Николай входил в кабинет завуча с некой робостью. Мало того, что завуч, это школьное начальство, но Тамара Григорьевна ещё и преподавала у его сына математику. А Николай и сам в математике - ещё со школы - был не силён, и сын его тоже не отличался способностями в этом предмете.
- Здравствуйте, Тамара Григорьевна, - как можно вежливее поздоровался он с педагогом. - Я пришёл. Я папа Петрова, из шестого Б.
- Вы - папа Петрова? - завуч окинула его подозрительным взглядом и кивнула. - Ну, здравствуйте. Проходите, присаживайтесь. Я, если честно, не надеялась, чтобы вы придёте.
- Почему это? - удивился Николай, прошёл ближе к столу завуча и сел на свободный стул. - Вы мне вчера как только позвонили, так я сразу и намылился к вам. Вот, перед работой забежал, с утра пораньше. Что-то случилось, да? Ванька что-то нашкодил? Если что, я ему уже задам, вы не беспокойтесь.
- Ну-ка, прекратите такое говорить! – вдруг испуганно воскликнула Тамара Григорьевна. – Что значит, я ему задам? Вы что себе позволяете? Это у вас воспитание такое, да? Кошмар какой-то...
- Кошмар? - растерялся Николай. - Почему кошмар?
- Как вас звать? – опять строго спросила завуч.
- Николай Егорович.
- Так вот, Николай Егорович, я должна с вами серьёзно поговорить. Очень серьёзно. Точнее, даже, я хочу вас предупредить, если вы не прекратите применять к своему сыну варварский метод воспитания, я вынуждена буду заявить на вас в соответствующие органы.
- Батюшки... - Николай опешил. - Даже заявить? Это что же такого натворил мой шельмец, если из-за него на меня могут заявить? Он что, побил, что ли, кого-нибудь?
- Николай Егорович, прекратите делать вид, что вы меня не понимаете! – Завуч сверлила его своими черными глазами. - Я из-за вас не могу до вашего сына донести азы математики! Вы понимаете это?
- Чего? – вытянулось лицо у Николая. - Из-за меня?
- Да-да, именно из-за вас.
- Это как это? - Николай ошарашенно смотрел на завуча, пытаясь хоть что-то понять из её речи. – Я-то здесь при чем? Я наоборот, только и говорю ему - учи математику, не будь как я. Я ведь в этой вашей математике сам ни бум-бум. Как запустил её в начальных классах, так до сих пор не знаю.
- Вот-вот, по вашим методам воспитания это хорошо видно, - затрясла головой Тамара Григорьевна.
- Да? – Николай удивлённо зачесал затылок. - Значит, не нужно мне говорить сыну, чтобы он учился хорошо? Так что ли?
- Нужно! Но без рукоприкладства!
- Без чего? - Николай на секунду задумался. – Без какого рукоприкладства?
- Николай Егорович, не делайте вид, что вы ничего не понимаете! - раздражённо воскликнула Тамара Григорьевна.- Я из-за вас ему даже двойку не могу теперь поставить. А он этим пользуется, и на уроках вообще меня не слушает.
- А почему это вы ему пару не можете влепить? – глупо заулыбался Николай. – Стесняетесь, что ли? Мне, например, мои учителя не стеснялись и колы ставить.
- Какие ещё колы?! Я один раз ему двойку поставила, в первой четверти, а он на следующий день пришёл в школу с синяком под глазом!
- Да? - Николай подозрительно посмотрел на завуча. - Чего-то я не помню, чтобы он с фингaлoм ходил. Интересно, кто ему так приложил?
- Вы и приложили! – сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, заявила завуч. - И не делайте такие глаза. Ваш сын мне по секрету рассказал, как вы его пристращали, что если он ещё раз двойку домой принесёт, вы его инвалидом сделаете. Это же кошмар! Это какой-то адский метод воспитания! Поэтому я, что оградить вашего сына от вашей тирании, стараюсь вообще не вызывать его к доске. Потому что он ничего не знает. Понимаете, что вы натворили?
- С трудом… - признался Николай.
- С трудом? - иронично переспросила Тамара Григорьевна. – А разве вчера вы ему очередной синяк не поставили?
- Зачем? – растерялся Николай.
- Откуда я знаю, зачем? Наверное, для профилактики. А у нас сегодня как раз будет контрольная работа. И что я должна делать? Я же знаю, что он эту работу на двойку напишет. А двойку ставить ему страшно. Вы же его опять - того... Побьёте.
- Значит, контрольная у него сегодня? - вдруг усмехнулся Николай. - И он с утра, как нарочно, уже с фингaлoм. Ай, молодец... А где он сейчас, мой Ванька?
- На уроке, где же ещё.
- А можно его с урока на секунду вытащить. Пойдёмте, вместе посмотри на его синячок. Уж больно мне любопытно всё это…
Через минуту они с завучем стояли в коридоре возле кабинета русского языка. Тамара Григорьевна заглянула в кабинет и приказным тоном сказала:
- Петров, выйди-ка в коридор.
Через мгновение перед Николаем появился сын, под глазом которого, и правда, красовался очень яркий сизый фонарь.
- Ой… Папа... - Увидев отца, мальчик страшно растерялся и потупил взгляд.
- Значит, говоришь, это я тебя так? - почему-то весело спросил Николай у сына. - А ну-ка, посмотрим, чем ты его нарисовал? - И облизнув свой большой палец правой руки, отец провёл им под глазом Ваньки.
Синяк тут же превратился в странную грязную размазанную картинку.
- Что?! - не поверила глазам Тамара Григорьевна. - Петров, что это значит?! Ты меня!?... Всё это время?!... - закричала она на ученика сиплым шёпотом, потом опомнилась. - Быстро беги в туалет умываться, и марш на урок! На перемене мы с тобой поговорим!
Ваня Петров пулей помчался в туалет, а Николай весело посмотрел на завуча.
- Согласитесь, Тамара Григорьевна, это же, просто, какой-то гений манипуляций. И что вы прикажете с ним делать? Может, всё-таки, вспомнить дедовский метод воспитания, и надавать подзатыльников? А? Как вы думаете?
Завуч тряхнула недовольно головой и сказала:
- Не знаю... Это ваш сын, вот и воспитывайте его, как считаете нужным... Но, конечно, такого я... Такого я ещё за всю педагогическую практику ни разу не встречала... И не слышала даже… Ну, Ваня… Действительно, гений манипуляций…
