Я нормальный, здоровый мужчина, мне нужен секс. И ты, в конце концов, моя жена. Но ты вечно уставшая... — сказал Павел. И моя жизнь превратилась в кошмар...
Этот кошмар начался однажды ночью, когда мы вернулись с вечеринки у наших друзей. Павел выпил слишком много и, вернувшись домой, сразу же потянулся за бутылкой виски, которая стояла в холодильнике...
— Тебе что, мало уже выпитого?! — укоризненно спросила я. — Думаю, на сегодня с тебя хватит!
— Я буду делать, что захочу! — прорычал он — Не указывай, что мне делать!
— Ладно! — в сердцах сказала я. — Пей сколько хочешь. Я иду спать, — и пошла раздеваться в спальню. — Только не смей потом ложиться ко мне в постель. Я не собираюсь спать с рядом тем, от кого воняет, как из винной бочки.
— Что ты сказала?! — Павел тут же появился в дверях.
— То, что ты слышал. Ты спишь на диване!
— Скажите-ка! — фыркнул он. — Это мой дом, и никто не будет указывать мне, где спать, поняла? — крикнул он.
— Убирайся отсюда, — приказала я. — Ты пьян в стельку. Я не могу на тебя смотреть!
Наш спор становился всё жарче. Внезапно Павел толкнул меня так сильно, что я упала на кровать.
— Что ты делаешь?! — закричала я, испугавшись и поправляя задравшееся платье. Но по-настоящему я испугалась только тогда, когда посмотрела на него... Он стоял надо мной, и в его глазах было что-то, чего я никогда раньше не видела. Гнев, смешанный с вожделением...
И тут всё произошло в мгновение ока. Он рухнул на меня всем своим весом, заставив меня застонать от боли. Он начал меня агрессивно целовать, вернее, кусать. Я попыталась увернуться, но это было невозможно.
— Стой! — закричала я, когда мне наконец удалось это сделать. Стой! — повторила я, изо всех сил пытаясь оттолкнуть его. Но он, казалось, не слышал меня. Одной рукой он держал мои руки за головой, а другой буквально срывал с меня платье. Он обзывал меня такими словами, что мне хотелось плакать от унижения. Я билась и сопротивлялась на кровати всё слабее — справиться с Павлом у меня не было ни единого шанса.
Я не могла вырваться из его объятий. Поэтому я просто зажмурилась, ожидая, когда он закончит. Он делал это с животной яростью, тяжело дыша и стеная мне прямо в ухо. Наконец он застыл, совершенно неподвижный. Я боялась пошевелиться. Через мгновение он перевернулся на спину рядом со мной и через несколько секунд захрапел. Он уснул!
***
Павел никогда раньше не поднимал на меня руку. Я была в шоке, не знала, что делать... Это я спала на диване в ту ночь.
Проснувшись утром, я сначала подумала, что всё это мне приснилось. Но стоило мне лишь пошевелиться, чтобы понять, что это был отнюдь не кошмарный сон... Я почувствовала такую боль внизу живота, что застонала. И тут пришёл Павел.
— Ты не спишь? — спросил он.
Я отвернулась к стене. — Прости, дорогая, — прошептал он, садясь рядом со мной. — Не знаю, что на меня нашло прошлой ночью. Мне так стыдно… — добавил он и попытался погладить меня по руке.
Но я оттолкнула его руку. Я не могла смотреть на него, не говоря уже о том, чтобы чувствовать его прикосновения. Он вызывал у меня отвращение.
— Я приготовил завтрак. Съешь что-нибудь, — уговаривал меня он.
— Я не голодна, — процедила я сквозь зубы. Через час я всё же встала, стараясь не показывать, как сильно у меня всё болит. Я умылась, оделась и, не ответив на вопрос Павела, куда я иду и когда вернусь, вышла из дома.
***
Я поехала к маме. Даже сидя в автобусе, я была уверена, что всё ей расскажу. Но потом, войдя к ней в квартиру, передумала. Что я могла ей сказать?
— Ты поссорилась с Павлом? — мама уже догадалась, что у меня проблемы с мужем. Всякий раз, когда мы ссорились, я бежала к ней. Я кивнула и расплакалась.
— Ну-ну, милая, успокойся, — мама крепко обняла меня. — Всё будет хорошо, вот увидишь, — утешала она.
Я не сказала ей, что случилось, но то, что я поплакала в её объятиях, принесло мне облегчение. Однако потребовалось гораздо больше времени, чтобы простить Павела. Но я видела, что он сожалел, ему было стыдно и больно. В тот день, когда я вернулась домой, он ждал меня с ужином и снова извинялся.
— Этого больше никогда не повторится, Настя, — заверял он меня, и мне хотелось ему верить.
И все было хорошо, пока... не наступил следующий раз. После того случая несколько недель он был нежен, добр и заботлив со мной. Все было, как раньше, в самые прекрасные моменты нашего брака. Постепенно его прикосновения снова стали приносить мне удовольствие, я снова наслаждалась его объятиями. Я практически забыла то выражение его лица, когда он стоял надо мной, словно преображаясь в какого-то другого человека — злобного и бешеного. Казалось, между нами всё наладилось. К сожалению, лишь до следующего раза...
Однажды вечером я плохо себя чувствовала, и когда мы легли спать, он начал ласкать и целовать меня, я сказала:
— Нет, Павел, не сегодня...
— Почему? — прошептал он. — Тебе же нравится...
— Мне нравится, но мне нехорошо. Мне сейчас не хочется, давай спать, — спокойно ответила я.
— Но мне хочется, — сказал он, продолжая прикасаться ко мне. Не стоит говорить «нет» своему мужу, — добавил он и вдруг навалился на меня, держа меня за руки, как в тот раз. В одно мгновение мне стало страшно.
— Павел, не делай этого! — сказала я. — Я не хочу, я не согласна! — закричала я, отталкивая его ногами.
— Заткнись! — прошипел он и... ударил меня по лицу. И всё произошло как тогда, после вечеринки. Он изнасиловал меня, жестоко, не обращая внимания на боль, которую причинял, на мои мольбы, просьбы и слёзы. Он обращался со мной, как с куском мяса! Меня изнасиловал мой собственный муж — человек, которого я любила, человек, которому доверяла. Это было больнее всего...
Он снова сразу уснул, а я лежала, разбитая, уничтоженная...
Позже он снова извинился. Но потом добавил:
— Если бы ты не сказала «нет», этого бы не случилось.
— Ты хочешь сказать, что это моя вина?! — возмутилась я.
— Нет, нет… — пробормотал он. — Но я нормальный, здоровый мужчина, мне нужен секс. А ты моя жена, в конце концов. Ты просто всё время то устала, то у тебя болит голова, то ты хочешь спать... — он с досадой махнул рукой.
— Павел, советую тебе больше ничего не говорить, — процедила я. — И предупреждаю: если это повторится, ты пожалеешь!
***
К сожалению, это повторилось. Он не испугался, он делал это снова и снова, ещё более жестоко, с ещё большей агрессией. Каждый раз, когда я пыталась защищаться, он меня бил. В лицо, в плечо, в шею, куда угодно. После каждого такого случая мне приходилось несколько дней сидеть дома — я не могла пойти на работу из-за синяков и ссадин.
Я была в отчаянии, чувствовала, что не справлюсь с этой проблемой одна. Делиться с подругами мне было стыдно — все они были уверены, что у нас идеальный брак.
Я решила позвонить маме... Сказала ей, что у нас с Павлом всё плохо, что я не знаю, что делать.
— Что случилось? — обеспокоенно спросила мама.— Он пьёт?
— Нет... — прошептала я.
— Он тебе изменяет?!
— Нет, мама, дело не в этом... Он... он принуждает меня... принуждает к сексу, — выдавила я из себя.
— О, — с облегчением вздохнула она. — Я-то подумала, что действительно происходит что-то ужасное...
— Потому что так и есть, мама! Он не имеет права... Он не может так со мной обращаться...
— Доченька, — мягко сказала она. — Такие уж мужчины. И он же твой муж, в конце концов...
Боже, она сказала почти то же самое, что и Павел! Никто меня не понимает, подумала я. Абсолютно никто...
***
Мне оставалось только надеяться, что Павел больше так не сделает. Он любит меня, он не должен причинять мне боль, твердила я себе. И я уверена, он тоже это понимает. На всякий случай я решила не провоцировать его. Я старалась не расстраивать его, не огорчать. Когда он приходил с работы злым, я подавала ему ужин и пыталась как-то его подбодрить. Когда он хотел секса, я не возражала. Никогда.
Хотя это больше не приносило мне никакого удовольствия — наоборот, близость с ним наполняла меня страхом и отвращением. Но я была готова откликнуться на любой его зов, позволяя ему делать всё, что он захочет, выполняя все его прихоти. Лишь бы он снова не избивал меня и не применял ко мне насилие. Я стала просто бояться своего мужа.
И иногда на несколько недель наступал покой. Но потом он снова нападал и насиловал меня. Без всякой причины. Как будто это было самым обычным делом.
Моя жизнь постепенно превратилась в кошмар. Я неохотно возвращалась с работы, по вечерам старалась не попадаться Павлу на глаза, до поздней ночи притворяясь, что чем-то занята — убираюсь, штопаю, работаю — лишь бы не ложиться спать до того, как он уснёт.
Иногда я боялась, что сойду с ума. Каждый жест Павела рядом со мной казался мне попыткой напасть. Однажды он попытался погладить меня по голове в порыве редкой нежности. Я инстинктивно подскочила и отстранилась.
— Что случилось? — спросил он.
— Ничего, — покачала я головой.
— Что значит ничего?! — спросил он. — Я видел. Ты испугалась. Ты что, меня боишься?
Я чувствовала, что этот разговор становится опасным, и хотела уйти от его обсуждения.
— Да ну! — я пожала плечами, а затем попыталась сменить тему:
— Я сегодня встретила Светку. Помнишь её, мою школьную подругу? У неё уже есть ребёнок. Маленький, несколько месяцев… — болтала я, и вдруг почувствовала, как руки Павла обвили мою талию. Я замолчала, словно парализованная.
— Может, мы тоже попробуем завести ребёнка, а? — прошептал он мне на ухо. — Ты такая красивая, малышка... — пробормотал он и вдруг просунул руки мне под блузку.
Я в ужасе закричала.
— Ты опять испугалась? Да что с тобой? Я ничего тебе не сделаю! — заверил он меня, но тон его голоса опровергал его слова. — Я же знаю, что тебе нравится... — пробормотал он, а затем снова начал называть меня своей шлюхой и другими словами, гораздо более грубыми. Я уже знала, что меня ждёт. И я не ошиблась.
***
Когда всё закончилось, я сняла порванную юбку и блузку, вытерла кровь, текущую из носа, и набрала воды в ванну. Я аккуратно закрыла дверь, желая остаться в этой ванной на всю оставшуюся жизнь. К сожалению, это было невозможно.
Я лихорадочно думала, что мне делать, как спастись. Сил не осталось. Я стала нервной, боялась даже на улице. Я плакала на работе, не слышала, что говорит начальник... Я совершенно потеряла желание жить. И, что хуже всего, я не видела выхода из своего ужасного положения...
Наконец, я вышла из ванной. В квартире было тихо. Я тихо обошла все комнаты, чтобы проверить, нет ли Павла. Его не было! Я с облегчением вздохнула и села на диван. Вдруг раздался стук в дверь. Я вздрогнула от страха. «Наверное, он забыл ключ», — подумала я и скорее побежала открывать. Чтобы он не рассердился... Но за дверью стояла мама.
— Мама? Это ты?
— Я, я, — кивнула она и вошла. — Ты не навещаешь меня, не звонишь... — она не договорила. — Что с тобой случилось?!
Она испуганно уставилась на меня. Я вспомнила, что вся опухшая и в синяках... Я расплакалась.
— Это Павел?! — с ужасом воскликнула она.
— Он так требует секса...
— Детка, почему ты не рассказала мне всю правду?! Я даже не думала... Я бы никогда не догадалась, что между вами происходит!
Я рассказала ей всё, включая самые неприятные подробности. К тому времени, как я закончила, мы обе плакали.
— Тебе нужно обратиться в полицию, — сказала мама. — Другого выхода нет. Он обычный насильник! Его место за решёткой. Мы вместе пойдём в полицию...
***
Я отказалась. Я знала, что она права. Но не могла этого сделать. Ведь как я могла пойти в полицию и заявить на собственного мужа? Да ещё и с таким обвинением? Что он меня насилует? Какой позор...
И кроме того... В конце концов, Павел был моим мужем, я любила его когда-то, я была с ним счастлива. Я не хотела, чтобы у него были проблемы... Хотя он ужасно со мной поступал.
Я пообещала матери, что пойду в полицию, но только на следующий день, потому что сегодня я не могла. Однако я не сдержала обещания. Не знаю, чего я ждала... Я ведь знала, что Павел не собирается меняться. Примерно через неделю после визита моей матери он снова требовал секса, то есть рвал на мне одежду, бил и унижал.
— Прекрати! Или я вызову полицию! Это преступление! — пригрозила я ему.
— Никогда не слышал, чтобы кого-то арестовывали за исполнение супружеских обязанностей, — рассмеялся он. — Я беру своё! Ты моя жена, и принадлежишь мне, — добавил он и начал расстёгивать штаны...
***
Только хлопок закрывшейся двери вывел меня из оцепенения. Значит, он ушёл, как это вошло у него в привычку в последнее время после удовлетворения своих желаний. Я взглянула на телефон. Раз, другой… Наконец, я попыталась дотянуться до него, но не смогла, потому что боль была невыносимой. Я перевернулась на бок и потянулась к телефону другой рукой. Достала, но замешкалась. Я знала, что должна позвонить…
«Я не его собственность, и он не имеет права так со мной поступать!» — устало подумала я. Но… Не могла решиться. Я читала о судах над насильниками и знала, что женщины, подвергшиеся насилию, должны рассказывать самые интимные подробности, доказывать, что не спровоцировали насильника. А Павел — мой муж… Кто мне поверит, кто мне поможет?! Нет, я не выдержу ещё и публичных унижений!
Я знала, что ждать, что он изменится — значит ждать вечно. Каждое его «прости», каждая спокойная минута, когда он улыбался мне по утрам, только укрепляли во мне решимость: надо бежать. Если я не сделаю этого сейчас, скоро уже не смогу уйти никогда.
И я начала планировать побег так, будто готовилась к шпионской операции: тихо, без свидетелей, оставляя за собой минимальные следы.
Сначала — простые шаги. Я решила уволиться с работы тайно. Работа для меня была и берегом безопасности, и единственным местом, где я могла собраться с духом. Но теперь она стала нитью, которая могла навести на след. Я написала заявление, ни с кем из коллег не обсуждая, и дисциплинированно отработала положенные две недели, после чего забрала трудовую. Но каждое утро я продолжала уходить из дому, делая вид, что отправляюсь на работу.
Потом я выписалась из его квартиры. Слава богу, для этого не требовалось его согласие. Незаметно, чтобы не привлекать внимания, я собрала сумку с вещами и документами. Несколько смен белья, тёплый свитер, пара удобных брюк. Документы — паспорт, трудовая, диплом, банковская карта, небольшой конверт с наличными, которые я сняла заранее и спрятала в книге. Я купила простенький кнопочный телефон — с другой сим-картой, зарядное, фото мамы, спрятанное в кармане сумки, как талисман.
Я не взяла никаких колец или серёжек, никаких фотографий. Хотела отсечь и забыть прошлое. Днем я отвезла сумку на вокзал. Поезд в столицу уходил поздно вечером, и я думала, как мне уйти незаметно из дому — не слишком заранее, чтобы Павел не бросился меня искать и не нашёл на вокзале.
Я придумала одно простое объяснение своего исчезновения — вечером скажу, что иду в магазин, самая безопасная из выдумок. Он не задавал лишних вопросов, когда речь шла о покупках. У него была привычка — лежать у телевизора с банкой пива и смотреть футбол. Скажу, что принесу ему пива...
Ночь перед побегом я почти не спала. Сердце то и дело подскакивало, будто я уже ехала в поезде. Утром я как обычно, «ушла на работу», вечером приготовила ужин.
После ужина Павел улегся у телевизора. Я посмотрела на него, как на чужого человека: он смотрел футбол, бутылка с пивом в руке, пульт на животе. В его позе не было и намека на то, что он когда либо изменится — только вечная уверенность в том, что мир принадлежит ему. Впервые за долгие месяцы мне стало легче: я не собиралась больше жить в страхе.
— Я иду в магазин, — сказала я ровно, без дрожи в голосе, как будто это был самый обычный выход за молоком или хлебом. — Взять тебе пива?
Павел даже не повернул голову.
— Хорошо, — сказал он, не отрываясь от экрана. — Возьми. И пачку сигарет тоже.
Я набросила куртку, надела туфли, тихо положила свой телефон на столе на кухне и бросила последний взгляд на нашу квартиру. А затем вышла на улицу и направилась на остановку. Воздух был острым, чистым от ночной прохлады, в нём плавали запахи прелых листьев и мокрого асфальта. Сердце билось ровно, а внутри была и тревога, и невиданная до этого лёгкость — как будто я сбросила с себя усталость и годы копившегося страха.
Когда спустя час мой поезд тронулся, я села у окна и написала сообщение маме. Короткое, позже позвоню ей и расскажу подробно. А потом стала смотреть за окно. За стеклом город растянулся, как панорама моих воспоминаний: улицы, где мы когда-то смеялись, кафе, где мы впервые встретились, магазин, где я купила хлеб в последнее утро...
Последний взгляд — и город остался позади, словно перевернутая страница. А впереди расстилалась неясная перспектива жизни в чужом большом городе. Но в первый раз за очень долгое время я чувствовала, что принимаю решение не из страха, а из желания жить.
Читайте ещё истории из жизни: