали сахар несколько поколений твоей семьи, несравненно дороже обоев или плитки в ванной.
Наверное, то же самое и наша история. История всей страны, которой некоторые почему-то стесняются. Пусть сахарница неказиста, пусть она не из императорского фарфора. Пусть! Это чувствовать надо. А выбросить легко.
