В стародавнюю, доджитальную эпоху я болталась между подворотней и универом, а люди в метро читали книжки — настоящие, бумажные.
Больше всего я любила разглядывать дам с любовными романами.
«Роковая обреченность», «Обреченная страсть» и прочее в розовых, как сахарная вата, увитых лилиями обложках.
Что я понимала об этих книгах? Решительно все. Пародия, мусор, жвачка с изнанки парты.
Что я понимала об этих дамах? Что они тоже обречены. На пятилитровую кастрюлю борща, квартирный вопрос и ленинградскую тушь комочками. В свои старческие сорок, в почти предсмертные пятьдесят они что же — всерьез ждут принца, пирата, секси-пастора? Или надеются, что муж — сморчок, водитель дивана — ударится о земь и обернется нежным деспотом, настоящим мужиком? Вот ведь курицы, конченые бухгалтерши.
Так думала я, вечно молодая, вечно пьяная, прихлебывающая из рукава теплый апельсиновый хуч. Никогда-никогда-никогда я такой не стану. А тот, демонический, с гитарой, в тесных кожаных штанах — живая, не воображаемая рок-звезда — точно выберет меня. И жизнь будет, как вечный фестиваль Нашествие.
Прошло двадцать лет.
Мне сорок, и я хочу одного::
Еще пятьсот сезонов Бриджертонов, пожалуйста!!!!!
Дамы с романами Калужско-Рижской линии начала нулевых, к вам больше вопросов нет.
Еще больше всякого прекрасного
