В Москве на Большой Ордынке открылаясь чайная “Нитка”, где перемешаны старинные архитектурные детали и винтажная мебель, а в советских подстаканниках подают чай собственного купажа.
Россия до сих пор входит в список стран-лидеров по количеству выпиваемого чая, но по вывескам на улицах Москвы этого не скажешь — кофейни в городе открывают куда чаще, а чай, получается, стал домашним напитком. Чайная “Нитка”, которую открыл Андрей Колбасинов, редкое исключение. Андрей — чемпион России по чайной миксологии и заинтересован в возрождении русский чайных традиций. Это и стало концептом заведения, включая и странное, на первый взгляд, название, — ниткой в старину назвали караваны, которые доставляли чай из Китая в Россию.
Чайная располагается в Центре Андрея Вознесенского, который, в свою очередь, занимает ампирный особняк 1815 года на Большой Ордынке. Как рассказывает Андрей, перед открытием центра здание отреставрировали, восстановили лепнину, печь и паркет. Над интерьером Колбасинов работал вместе с архитектором Иваном Чернечковым. Правда, речь шла главным образом о декорировании — статус памятника перепланировки и перестройки полностью исключал.
“В любом авторском проекте сложно провести линию между личным и общественным. Для меня это гостиная, которая находится не дома, а в городской среде, — рассказывает Андрей. — Это гостиная вне времени, которая могла бы хранить печь со времён строительства особняка, тульские самовары времен расцвета чайной Москвы в начале XX века. Сюда могли бы заходить на чашку чая Пастернак и юный Андрей Вознесенский во время прогулок по Замоскворечью, поэты шестидесятники могли собираться, чтобы послушать новые пластинки и почитать свои стихи”.
При таком отношении неудивительно, что Колбасинов перевез в чайную горшок с эухарисом по имени Серёга, который растет у него последние пятнацдать лет, а пластинки для местной коллекции винила покупает такие же, какие были дома у его отца. Для прослушивания этих раритетов в чайной есть японский проигрыватель 1982 года. Встроенную мебель, а также столики делали на заказ. Андрей подчеркивает, что столешницы у них белые — словно скатерти, которые в русском чаепитии олицетворяли чистоту намерений людей, собравшихся за столом.
Остальная обстановка в чайной, которая как раз и создает ее характер, — винтажная. Круглый советский стол 1940-1950-х годов Андрей купил на интернет аукционе и считает его “символом сообщества и эмпатии русского чаепития”. Испанская люстра (она, предположительно, 1940-х годов) тоже с аукциона, шесть датских стульев приехали их Петербурга, а пара кресел нашлась в Москве. “Это удача — кресла из семейной мастерской A.-B. Erik Eks Snickerifabrik в Мальме”, — рассказывает хозяин. Мебель потребовала переобивки и реставрации, которая была деликатной, без фанатизма: “Я стараюсь всегда оставить потертости лака, как свидетельство времени — это скандинавский подход”.
Сам чай (тут предлагают купажи собственного приготовления) в “Нитке” наливают в ностальгические стаканы с подстаканниками. Разумеется, в заведении есть и тульский самовар — фабрики Катенева конца XIX века, и иногда хозяин чайной разжигает его во дворе. Но обычно напитки здесь готовят с помощью современного цифрового оборудования. “"Нитка" — это фантазия на тему того, как выглядела бы сегодня локальная русская чайная, если бы XX век дал России спокойной жизни и органичного развития. В исторических кругах это называется реставрацией будущего”, — говорит хозяин.
Символом своей чайной Андрей считает акварель Екатерины Михайлиной, на которой стайка воробьев собирает рассыпанные вокруг самовара бусины: “Так и мы хотим собрать людей во всем мире вокруг идеи русского чаепития”.
Фото: Женя Муравьёва
