Полинка, проснувшись ночью от плача Петруши, хотела вскочить, чтобы первой к нему подойти. Пусть родители поспят еще. А то вон, как умаялись, даже крика ребёнка не слышат, спят. Девочка сообразительная , она уже знала, что надо, чтобы успокоить плаксу. А надо покачать кроватку немного, или проверить и поменять памперс, дать попить маленькому или просто перевернуть, спинку ему погладить. А когда-то успокоится, то и дальше досыпать.
Она уже не раз так делала, вставая тихонько по ночам, чтобы успокоить брата и дать всем поспать. И каждый раз утром, за завтраком, видя благодарный взгляд кого-то из старших, была счастлива, её всю переполняла гордость и радость. Ведь её помощь замечена, оценена, то есть она нужна, она полезна, и значит, всегда будет в этой семье, и её не отдадут в интернат или детдом, как это не раз делала мама.
Вспомнив маму, Полинка взгрустнула, но её отвлёк малыш, который чуть громче и требовательнее заплакал. Поля покачала кроватку, тихонько напевая что-то. Малыш, вроде, затих, но, как только девочка отошла от кроватки, снова заерзал и, причмокивая, обиженно захлюпал носиком. Поля поняла, что надо поменять памперс, потом попоила водичкой брата, и снова начала качать кроватку.
- Ну, вот, молодец, давай спатки, чтобы и я поспала, спи, мальчишка, до утра… - прошептала она и, оглянувшись на родителей, которые продолжали спать, пошла на цыпочках к себе.
Забравшись под одеяло, Полинка закрыла крепко глаза, предвкушая сон. Но он не шёл. Она и овечек уже пересчитала, и облака, и чего только не делала, а уснуть не могла. Вертелась, крутилась, пытаясь удобнее улечься, но тщетно. Вот бы сейчас мама прилегла рядом, как делала, когда Поля была совсем маленькой. Она помнит эти моменты, и даже запах мамин, не забудет никогда.
Правда, потом она делала это редко, да и то, только потому что хотела, чтобы дочь поскорее уснула, ведь очередной жених ждал. Но маленькой Поле было всё равно. Лишь бы мама лежала вот так рядом… Но Поля рано стала реалистка. Сейчас никто к ней не подойдёт, по голове не погладит, не прижмет к себе, она это знала. Однако всё равно рисовала эту картину себе, так как она грела.
Ведь единственным ребёнком в семье этой пробыла недолго. Хотя, классно было! Всё внимание – ей. Чего бы не захотела, любой каприз исполнялся. Даже когда ей становилось страшно одной или грустно, папа не ругался, когда она пробиралась в их с Милочкой постель. А с тех пор, как этот громко кричащий сверточек внесли в дом и начались вот эти все пляски с бубном вокруг него, беспомощного, он занял её место, а она отошла на второй план.
Это было очень обидно. С ней уже никуда не ходили. Ей ничего особенного не покупали, как раньше. На неё постепенно перестали обращать внимание, потому что оно было отдано вечно орущему малышу. Чуть что, все к нему бегут. Вот и приспособилась Полинка так, чтобы быть на подхвате, чтобы чувствовать себя нужной и чтобы другие поняли, что она им нужна и без неё им - никуда.
Так прошёл год, второй. Поля постепенно стала забывать о маме. Её роль успешно исполняла Милочка, которая неожиданно для себя когда-то приняла эту одинокую девочку и всё это время старалась не отдаляться от неё. Их очень сблизил Петруша, и Люда старалась сына не баловать на глазах у Поли, а больше внимания уделять ей, приёмной дочери. Но Поля иногда сидела с отсутствующим выражением лица, словно находилась в этот момент далеко отсюда.
Петруша рос не по дням, а по часам, и когда подрос, стал драться с Полиной. А та не очень понимала, как быть. Ей и хотелось в ответ всыпать мелкому, ведь больно дрался, щипался, мог случайно чем-то зарядить в глаз. Но и стрёмно было даже жаловаться на него, ведь он маленький, да и что родители скажут… Ведь однажды, когда справедливо нажаловалась, её отругали за ябедничество.
Полинка, несмотря на все старания Милы, понимала, что она не ее только мама, да и вообще не родная. Вон, как жалела ревущего Петю, когда сестра не по делу настучала, мол, леденцы не она, а он таскает. Ему всыпали, но потом много извинялись, узнав, что этого не было…
А сколько раз он наговаривал на неё. И Полинка не обижалась, а порой специально делала так, чтобы и её пожалели, а его наказали, узнав, что не виновата. Но каждый раз никто перед ней не извинялся, узнав, что оговорили, и за то, что только даром наругали. И в такие моменты девочка думала, что, да, раз так, то её не любят, и что она плохая.
Только Нина Павловна, когда с мужем приходили к ним в гости, замечала, что смена обстоятельств, случившаяся несколько лет назад и повлиявшая на общий уклад жизни семьи дочери и на их с Починкой отношения, она затянулась. Что со временем проблема обострилась, хотя Полинка и прятала свои чувства где-то там, глубоко-глубоко… Ведь по-прежнему нуждалась во внимании, в большом его количестве.
- Милочка, как бы Поля не стала относиться к брату, как к своему врагу, - как-то сказала Нина Павловна дочери. - Ведь вы оба больше сыну уделяете внимания, чем ей. Когда был поменьше, да, это понятно. А сейчас? Все больше ругаете ее. Подумай...
И Мила однажды поняла, что мать права. Ведь она при малыше ругала Полю, что унижало ее, заставляло чувствовать себя менее любимой и когда поделилась с мужем своими мыслями, рада была, что то встретила одобрение. После чего извинилась перед дочерью, не оправдываясь. Разве что показала составленный с Ильёй план, который должен был помочь сплотиться всем и понять, что её, Полинку, любят не меньше…
Ссылки на предыдущие главы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35