Анна с замиранием сердца открыла дверь своей новой квартиры. Вот он, их с Максимом первый настоящий дом, пропитанный любовью и мечтами. Провела кончиками пальцев по прохладным светлым обоям в прихожей, вспоминая, как они вместе выбирали цвет, спорили до хрипоты, но всегда находили компромисс.
- Ну что, начинаем новую жизнь? - голос Максима, обнявшего её за плечи, вырвал Анну из задумчивости. Не удержавшись, он чмокнул жену в макушку, отчего та рассмеялась.
- Я все еще не до конца верю, что это случилось, - призналась Анна, прижимаясь щекой к его груди. - Столько надежд мы вложили в эти стены.
Первые недели пролетели, как один день - в приятных хлопотах и обустройстве семейного гнездышка. Анна с жаром взялась за создание уюта: расставляла мебель, вешала занавески, раскладывала многочисленные безделушки. Максим помогал, когда мог урвать минутку между авралами на работе. Дом потихоньку приобретал жилой вид, согретый их теплом.
В одну из суббот раздался громкий, требовательный звонок. На пороге нарисовалась Елена Викторовна - Максимова мама - с таким видом, будто пришла с проверкой. Анна опешила от неожиданности, но быстро взяла себя в руки:
- Здравствуйте. Проходите, только мы вас не ждали сегодня.
- В смысле, не ждали? - удивилась свекровь, бесцеремонно протискиваясь в квартиру. - Максим разве не сказал, что я собиралась? Ну-ка, показывай, как вы тут устроились.
Следующий час превратился для Анны в настоящее испытание. Елена Викторовна, не стесняясь в выражениях, критиковала абсолютно все: неудачный цвет портьер, непродуманную расстановку мебели, безвкусные безделушки. Анна из последних сил сдерживала рвущиеся наружу эмоции, стиснув зубы и натянуто улыбаясь. Ничего, успокаивала она себя, это только первый визит, потом будет легче.
Как бы не так! С той злополучной субботы свекровь зачастила к ним, причем всегда умудрялась "случайно" попасть на время, когда Максима не было дома. И уж оставшись с Анной наедине, Елена Викторовна отрывалась по полной.
- Анечка, милая, зачем тебе столько цветов на окошках? Это же вечная морока, поливать их, пересаживать. Вот я себе один фикус большой поставила - и красиво, и забот никаких.
- Это что, те самые кастрюли из моего подарочного набора? Я думала, они так, для красоты, а вы прям готовить в них надумали.
- Боже ж ты мой, это что за мазня у вас над диваном? Абстракция какая-то... Вот сюда бы пейзажик приятный, чтоб глаз радовался.
Анна только крепче стискивала зубы да мечтала, чтобы визит поскорее закончился. А за закрывшейся дверью со злостью расставляла все безделушки и вазочки по местам, которые сама считала правильными.
Впрочем, надо отдать должное, Елена Викторовна раздавала не только критику. Частенько она притаскивала разные, по ее мнению, нужные в хозяйстве вещи:
- Анечка, вот, держи половичок, я его тебе связала. У меня весь дом такими застелен, уютно - страсть!
- Гляди-ка, какую занавесочку для кухни удачно урвала. Себе бы взяла, да куда уж мне, старой, с глазами никудышными.
При этом в голосе свекрови явственно слышалось снисходительное: "Разве ж ты, дурочка, сама до этого додумаешься? Без меня пропадете, мать вашу за ногу!" Анна с содроганием взирала на аляповатые половички и занавески в рюшечках, мечтая послать все к чертям.
Максим, конечно, тоже замечал мамино давление. Анна помнила его неловкие попытки утихомирить родительницу:
- Ну мам, что ты в самом деле! На фига нам эта парчовая накидка на диване? Ты же видишь, у нас совсем другой стиль.
- Максимушка, я же о вас пекусь! - всплескивала руками Елена Викторовна. - Кто ж еще о моем золотце позаботится, домик ваш обустроит?
Максим умолкал, виновато поглядывая на жену. А Анна скрипела зубами: "Я позабочусь! Я - его жена, и не нужны нам ничьи советы!"
Последней каплей стала история с сервизом. Свекровь припёрла огромную коробку с древним фарфоровым сервизом на двенадцать персон.
- Анечка, ты уж будь поаккуратнее с ним. Это еще моя свекровь из Австрии привезла. Максимка у меня один сыночек, так что вам сервизик и достается, - с гордостью объявила Елена Викторовна.
Анна приняла тяжеленную коробку, мечтая поскорее запихнуть ее подальше в серванте. Ну на фига им сервизы на полк гостей, тем более такие древние?
Не прошло и недели, как свекровь заявилась с очередным "инспекторским визитом". С порога кухни она всплеснула руками:
- А сервиз-то где? Почему не на самом видном месте, а запрятан в серванте? Анечка, ну никак ты мои советы не слушаешь!
В этот момент плотину терпения Анны наконец прорвало. Она резко развернулась к свекрови, прожигая ее яростным взглядом:
- Елена Викторовна, хватит уже! Сколько можно командовать в моем собственном доме?
Свекровь опешила от напора, но быстро оправилась:
- Ты что себе позволяешь, девочка? Я тебе в матери гожусь! Как ты смеешь указывать мне - я ведь от чистого сердца стараюсь, с заботой!
- С заботой? - язвительно переспросила Анна. - За кого вы меня держите? Я для вас вообще никто, пустое место в этом доме! С порога раскритиковали все, что мы с Максимом с такой любовью создавали. Лезете с советами, как будто я малолетняя дурочка!
Годами сдерживаемая обида рвалась наружу горьким потоком:
- Хватит таскать сюда свои уродские коврики, дурацкие занавесочки в рюшечках. Перестаньте мне указывать, где какой сервиз должен стоять. Это МОЯ семья, МОЙ дом, и Я буду решать, как нам жить! Вы меня в грош не ставите, пытаетесь командовать в моем собственном доме. Все, с меня довольно! Выметайтесь отсюда, и не смейте больше совать свой нос в наши дела!
Елена Викторовна в шоке попятилась к двери под натиском разъяренной невестки. Такой отпор от тихони-Анны стал для нее полной неожиданностью. Одарив непутевую невестку уничтожающим взглядом, свекровь гордо удалилась, хлопнув напоследок дверью.
У Анны подкосились ноги, и она со всхлипом опустилась на стул. Вот это она дала волю эмоциям, столько лет копившимся внутри! Через несколько минут скрипнула входная дверь - вернулся Максим.
- Анют, что стряслось? Я только что маму встретил, она сама не своя, бубнит что-то про скандал...
Он осекся, увидев покрасневшие глаза жены. Анна подняла на него полный отчаяния взгляд:
- Прости, я сорвалась... Не могу больше терпеть, как твоя мать постоянно пытается нами помыкать. Будто меня и нет вовсе! Я так больше не могу, понимаешь? Не могу...
Максим опустился рядом, обнимая вздрагивающие плечи. В его глазах читались понимание и сочувствие:
- Тихо, любимая, успокойся. Давай все спокойно обсудим. Расскажи, что случилось.
Захлебываясь слезами, Анна выложила все: бестактные замечания свекрови, её вечные нравоучения, снисходительный тон. Максим слушал, мрачнея на глазах.
- Знаешь, Ань, ты права, - задумчиво произнес он. - Я как-то не замечал раньше, насколько мама на тебя давит. Думал, ну придирается иногда, с кем не бывает. А сейчас понял - она реально берегов не видит. Прости, что не разглядел этого раньше.
Он сжал ладонь жены в своей руке:
- Обещаю, я поговорю с мамой. Втолкую ей, что наша семья - это только наше дело. И нечего ей тут распоряжаться и учить нас жизни. Это наш дом, и только нам решать, как его обставлять.
Анна с облегчением выдохнула, чувствуя, как отпускает многолетнее напряжение. Слава богу, муж на ее стороне! Теперь она верила - даже если свекровь не изменится в одночасье, вместе они отстоят свои границы.
Жизнь постепенно налаживалась. Максим пару раз серьезно поговорил с матерью, твердо очертив границы их семьи. Елена Викторовна дулась, обижалась, но пришлось ей смириться. Ее визиты стали куда реже, а тон - заметно сдержаннее. О переделках интерьера теперь и речи не шло.
Анна вздохнула с облегчением, впервые по-настоящему ощутив себя хозяйкой собственного дома. Их маленькая лодка, потрепанная штормами, вновь вышла на спокойные воды - без чужих кормчих и навязчивых советчиков.
А старинный сервиз со временем даже перекочевал на почетное место в серванте. Правда, случилось это на день рождения Анны, когда та созвала полдюжины подружек на посиделки. Елена Викторовна, забежавшая на пару минут поздравить невестку, застала дам за изящными фарфоровыми чашечками. Не удержавшись, она бросила одобрительный взгляд - похоже, Анечка все же начала постигать науку быть настоящей хозяйкой в доме.
