- Поори, поори. – плюхнувшись на край дивана, Константиновна чуть не заплакала. – Это ж по какому случаю ты голиком по деревне рассекал, ирод? Тебя видели, понимаешь? Видели!
- Кто? – сквозь слёзы спросил Вася.
Глава 36
Эту ночь Васька ночевал у матери, под её строгим присмотром. Муж Шурки был в шоке, когда ему рассказали, что за дикий зверь – Катька.
- Я же говорила, беспородная собачонка, - натягивая одеяло, бубнила Константиновна. – Изувечила моего сына. А ей-то всего пять. А дальше что будет? Нас порежет? Не-ет, надо что-то предпринимать, иначе до старости не доживём.
- Уф-ф, - Игнат слушал храп сына и недовольства жены, нарисовав в своём воображении страшную картину. – Надо её врачам показать, может, сдвиг какой имеется.
- По фазе? – повернулась жена. – По пьянке деланая, небось, вот и переклинило. Не врачам, а батюшке показать. Бесы в ней сидят. Это кто ж в пять лет за нож хватается? Ой, я так за нашу Людочку переживаю, что сердце заходится. Угораздило же родиться у такой-то мамаши с её волчонком. Игнат.
- А.
- Забрать бы Людку к нам. Как подумаю, что со дня на день узнаем страшную весть, так я ж рядом с ней и лягу.
- Куда ляжешь? – Игнат засыпал и проваливался в радужные фантазии.
- Игнат, - ткнув мужа в лопатку, Шурка привстала. – Людку, говорю, к нам надо привести. Сами воспитаем, выкормим.
- Кто ж тебе её отдаст? – промычал мужик, посапывая в такт жене.
- Ух, бестолочь. Вечно ты всё попортишь, - рухнув головой на подушку, Константиновна повернулась на другой бок. – Верно же, никто не отдаст. А если пойти и пожаловаться, тогда подставим нашего Васеньку. Ой, сладить бы с этой Ленкой, а? Куда б её сослать, а Людмилу к нам?
Проснувшись утром, Шура приготовила завтрак, проверила порез у сына, пока он спал, разбудила мужа и поскакала в сарай. Позже, разобравшись с делами по дому, она сбегала к фельдшеру, наплела о болезни сына и уговорила дать больничный.
- Осмотр надо бы провести, - нехотя проговорил мужчина в белом халате, раскладывая привезённые лекарства на полки стеклянного шкафчика.
- Я уже осмотрела, - хитрая Шурка сунула в карман фельдшера денежку.
- Ну, раз так, выпишу на три дня.
Договорившись с врачом, Шурка поскакала в магазин, чтобы купить хлеба и сладости для Васеньки. А после пришла домой злая, как собака, и набросилась на сына, который до сих пор спал.
- Дрыхнешь? А я вот только что Антоновну видела! – бросила сумку на диван и стукнула Ваську по заднице.
- А-а-ай! – завопил парень, ощутив внезапную боль, и приложил руку к мягкому месту.
- Поори, поори. – плюхнувшись на край дивана, Константиновна чуть не заплакала. – Это ж по какому случаю ты голиком по деревне рассекал, ирод? Тебя видели, понимаешь? Видели!
- Кто? – сквозь слёзы спросил Вася.
- Антоновна и видела. У неё ночью корова телилась, так она сторожила вместе с мужем. А ты, придурь бестолковая, сиганул через ихний огород.
- Врёт, не было меня там.
- Как же. Не было… Откуда ж она прознала, что ты без трусов по деревне шоркаешь?
- Не знаю. – сник Вася.
- То-то же, не знаю… Пришлось этой растрепухе денег дать, чтобы молчала.
- Ну и зря. Теперь она точно уверена, что это был я.
- Эх, Васенька. Что за жизнь такая? Заканчивай дурью маяться, а то вся деревня над нами насмехаться будет. Хорошо, что Ленка – молчунья, а то б давно тебя в милицию утащили. Я бы её сослала, куда подальше, так Людка там растёт. Эх, я ж как мать о тебе беспокоюсь, а внученьке любимой…
- Люблю я её. Понятно? – буркнул в ответ почти протрезвевший сын и спрятался под одеялом.
- Любит он. Нашёл себе злыдню, а я мучаюсь.
Сердце на части разрывается. Это ж палка о двух концах. Если Ленку под монастырь подвести, так не удастся. Закон на её стороне. Эх, чтоб у этой Антоновны все глаза полопались. Это ж надо было Ваську от другого мужика отличить. Ночью. У-у, стерва четырёхглазая и от денег не отказалась.
***
Лена, поговорив с Катей, не смогла выудить у неё правду, зачем она тыкнула папку и как вообще додумалась до этого. Маленькая Катюша, пожимая плечами, повторяла только одно, что она ничего не помнит. И, вроде как, из комнаты не выходила.
- Видно, у тебя был шок, - подытожила Лена, усадив детей за стол. – Это хорошо. Это правильно. Детки не должны плохое помнить, чтобы потом не держать зла на своих родителей.
Вспомнив о своей матери, которая вроде бы умерла три года назад, Лена в душе простила ей все грехи и пожелала место в раю.
- Надо бы письмо Ирине написать, чтобы узнать, как там мой братишка. Ему уже, наверное, в школу в этом году идти. Хотя нет. Он же всего на год старше нашей Людочки.
Прокрутив в голове, как бы получить ответное письмо, чтобы муж не заметил, Лена решила попросить почтальоншу все письма, предназначенные ей, передавать точно в руки. Нет желания слушать недовольного мужа, который запрещает общаться с родными из деревни. Ему проще, его родители здесь, а Лене хочется поговорить с одноклассниками, соседками и узнать, как живётся её младшим братьям.
Отправив письмо в родную Сосновку, Лена получила ответ только зимой. За что и огребла от мужа, вернувшегося от соседа Петьки. Когда Васька держал молчаливую жену за волосы, в дом пришла его мать и начала учить уму-разуму глупую сноху, чтобы та получше ухаживала за её бездельником-сынком.
- Ну? Чего стоишь, будто в пол вросла? Что на ужин сыну моему готовишь? – обведя хмурым взглядом стол, она тронула пальцем кочан капусты, который успел чуток подтаять, и рассердилась. – Лучше б мяса ему положила. Жареного. Мужиков, как быков, кормить надо, а ты ему травы пихаешь. Он тебе что, козёл? Как ни приду, то картошка, то капуста. Ты его заморить голодом решила?
- Мясо будет в супе, - прошептала в ответ Лена, глядя на занавеску.
- В супе? А может, ты ему ещё и на пару приготовишь? Жарь, сказала! Мой сын на телятах да поросятах взращённый, а ты его желудок до ручки доведёшь. – лицо свекрови перекосилось от недовольства. Заметив, что в доме тихо, она решила узнать о внучке. – А где моя Людочка? Куда ты её подевала?
- В комнате. Играют, - выдохнула Лена и принялась расправляться с кочаном.
- Играют, - с сарказмом повторила Константиновна. – Если бы не мой Васенька, то твоей Катьке и играть бы не с кем было. Ох, как вспомню, когда он тебя привёл и о свадьбе объявил, чуть не померла с позору. И где твоя девичья честь блуждала? А вот теперь, девонька, молись на него, молись и в ножки кланяйся. Взял тебя с приблудою, так ты должна почитать Василия Игнатовича, как… - взглянув на икону, стоящую в красном углу, женщина перекрестилась, - прости Господи, как ангела-хранителя.
Нож завис над капустой, и Елена прикусила язык. До боли. Чтобы не сказать лишнего, иначе свекровь-хамка доложит вспыльчивому сыну, и тот отлупит до потери сознания.
