- Жёнка, что ли, выгнала?
Состроив плаксивую рожу, Василий повис на матери и заплакал, как обиженный ребёнок. Через пятнадцать минут Александра летела в дом сына.
Глава 35
- Нет там никого. – Лена потянула обезумевшего мужа за руку. – Смотри, это Люда и Катя.
Замолчав, Вася присмотрелся.
- А-а, ты с ними заодно, - обернулся. – Ты позвала их, чтобы избавиться от меня… - его глаза горели и прожигали насквозь. – Сейчас я тебе покажу, как издеваться надо мной.
Замахнувшись кулаком, мужчина взвизгнул и завёл одну руку за спину. Лена не могла поверить, позади мужа стояла Катя и держала в руке нож.
- Она меня зарезала! – Вася визжал, как поросёнок, когда увидел кровь на руке. – Па дла-а!
Напуганные девочки мгновенно убежали в комнату и притихли. Вася продолжал крутиться на одном месте, заглядывая на свою зад ницу, заработавшую небольшой, но глубокий порез.
- Надо обработать, - Лена кинулась к комоду, чтобы найти зелёнку, но Вася не стал ждать, пребывая в алкогольном тумане, выскочил на улицу.
Лена побежала за ним, упрашивая вернуться. А вдруг кто увидит - это же позор на всю деревню. Но Вася, придерживая половину искалеченного зада, умчался подальше от зовущей жены. Огородами.
- Ну и куда тебя понесло? – всхлипнула Лена, возвращаясь в дом. – Неужто к мамке побежал? Пусть лучше так, а то завтра все жители начнут судачить…
И она угадала. Вася пулей пролетел по улице, где живёт мать, и перемахнул через забор. Заскочив на крыльцо, изо всех сил затарабанил в дверь.
- Да кого ж там в такое время принесло? – забурчала женщина, еле передвигая ногами. – Кому не спится?
Открыв дверь, она чуть не хлопнулась в обморок. Перед ней стоял нагой любимый сын и трясся то ли от холода, то ли от самогона. Оглядев его с ног до головы, Шурка сделала поспешный вывод:
- Жёнка, что ли, выгнала?
Состроив плаксивую рожу, Василий повис на матери и заплакал, как обиженный ребёнок. Через пятнадцать минут Александра летела в дом сына, где, по его словам, Ленка привела в дом каких-то негодяев, которые хотели его избить, а Катька, та, что неродная дочь, проколола нижнюю половину туловища, чуть не задев самый важный орган, болтающийся между ног.
- А ну, иди сюда, уби йца моего сына! – рявкнула Константиновна, распахнув дверь хаты. Дыша через раз, она пускала слюни и держалась за косяк, потому что её возраст уже не подразумевает сдачу кросса. – Где ты?!
Кое-как переставив ноги, Шурка встала в кухне и согнулась, хватая ртом воздух.
- Вася к вам побежал? – из комнаты вышла Лена.
- Ко мне, ко мне, - упёршись руками в колени, свекровь покачивалась, сопела, кряхтела и плевалась на пол. – Веди её сюда.
- Кого?
- Курву малолетнюю. Я ей сейчас все руки переломаю, - выдыхала Шурка. – Я её научу, как на кормильца с ножом бросаться. Она ж его чуть калекой не сделала. Слава богу яичко цело.
- Ребёнок не виноват. – Елена не собиралась отдавать дочь на растерзание. – Катя за меня заступилась.
- И ты хочешь сказать, что она правильно сделала? – подняв голову, оскалилась свекровь. – Ты что, Ваську моего на тот свет отправить вздумала, а сама будешь водить сюда каких-то мужиков и на глазах у моей Людочки заниматься непотребством?
Ох, как ловко вывернула свекровушка. Ох, как умно и складно.
- Как Вам не стыдно? – Лена косилась на комнату, где сидели дети, и надеялась, что они не выйдут.
- Мне стыдно? Да у тебя девка неизвестной породы, - и спина толстой и скандальной бабы выпрямилась. - Да ты её нагуляла и на моего сына повесила. А я вот сейчас пойду и участкового позову. Пускай пишет протокол и вызывает работников детского дома. Нам такая уголовщина не нужна! Пусть живёт подальше от нас и думает, кто из неё вырастет!
Господи, отберут ведь девку! Отберут и не докажешь, что она - не виноватая. Лена за секунды представила, как в её дом заходят хмурые тётки, хватают Катьку, а она кричит и плачет: «Мамочка!» Слёзы нахлынули на глаза, и Лена упала на колени.
- Пожалуйста! Не забирайте у меня Катюшку! Я Вас очень прошу, не надо!
Шурка расплылась в улыбке, чувствуя власть над малахольной снохой. Поставив руки на бока, она гордо подняла голову и важно так сказала:
- То-то же. А теперь ты будешь моему Васеньке ноги целовать, чтобы он не обратился в милицию.