Продолжение коллекции авиационных баек с ныне недействующего сайта flightsim.krsk.ru. Эти байки 1998 – 2000 годов. С тех пор прошла целая эпоха, и многое из того, что тогда казалось в порядке вещей, сегодня звучит очень необычно. Тем интереснее окунуться в атмосферу тех лет. Почувствовать дух той, ушедшей от нас эпохи.
Разумеется, байки, на то и байки, что совершенно неизвестно, происходили ли эти события на самом деле, или все, от начала и до конца придумано рассказчиком.
Орфография источника сохранена. Убрана ненормативная лексика и заменена общеупотребительными словами.
Приятного просмотра!
Лечу как-то раз по делам фирмы из Москвы в С.-Петербург самолетом ТУ-154 доблестной авиакомпании «Пулково». Бизнес-классом. Народу довольно много. Обслуживание - отменное. Серьезно. Кто летал - знает. Но так как лету-то всего минут 50-55, наливать начинают, чуть только самолет от земли оторвется. И закуски всевозможные тоже раздают. Икру там, рыбку красную. Душа прям разворачивается. А надо сказать, что в Шереметьево-1 я приехал сильно загодя (время не рассчитал) и дабы не томиться ожиданием, загодя начал готовиться к полету в баре. А посему, к моменту раздачи напитков на борту был уже в достаточно конгруэнтном состоянии. А добавив еще на борту, пробила меня навязчивая идея - посмотреть из кабины пилотов, как происходит посадка. Романтика, думаю. Кнопочки всякие, рычажки, пейзажи с высоты птичьего полета. Перпету мобиле и все такое. С сиим предложением подваливаю к близлежащей стюардессе, признаюсь в любви к отечественной гражданской авиации, грю, всю жисть мечтал самолеты сажать, но не довелось, страсть как хочется посмотреть на энтот процесс хоть краем глаза, со своей стороны, обещаю, в действия экипажа не вмешиваться и хранить полное молчание, дабы если чего, не попасть в эфир или в этот черный ящик, которые потом обычно на земле находят. Ну, ее, ессно, пробивает на такое понимание ситуации и откровения (морда у меня в тот момент, находясь под действием употребленного, действительно, наверное, была искренней), она идет к экипажу, объясняет дислокацию и к моему великому удивлению приносит мне положительный ответ. Я гордо вошел в кабину и устроился на свободном кресле какого-то члена экипажа. Через 5 мин. самолет приступил к снижению. Пилотировал его какой-то очень молодой человек в левом кресле, а в правом сидел седовласый капитан, самолет он не вел, а вальяжно сидя в кресле, периодически давал молодому пилоту неспешные советы. Тот, бедолага, видно почему-то сильно волновался, с него градом лил пот, а руки мертвой хваткой вцепились в штурвал. Реплики седовласого капитана были примерно следующие: «Саша, ну что ты в штурвал вцепился? Не рви. Плавнее, плавнее. Ты что, не видишь где земля? Саша, пониже, вон полоса уже. Саша, шасси-то выпусти, не надо забывать. Саша, закрылки. Плавнее. Ну, куда ты прешь с такой скоростью? Осевая где? Левее давай немного, ты что, осевую не видишь? Вот так. Скорость еще снижай. Все над полосой идем, давай нос чуть задирай. Ну, вот, вот, вот...» Наконец самолет плавно касается полосы, тормозит и тут, под аплодисменты всего экипажа, я слышу фразу, от которой, если бы не мое конгруэнтное состояние, стоило бы содрогнуться. Капитан, похлопывая молодого пилота по плечу, произносит: «Молодец, Сашка! ПОЗДРАВЛЯЮ ТЕБЯ С ПЕРВОЙ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ ПОСАДКОЙ»!. Вот оказывается, на чем у нас пилоты тренируются. Денег-то у нас не хватает ради этого пустые самолеты гонять. Но после этого случая я уже не боюсь летать и верю в судьбу.
***
Была еще и такая байка - родственник мой к северу от города Серова служил и у них в части эту историю из поколения в поколение передавали.
Часть 1.
Полетел как-то Ан-2 (вроде - в вышестоящую инстанцию - читай за водкой) Hедалеко так - по тундре верст за 100. Hе единожды экипаж уже по этому маршруту путешествовал, дорогу знал хорошо, в карте не нуждался - и не взял. И еще две особенности: Ан-2 был развалюшный, видимо только для полетов за водкой при ПМУ и использовался. В общем, альтиметры на нем не работали по жизни, о наличии радиосвязи история умалчивает. Вторая особенность - дело было осенью, перед самым снегом. Погода неустойчивая... В общем, туда долетели без проблем. Вылетели обратно при сильном встречном по маршруту ветре (существенная деталь - ветер поднялся уже после взлета). Облачность какая-то появилась - пришлось подняться повыше. По времени вроде прилететь пора - снизились, вышли под облачность, летят и диву даются - отродясь такого пейзажа в этих местах не было - река не маленькая, а по берегам - лес! (тундра вообще-то должна была быть). Снизили скорость почти до посадочной, летят вдоль реки (благо попутно) и сориентироваться пытаются. Вдруг видят - на берегу реки палатка стоит. Красивая такая - оранжевая, шатром... Решили снизиться - разглядеть получше.
Часть 2.
Выбрались из-под перевернувшегося самолета - ходят вокруг - ничего понять не могут. Стали бродить вокруг - ручей течет, карликовый лес растет и огромный (бывают они такие на севере, сам видел) подосиновик на берегу. Оранжевый такой, шатром... А впереди по ходу, метрах в 300, знакомый такой заборчик из колючки, тот самый, что вокруг летного поля...
***
Стоим на «предварительном» в Шереметьево, ждем разрешения занять «исполнительный» и смотрим, как итальянец на DC-9 на посадку заходит. Он идет все время выше глиссады. Диспетчер итальянцу уже в сотый раз: «You're above glidepass! You're above glidepass!» (ю а эбав глайдпас - вы выше глиссады), а итальянец все равно - выше глиссады несется. После очередной диспетчерской «ю а эбав глайдпас» - наш командир нажимает кнопку и выдает в эфир: «Да он эбав этот глайдпас !»
***
Аэрофлот, 1988 год. Летим дополнительным рейсом в Норильск на ТУ-154. Теперь, вы должны представить себе, что такое рейс в Норильск осенью, когда все возвращаются с юга. Это вместо 180 пассажиров, минимум 360, т.е. каждая мамаша держит на коленях ребенка, а то и двух. Бригадирша наша была пофигистка. Короче, сцепилась она с одним из наших бортпроводников. Говорит, я могу что хочешь сделать во время рейса и ничего мне за это не будет. А тот и рад стараться ее подначивать. Знает, что она приколистка. В общем, берет она микрофон и объявляет: - Уважаемые пассажиры, мы вошли в зону повышенной радиации. Просьба снять подголовники с кресел и одеть себе на голову. Если вы помните, то в то время подголовники на креслах были тряпочные и пошиты в виде «трусов». И как только она сделала это объявление, дверь в экипаж открывается, выходит командир размять ноги, как говориться. Открывает шторки и.... Немая сцена. Весь салон сидит с трусами на голове, некоторые позалезали туда вместе с детьми. Командир закрывает шторки, молча поворачивается к нам. И у нас и у него в глазах стоят слезы от сдерживаемого смеха. Потом он машет рукой и уходит в кабину. Бригадиршу после этого, все-таки, уволили.
***
Дело было на одном из учебных аэродромов, на котором проходило летную практику (проще говоря, первоначальное обучение) очередное поколение курсантов одного из авиационных училищ. Надо сказать, что процесс обучения курсантов летному делу - процесс творческий, при этом невероятно яркий, изобилующий невероятными приколами, основанными на неимоверной серьезности процесса, с одной стороны, и неисчерпаемым источником анекдотических ситуаций, с другой.
Так вот, даже если курсант на земле подготовлен на «пять», - в воздухе (первое время, естессно) это все равно двоечник, ибо воздушная обстановка диктует свои законы. Задача инструктора - сократить до минимума время, потребное на то, чтобы курсант преодолел «эффект опупения» и начал более-менее внятно в полете соображать.
Короче, история вот какая. Одному (весьма темпераментному) инструктору попался в группу курсантик очень ближнего (по нынешним меркам, зарубежья), весьма тормознуто воспринимающий летную науку. При этом инструктор, недавно пришедший из истребителей и преподававший первый год, сам еще не обвыкся в кабине нового для него самолета (что в принципе, для нормального летуна не проблема, настоящий летчик все равно делает свою работу в конечном итоге правильно - инстинкт, наверно). Так вот, этот день явно был не его, «тормозящий» курсант явно вывел его из себя, за лексикой он, по обыкновению, не следил, и при этом постоянно путал на штурвале кнопки. Надо сказать, что в самолете на штурвале у летчиков имеется рядом две кнопки: одна для радиосвязи с Руководителем полетов - РП (и со всеми остальными тоже), а вторая - для разговоров внутри экипажа, называется СПУ - самолетное переговорное устройство. Все, что говорится в кабине, - слышно только экипажу, а прочая говорильня типа «разрешите взлет», «к первому 300» и т.д. - слышат все, у кого включена радиостанция и установлена данная частота. Плюс к этому, на стартовой площадке, где, по обыкновению, курят, ожидая своей очереди, курсанты, инструкторы, обслуга и прочий аэродромный народ, установлен громкоговоритель а-ля «В бой идут одни старики», чтобы, так сказать, атмосфера ощущалась, плюс на столе (а также в машине) у командира полка такой же, а также у оперативного дежурного, у диспетчера авиаузла, у начальника связи, у группы объективного контроля, у черта лысого, и т.д. и т.п., не считая тех, кто также в это время на своих бортах бороздит просторы великого и могучего воздушного океана.
Так вот, уж не знаю, чего там у них в полете происходило, но мы, сидящие на стартовой площадке, слышали это так (почти дословно):
Руководитель полетов (РП): - 645-й, заход на посадку разрешаю
Курсант (К) - 645-й, понял, выполняю
Инструктор (И) – «твою мать, разворот вправо, а не влево, совсем, что ли, обалдел? Завтра, тля, ты у меня попрыгаешь на разборе».
РП: - 645-й, не путайте кнопки!
И: - Прощенья просим.
К: - 645-й, на четвертом
РП: - Выполняйте.
И: - Ты шасси выпустил, мухтар ты копаный?
РП: - Не путайте кнопки!
И: - Вот б…ь...
К: - 645-й к посадке готов.
РП: - Посадку разрешаю.
К: - Понял.
И: - Кто понял? Это ты понял? Куда ты фигачишь, твою дивизию, полоса вон где!!! За высотой смотри, тля, убьешь всех к едреной матери!!!
РП: 645-й, не путайте кнопки, сколько можно?!
И: - ...
Тут уж или РП отчаялся, наставлять шефа на путь истинный, то ли прочувствовал кайф ситуации, короче, больше ему не мешает (посадка все-таки), и все мы, млея от восторга, глядя на приземлившийся и рулящий снова на взлет борт, вперемешку с докладами других экипажей слушаем дальше:
И: - Где ты взялся на мою голову, братское твое чувырло, тудыть! Только попробуй мне, как в тот раз, после взлета вместо уборки шасси движки убрать на малый газ, я тебя кончу, е-кэ-лэ-мэ-нэ!
... Аэродром умирает от смеха...
И: - Мама ты моя, ну куда ты прешь на полосу без доклада?! Запрашивай, раскудрить твою!
К: - 645-й, исполнительный.
РП (со вздохом): - Разрешаю.
И: - Сил моих больше нет! Ну, только попробуй, учуди сейчас чего, я тебя к бабе твоей хрен отпущу завтра, будешь у меня Руководство по ночам зубрить, пока не кончишь...
К: - 645-й, к взлету готов.
РП: - 645-й, взлет разрешаю.
... Аэродром затаил дыхание... Борт как-то с трудом отрывается от земли и, словно нехотя набирая высоту, скрывается за деревьями. Несколько секунд тишины...
РП: - 645-й, чего-то вы низковато ушли... Пауза... И обвал:
И: - об твою мать! Пехота береговая! Ни на секунду отвлечься нельзя! Надо же, тля, БЕЗ ЗАКРЫЛКОВ взлетели. ХОРОШО ЕЩЕ, НИКТО НЕ ЗАМЕТИЛ!!!
***
История произошла летом 1995 года. Проходим, значится, летную практику (учился на штурмана) в некоем городишке Скаловске... Рейс - простецкий... Из одной деревни - в другую отвезти пару теток... В общем, скукота. Только одно плохо - ночуем в одной деревне, а поутру обратно порожняком (Совок - одним словом). Возвращаемся. Время 5 утра. Спать охота - передать не могу. А тут еще туман - ни хрена не видно. В общем, дальше происходит следующее:(диалоги сокращены, оставлены ключевые моменты)
Командир экипажа (К)
- Диспетчеру (Д): "Борт 12014 - Скаловску. Потерял ориентировку."
Д (сонным голосом): "Ориентируйтесь визуально по местности."
Снижаемся.
К: "Борт - Скаловску. Шоссе какое-то."
Д: "Садитесь на это шоссе. Горючки все равно не хватит, утром подвезут - взлетите".
К: "Есть. Садимся."
Сели, значит, вышли, стоим, курим, материмся. Вокруг туман. Ни черта не видно. Из тумана раздается какой-то шум. Буквально через десяток секунд из тумана вылетает потрепанная «копейка», задевает первую стойку и улетает в кювет. Мы стоим с недокуренными сигаретами и открытыми ртами. Из «копейки» с трудом выбирается, видно, что хорошо набравшийся, мужик. Этот самый потерпевший видно не в курсе, во что он врезался и немедленно набрасывается на (К):
- "Ты, блин, такой-сякой, ты мне, блин, денег должен....."
(К) задумчиво смотрит за спину этого мужика на самолет. Мужик оборачивается. Немая сцена. Мужик медленно садится на землю. Это еще ничего. Потом разговорились и подкинули Володе (так звали потерпевшего) идею по поводу объяснения жене, где и как он разбил машину.
***
Вылетает экипаж транспортного самолета АН-26. Занимают свой эшелон. Облачность низкая. Эшелон точно под облаками. Летят.
Вдруг навстречу летит ТРАКТОР! Ребята просто в ауте. В эфир: «Трактор, вас вижу, расходимся левыми бортами».
С земли указание: «Сменить эшелон». Поднимаются выше (над облаками).
И что видят - Это МИ-10 на подвеске трактор тащит.
***
История произошла с молодым человеком, работавшим корреспондентом одной не самой популярной московской газеты, назовем его просто Корреспондент. Отправила как-то его редакция в Сибирь, в глухомань, в командировку «по письму читателя». Место было такое, что, как говорится, только самолетом можно долететь. И только от Новосибирска. Сделав все свои командировочные дела, возвращается наш Корреспондент в местный аэропорт, чтобы лететь в Новосибирск.
Про аэропорт нужно сказать особо. Представьте себе сарай на краю поляны, возле которого развевается на ветру полосатый «сачок», а неподалеку стоит одинокий потрепанный кукурузник - вот такой был аэропорт. Побродив по полю, обойдя вокруг сиротливо стоящего пустого кукурузника, Корреспондент зашел в сарай с целью выяснить, когда полетит самолет и подобные мелочи (надо сказать, билет у него был на руках, и до означенного в нем времени вылета оставалось всего ничего).
В сарае обнаружилось некое подобие бара с барменшей за стойкой и одиноким посетителем, небритым субъектом неопределенной наружности. Не найдя никого из служащих аэропорта, Корреспондент с неизбежностью оказался в баре. На удивление там нашлись вполне кондиционные напитки, и после второй Корреспондент уже мило беседовал с небритым субъектом, оказавшимся вполне приличным дядькой. Выпили вместе, потом еще, поговорили о местной жизни. После очередной рюмки новый приятель спрашивает Корреспондента: «Ты что ли пассажир то? А то полетели, мне еще обратно надо засветло вернуться»...
Приужаснулся Корреспондент от перспективы лететь с нетрезвым летчиком на видавшем виды самолете, но что делать?
Без проблем погрузились, взлетели, летят. Самолет летит низко, Корреспондент пристроился к иллюминатору, любуется красотой пейзажа.
Так проходит около получаса. Летчик поворачивается к Корреспонденту и весело ему что-то кричит. За ужасающим шумом мотора слов не разобрать, но Корреспонденту кажется, что летчик хочет обратить его внимание на местные красоты.
«Да, да,- отвечает Корреспондент, - очень красиво!»
Летчик снова что-то кричит.
«Просто великолепно!» - отвечает Корреспондент.
В этот момент неожиданно наступает полная тишина. До Корреспондента доходит, что остановился двигатель, и сейчас они рухнут с трехсотметровой высоты на землю.
Так вот - думает Корреспондент - что хотел мне сказать летчик, что мотор барахлит!
Раздается голос летчика:
«Спички есть? У меня кончились»...
«Конечно, - думает Корреспондент, судорожно добывая из кармана коробок, - перед смертью пару затяжек не повредит»...
Протягивает летчику спички, тот прикуривает, отдает спички обратно, поворачивается к панели управления, щелкает тумблером, после чего снова раздается шум работающего двигателя, и самолет, как ни в чем не бывало, летит дальше.
Корреспондент утверждает, что с тех пор он всегда носит с собой два коробка спичек.
Спасибо за внимание!