В сентябре 1145 года в небольшой итальянский городок Витербо прибыла делегация из Антиохии, которую возглавлял Гуго – католический епископ Джаблы. На тот момент провинциальный Витербо, расположенный в 100 км к северу от Рима, являлся местом пребывания недавно избранного понтифика Евгения III (в миру – Бернардо Паганелли).
Заморское крестоносное посольство ко двору папы направил Раймунд де Пуатье – правитель Антиохийского княжества. Главной целью этого визита было информирование главы римской католической церкви о тяжелой геополитической ситуации, сложившейся для государств Утремера[1] после падения Эдессы. В предыдущем цикле публикаций рассказывалось о том, что 24 декабря 1144 года столицу Эдесского графства захватил Имад ад-Дин Занги – могущественный и воинственный атабек Мосула и Алеппо.
Евгений III с большим сочувствием и вниманием выслушал известие о разграблении Эдессы, а также о том, что мусульмане, развивая свой неожиданный успех, захватили ещё ряд городов и крепостей, входивших в состав Эдесского графства. Его правитель – Жослен II де Куртене ничего не смог противопоставить ни Занги, ни второму из его сыновей – Нур ад-Дину Махмуду[2], унаследовавшего от отца должность атабека (наместника) Алеппо.
Фактически, расписавшись в собственном бессилии, Жослен II заперся в самой мощной своей крепости Турбессель (Тель-Башир), безвольно наблюдая затем, как Нур ад-Дин Махмуд Занги постепенно и уверено устанавливает контроль над восточной частью Эдесского графства. После того, как сын Занги к своим уже имеющимся титулам и регалиям присовокупил должность атабека Халеба, государям Латинского Востока стало ещё более тревожно за судьбу своих владений.
Первым тревогу забил Раймунд де Пуатье. Он не принадлежал к числу успешных, опытных и авторитетных правителей Утремера. Но даже при своих весьма посредственных военно-политических дарованиях князь отлично понимал, что после завоевания земель Эдесского графства Занги-младший продолжит свою экспансию в западном направлении, и тогда следующей его жертвой станет Антиохия.
Тревоги и беспокойство Раймунда де Пуатье во многом разделяла и Мелисенда – королева Иерусалима, ведь северные рубежи её державы граничили с владениями всё того же Нур ад-Дина Махмуда Занги. Именно по этой причине правительница «Святого города» всячески способствовала скорейшей отправке посольства к римскому папе.
Евгений III обещал антиохийским посланникам оказать всемерную помощь и всяческое содействие в организации крестового похода, призванного возвратить разоренную и поруганную Эдессу её законному владельцу. Папа также высказался о необходимости проведения мероприятий, которые надежно защитят католические государства Утремера от возросшей угрозы масштабной исламской агрессии.
Понтифик посоветовал своим гостям без промедления отправиться ко двору самых влиятельных тогдашних европейских монархов – Людовика (Луи) VII Молодого, короля Франции, и Конрада III Штауфена, правителя Священной Римской империи. Папа безотлагательно взял на себя организационные вопросы, связанные с религиозно-вдохновительной и административной деятельностью.
Епископу Гуго и его соотечественникам предстояла более важная и ответственная миссия – убедить, побудить, привлечь, правильно замотивировать всесильных государей, чтобы они изъявили желание принять самое активное участие в предстоящем походе. И не просто «потусоваться» и поучаствовать «для галочки», а увлечь за собой как можно больше своих вассалов и подданных.
Намерения Евгения III, его желание помочь государствам Латинского Востока, отвоевать Эдессу и другие города, захваченные мусульманами, несомненно, были искренними. Вся беда заключалась в том, что понтифик – в недавнем прошлом скромный и ничем не примечательный настоятель цистерцианского[3] монастыря, не годился на роль идейного вдохновителя и главного организатора крестового похода – специфического мероприятия, длительного, многоступенчатого, ответственного и масштабного.
Евгений III не имел и малой толики той харизмы, которой отличался знаменитый папа Урбан II – идейный вдохновитель и организатор Первого крестового похода. Евгений III не обладал изысканным красноречием, хорошо развитым даром убеждения и внушения. Он не мог речами своими и проповедями разжечь у слушателей пламя религиозной страсти и готовности к самопожертвованию ради достижения высокой цели. Ему не даны были ораторские, дипломатические, посреднические и миссионерские таланты.
Ещё более плачевно обстояли дела у папы с практическими административными навыками. Евгений III в своё время не прошёл все необходимые ступени карьерной лестницы, что было крайне важно для наработки требуемого стажа, знаний, навыков и умений будущего главы римской католической церкви.
Понтифик не был ни кардиналом, ни легатом, он никогда не входил в состав папской курии. Собственно говоря, его избрали лишь потому, что никто из гораздо более достойных кандидатов с солидными послужными списками и обширным опытом административной работы не хотел становиться римским папой.
Предыдущий глава римской католической церкви – Иннокентий II практически весь свой понтификат провёл в беспрерывном и изматывающем противостоянии с антипапой Анаклетом II, а также его сторонниками из числа видных западноевропейских правителей и могущественных аристократов. Подобной участи для себя не захотел никто из кардиналов-кандидатов, и тогда, чтобы священный престол не пустовал, римским папой избрали аббата Бернардо Паганелли, превратившегося исключительно по воле случая в Его Святейшество Евгения III.
В отличии от Урбана II, он не стал саму концепцию будущего похода и главные вопросы, связанные с его организацией, выносить на повестку вселенского церковного собора. Евгений III не выступал перед кардиналами, прелатами и рядовыми священниками. Он не обратился лично с проповедью и призывами к простому народу. Наместник Бога на Земле поступил иначе.
1 декабря 1145 года понтифик издал папскую буллу, призывавшую всех благочестивых государей Европы принять деятельное участие в организации крестового похода, главной целью которого являлось оказание помощи христианам Латинского Востока в их неравной и нелёгкой борьбе с мусульманами. Булла, прежде всего, была адресована Людовику VII.
По замыслу Евгения III именно французскому королю надлежало стать главным организатором, а затем и предводителем похода. При этом папа не хотел, чтобы надолго из Германии отлучался Конрад III. Германский император был необходим понтифику в качестве могущественного защитника в случае возможной агрессии со стороны Рожера II – короля Сицилии. Дело в том, что предыдущий папа Иннокентий II на протяжении десяти лет не просто конфликтовал с Рожером II, но и воевал с ним, в конечном итоге оказавшись его пленником после одной из проигранных битв.
Евгений III надеялся, что Конрад III Штауфен останется в Европе, но при этом обязательно пошлёт на Святую Землю сильное войско, а также выступит «спонсором» чрезвычайно дорогостоящего мероприятия, каким, без сомнения, являлся задуманный поход. Первоначально план римского папы успешно приводился в исполнение.
Людовик VII не остался равнодушным и первым откликнулся на призыв понтифика. На французского короля и многих представителей его ближайшего окружения произвёл сильный эффект красочный рассказ антиохийских послов, которые во всех подробностях поведали монарху о многочисленных бедах, злоключениях и несчастиях, обрушившихся на Эдесское графство.
Поскольку не менее ¾ всех католиков, обосновавшихся в государствах Утремера, по происхождению своему были франками, неудивительно, что известие о падении Эдессы и других христианских городов графства столь глубоко и сильно взволновала парижский двор. Имелись у французского государя и личные причины для того, чтобы принять участие в намечавшемся походе.
Людовик VII был твёрдо убеждён, что необходимо совершить паломничество в Иерусалим, чтобы окончательно очиститься от тяжкого греха – массового убийства, которое совершили королевские солдаты в ходе недавней междоусобицы. В 1142 году в противостояние с французским монархом вступил Тибо IV де Блуа, граф Шартра и Шампани – самый могущественный феодал королевства.
В следующем году во время штурма города Витри (сейчас он называется Витри-ле-Франсуа), державшего сторону Тибо IV, войско Людовика VII учинило страшный погром, апофеозом которого стал поджёг церкви, в которой укрылись сотни мирных горожан. Западноевропейские хронисты пишут, что в результате этого пожара погибли 1300 ни в чём неповинных прихожан.
Скорее всего, эта цифра является преувеличением. В небольшом городке на тот момент всего проживало не более двух-трёх тысяч человек, а в местной маленькой церкви просто физически не могли поместиться 1300 человек. Но в любом случае, жертв среди мирного населения было много, а счёт их, однозначно, шёл на сотни.
Переживая свою вину за произошедшее, король публично покаялся в содеянном, тщательно стараясь всеми доступными для христианина способами очиститься от греха и замолить его. Римский папа Иннокентий II, а следом за ним и Евгений III от имени католической церкви «полностью простили» короля Франции, заверив, что душа его «очищена» от тяжкого греха.
Однако Людовик VII стремился окончательно смыть с себя причастность к массовому убийству ни в чём неповинных единоверцев-католиков. Активное участие в предстоящем крестовом походе, изгнание нечестивых сарацин из Святой Земли, отвоевание у них Эдессы, а также последующее паломничество по святым местам Иерусалима – эти благие деяния, по глубочайшему убеждению монарха, были той самой панацеей, которая могла полностью реабилитировать его с точки зрения средневековой религиозной морали.
Первая супруга французского правителя – Алиенора Аквитанская приходилась племянницей Раймунду де Пуатье, а потому, стремясь помочь родственнику, горячо поддержала инициативу Людовика VII. Одобрил желание короля совершить вооруженное паломничество на Святую Землю и влиятельный прелат – Жофруа де Ла Рош, епископ Лангра.
Французский государь, преисполненный самых радужных надежд и ожиданий, обратился с пламенной речью к своим могущественным вассалам во время традиционного королевского торжественного обеда по случаю празднования Рождества. Король вслух озвучил своё намерение отправиться в Утремер, призывая всех желающих присоединиться к нему. К величайшему разочарованию Людовика VII практически никто из влиятельных графов, баронов, виконтов и маркизов не проявил должного интереса к словам своего сюзерена.
Отдельные представители высшей французской аристократии выразили на словах своё сочувствие христианам Эдесского графства. Этим дело и ограничилось. Нынешнее поколение французской знати жило иными заботами и руководствовалось совсем другими мотивами, нежели их соотечественники, принявшие участие в Первом крестовом походе. Горести, проблемы и насущные заботы в наименьшей степени волновали всесильных вассалов Людовика VII.
Аббат Сугерий (Суже) – настоятель монастыря Сен-Дени, придворный хронист, видный церковный деятель и личный советник короля вообще высказался против личного участия Людовика VII в предстоящем походе. По мнению аббата, монарху крайне нежелательно покидать своё королевство на длительный срок, а также подвергать собственную жизнь опасности.
Тревоги и опасения Сугерия были вполне обоснованными. Во время «Крестового похода 1101 года» и в результате событий, последовавших за ним, погибли несколько видных и высокородных западноевропейских аристократов, в том числе и носители французской королевской крови. К тому же у Людовика VII до сих пор не было сына-наследника.
Король не мог угрозами или силой своего авторитета принудить своих вассалов к участию в походе, поскольку это мероприятие изначально основывалось на добровольном волеизъявлении и желании христианина стать паломником. Людовик VII отложил принятие окончательного решения по данному вопросу на три месяца. К счастью для монарха, ему не пришлось долго ломать голову над тем, как выйти из затруднительного положения.
На помощь своему государю своевременно пришёл Бернард Клервоский – известный французский и западноевропейский богослов, теолог, основатель, а затем и настоятель цистерцианского аббатства Клерво. Он был широко известен как активный борец с церковными схизмами (расколами) и ревностный охранитель папского престола от посягательств антипап. Бернард повсеместно боролся против ересей и любо церковного инакомыслия.
Именно он считался главным наставником и куратором папы Евгения III. Бернард принимал непосредственное участие в создании устава духовно-рыцарского ордена тамплиеров. Благодаря Бернарду Клервоскому цистерцианский орден приобрёл свою широкую известность и распространенность в Западной Европе. Кроме того, он славился далеко за пределами Франции своей безупречной репутацией священнослужителя-аскета и истинного благочестивого католика. Бернард был превосходным оратором и одним из самых высокообразованных теологов своего времени.
Аббат Клерво посоветовал Людовику VII лично обратиться к папе римскому с просьбой о более тесном взаимодействии Ватикана и Парижа. Для того чтобы пронять толстокожих французских аристократов требовалось непосредственное вмешательство понтифика. Евгений III со всей серьёзностью и внимательностью отнёсся к словам короля.
Понтифик отредактировал и переформатировал свою предыдущую буллу, издав 1 марта 1146 года новую – более расширенную энциклику. Этот документ стал эталоном всех последующих папских булл, касающихся призыва римской католической церкви к организации крестовых походов. Структурно текст состоял из трёх основных частей – преамбулы (рассказа), призыва и привилегий.
Во вступительной части понтифик подробно поведал своей пастве о потере Эдессы, об угрозе для католиков и христиан Ближнего Востока, исходящей от мусульманских правителей. Далее Евгений III призвал всех благочестивых европейских государей, баронов и дворян «защищать, как хорошие сыновья, то, что добыли их отважные отцы, храбро и с христианским достоинством во искупление грехов бороться за восточную церковь и освободить тысячи наших братьев, находящихся под гнетом мусульман».
В числе привилегий для участников похода значились следующие «бонусы» и «плюшки»: отпущение грехов, гарантия защиты со стороны церкви семей крестоносцев, а также их имущества и владений. Все судебные тяжбы, связанные с недвижимостью или землёй, принадлежавшей паломникам, откладывались до возвращения их из похода, либо до получения достоверных доказательств гибели или смерти пилигрима. Проценты на долги крестоносцев не накладывались.
Папскую буллу предстояло огласить в бургундском городке Везле 31 марта 1146 года – в день празднования Светлого Христова Воскресенья. Там же – в Везле королём был назначен общий сбор французской высшей аристократии для принятия итогового решения относительно организации и участия представителей знати в будущем походе. Узнав о том, что помимо оглашения папской буллы, перед собравшимися прочтёт свою проповедь Бернард Клервоский, тысячи людей устремились в Бургундию.
Одо Диогильский (Одон Дейльский) – главный летописец Второго крестового похода оставил подробное описание того, как после прочтения буллы Евгения III проходило выступление Бернарда Клервоского перед огромной толпой слушателей: «Так как в замке не было места для такого множества людей, то вне его, в открытом поле построили из дерева возвышение, чтобы аббат мог говорить во всеуслышание.
Когда этот божественный оратор, по своему обычаю, распространил росу небесного слова, со всех сторон и все подняли крики, требуя: "Крестов, крестов!" Аббат, не столько раздавая, сколько осыпая крестами, заранее изготовленными, должен был, наконец, разорвать свою одежду и, сделав новые кресты, продолжал наделять ими по-прежнему. Так он трудился над этим, пока стоял на том месте»[4].
У автора данной публикации представленный фрагмент вызывает двоякие чувства. С одной стороны, Бернард наглядно доказал свой высочайший ораторский профессионализм, блеснул красноречием, широчайшими познаниями Священного писания и теологии. С другой стороны, Одо Диогильский ни словом не обмолвился о том, что конкретно говорил проповедник, к чему призывал паству, чем мотивировал слушателей, какие исторические примеры и библейские сюжеты он использовал.
Ну, а эпизод с раздачей крестов и вовсе со стороны выглядит очень странным и нелогичным. Не легче ли было вручить хотя бы некоторым наиболее экзальтированным слушателям главный символ католической веры и крестовых походов – самодельный крест, изготовленный, скажем, из подручных материалов – прутьев, веток, деревянных реек, лучин и т.д.
Однако вместо этого проповедник начинает срывать с себя рясу и порты, а потом отрывать от них полоски ткани, из которых на глазах «заведенной» публики аббат Клерво и его помощники торопливо изготовляют импровизированные кресты. Возникает вопрос, имеющий практическое значение: а как использовать этот тканный крест, если его нельзя держать вертикально?
Конечно, крест, изготовленный из лоскутов аббатской рясы, можно пришить на свою одежду, если ты решил окончательно и бесповоротно стать пилигримом. Однако крест паломника в ту эпоху был чаще всего красного цвета, а цистерцианское облачение Бернарда имело классическую «шахматную» расцветку – чёрно-белую.
Скорее всего, эти кресты, связанные из отрезных полос одеяний Бернарда Клервоского, имели для зачарованных и загипнотизированных слушателей проповеди то же самое сакральное значение, что и клочки шерсти, которые полвека назад почитатели и адепты Петра Амьенского вырывали из боков его несчастного и многострадального ослика.
Томас Эсбридж – авторитетный британский историк-медиевист и специалист по эпохе Крестовых походов сообщает одну интересную подробность финальной части выступления Бернарда Клервоского, не отраженную в других источниках, известных автору данной публикации: «Шум и беспорядки толпы были настолько сильными, что деревянная платформа, на которой находился Бернард, рухнула. Но, к счастью, никто не пострадал, и это само по себе было расценено как добрый знак свыше»[5].
Помимо людских восторгов, массового религиозного воодушевления, рвения и экстаза, главным итогом пасхальной проповеди Бернарда Клервоского стала разительная перемена позиции представителей высшей аристократии Французского королевства. Первым принял крест – официально объявил себя паломником, направляющимся в Святую Землю, король.
Примеру Людовика VII тут же последовали его ближайшие родственники: младший брат – Роберт I Великий, граф де Дрё, а также дядя – Амадей III, граф Савойский. Следом за членами королевской фамилии крест приняли четверо наиболее влиятельных феодалов Франции: граф Гийом III Неверский, Тьерри (Дитрих) Эльзасский – граф Фландрии, Альфонс Иордан – граф Прованса и Тулузы, старший сын и наследник Тибо IV де Блуа – граф Анри. В дальнейшем о своём участии в походе объявили многие другие знатные бароны, рыцари, а также именитые представители духовенства и дворянского сословия.
Среди основных участников грядущего паломничества оказались не только высокородные представители французского истеблишмента, но и прямые потомки главных действующих лиц Первого крестового похода. В частности, Гийом III был старшим сыном и полным тёзкой предыдущего графа Невера – Гийома II, погибшего в битве с сельджуками, состоявшейся в рамках провального и скоротечного «Крестового похода 1101 года». Альфонс Иордан был младшим сыном Раймунда IV Тулузского – знаменитого основателя графства Триполи, пожалуй, самого авторитетного и титулованного предводителя крестоносцев первой волны.
Самым важным итогом баронской сходки, которая состоялась вслед за достопамятной проповедью-призывом, произнесенной Бернардом Клервоским, стало коллективно утвержденное решение о времени начала похода. Король Франции и его вассалы-пилигримы решили тронуться в дальний путь будущей весной.
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] - термин Утремер (иначе – Отремер или Утреме) в дословном переводе с французского языка (Outre-mér) означает «Земля за морем». До эпохи Крестовых походов определение Утремер обозначало какую-либо далёкую заморскую территорию без указаний на конкретное море или страну. После завершения Первого крестового похода термин Утремер приобрёл конкретную географическую привязку. Именно этим определением – Утремер европейцы, говорившие на французском языке, стали называть государства, созданные крестоносцами на территории Сирии, Леванта и Палестины – Иерусалимское королевство, княжество Антиохийское, а также графства Эдесса и Триполи.
[2] - полностью в арабском варианте произношения его имя звучало следующим образом – Аль-Малик аль-Адиль Нур ад-Дин Абу аль-Касим Махмуд ибн Имад ад-Дин Занги.
[3] - цистерциа́нцы (лат. Ordo Cisterciensis), иначе – белые монахи. Название «цистерцианцы» происходит от первой обители ордена – монастыря Сито́, основанного в 1098 году. Цистерцианский католический монашеский орден окончательно оформился в XII веке. Цистерцианские монахи вели затворнический образ жизни и во всем демонстрировали приверженность к строгому аскетизму. Для цистерцианских церквей, храмов и монастырей характерно почти полное отсутствие драгоценной утвари, живописи, роскошных интерьеров. Цистерцианцы носят белое одеяние с чёрным скапулярием, чёрным капюшоном и чёрным шерстяным поясом.
[4] - История Средних веков. Крестовые походы (1096-1291 гг.) / Сост. Стасюлевич М. М. – СПб: «ООО Издательство „Полигон“»; – М.: ООО «Издательство „АСТ“», 2001. С. 278.
[5] - Эсбридж Т. Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю / Пер. с англ. Л. А. Игоревского. – М.: ЗАО «Центрполиграф», 2013. С. 207.
В данной публикации использованы ссылки на произведения отечественных и зарубежных авторов, имеющих заслуженный авторитет, широкое общественное и научное признание, таких как:
Михаил Матвеевич Стасюлевич (1826-1911) – русский историк и публицист, экстраординарный профессор всеобщей истории Санкт-Петербургского университета. Основные темы исторических работ Стасюлевича – Древняя Греция и Западная Европа в эпоху Средневековья. В 1863-1865 годах Михаил Матвеевич издал трёхтомный фундаментальный труд «История средних веков, в её источниках и современных писателях».
Томас Скотт Эсбридж (род. 1969) – доктор истории Лондонского университета королевы Марии. Является автором двух десятков документальных книг по эпохе Крестовых походов, Средневековой Англии и Франции. Эсбридж написал сценарий для документального трехсерийного сериала BBC Two о Крестовых походах.
ПОЛНОСТЬЮ ЦИКЛ ПУБЛИКАЦИЙ «Второй крестовый поход» МОЖНО ПРОЧЕСТЬ, ПЕРЕЙДЯ ПО ЭТИМ ССЫЛКАМ:
Часть 1-я. Священный призыв услышан
Часть 2-я. Невероятный успех Бернарда Клервоского: сила слова и могучий дар убеждения
Часть 3-я. Трудности логистики, выбора маршрута и координации совместных действий
Часть 4-я. Конрад III Штауфен и его «Drang nach Osten»
Часть 5-я. Полный провал германской экспедиции
Часть 6-я. Византийский вояж Людовика VII
Часть 7-я. Коварная, враждебная и непреодолимая Малая Азия
Часть 8-я. Большие неприятности французского монарха
Часть 9-я. Фатальная перезагрузка главной цели и основных приоритетов паломничества
Часть 10-я. Game over или сокрушительное фиаско под стенами Дамаска
Часть 11-я. Возвращение домой или судьбоносные последствия проваленной миссии
Часть 12-я. Череда невосполнимых утрат и потерь Утремера
Все изображения, использованные в данной публикации, взяты из открытых источников Яндекс картинки https://yandex.ru/images/ и принадлежат их авторам. Все ссылки, выделенные синим курсивом, кликабельны.
Всем, кто полностью прочитал публикацию, большое спасибо! Отдельная благодарность всем, кто оценил материал, изложенный автором! Если Вы хотите высказать свою точку зрения, дополнить или опровергнуть представленную информацию, воспользуйтесь комментариями. Автор также выражает искреннюю признательность всем, кто своими дополнениями, комментариями, информативными сообщениями, конструктивными уточнениями, замечаниями и поправками способствует улучшению качества и исторической достоверности публикаций.
Если Вам понравилась публикация, и Вы интересуетесь данной тематикой, а также увлекаетесь всем, что связано с военной историей, то подписывайтесь на мой канал! Всем удачи, здоровья и отличного настроения!
ДЛЯ ПРОСМОТРА ПЕРЕЧНЯ ВСЕХ ПУБЛИКАЦИЙ КАНАЛА И БЫСТРОГО ПОИСКА ИНТЕРЕСУЮЩЕЙ ВАС ИНФОРМАЦИИ УДОБНЕЕ ВСЕГО ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ПУТЕВОДИТЕЛЕМ-НАВИГАТОРОМ (ПРОСТО НАЖМИТЕ НА ЭТУ ССЫЛКУ)