Отечественный чайный этикет в пору его формирования отличался от европейского. Из-за этого порой случались курьезы. Рассказываем, что произошло за границей в 1797 году с будущим героем Отечественной войны 1812 года Александром Александровичем Башиловым и в 1802 году с его тезкой – князем Александром Александровичем Шаховским.
Александр Александрович Башилов (1777-1849) в ранней юности был пажом при императрице Екатерине II, а затем одним из доверенных флигель адъютантов императора Павла I. В 1779 году он был со служебными поручениями в Дрездене, где в тот момент жил прославленный граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский – военный и государственный деятель, сподвижник Екатерины II и младший брат ее некогда фаворита Григория Григорьевича Орлова. Далее цитируем воспоминания Башилова. ««В Дрездене жил граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский. Как русскому не явиться к такому человеку? ... Расфранченный и затянутый, приехал я к графу; мне тогда было 20 лет, следовательно, и молодо, и зелено. Граф меня очень милостиво принял, и на беду – это случилось в тот час, когда гостям подают чай. Тогдашний обычай нас, русских..., состоял в том, что, ежели чашку чаю выпьешь и закроешь, то значит: больше не хочу; а у ... немцев был другой обычай: надобно было положить в чашку ложечку, и это значит: больше не хочу. Вот я выпил чашку и закрыл; минуты через две подали мне другую; боясь отказать человеку (имеется ввиду тот, кто подавал чай), чтоб его не бранили, я выпил и опять закрыл, и уже вспотел, бывши стянут, как я уже выше сказал. О, ужас! Является опять третья чашка; боясь навлечь негодование, как я выше сказал, я и третью выпил. Наконец, является четвертая; как пот лил с меня градом, я решился сказать: «Я больше не хочу». А он, злодей, желая себя оправдать, весьма громко мне сказал: «Да вы ложечку в чашку не положили». Тут я уже не только что пропотел, но от стыда сгорел».
В дальнейшем аристократы полностью переняли европейскую традицию с ложечкой, а остальные слои населения продолжали переворачивать чашку или накрывать ее блюдцем в знак отказа от чая. В рассказе «Болото» (1902 год) Александра Ивановича Куприна так делает лесник. «Из всей семьи только один Степан согласился, после долгих уговоров, выпить чашку чаю. Он пил ее долго и шумно, дуя на блюдечко, вздыхая и с треском грызя сахар. Окончив чай, он перекрестился, перевернул чашку вверх дном».
Драматург и фактический руководитель театров Санкт-Петербурга (1777-1846) князь Александр Александрович Шаховской был в свое время упомянут Пушкиным в «Евгении Онегине». В 1802 году в одной из гостиниц Мюнхена он познакомился со знаменитым немецким поэтом и ученым Иоганном Вольфгангом Гёте (1749-1832). Гёте пригласил Шаховского на чай, и того подвело русское понимание чаепития как отдельной и довольно обильной трапезы. Варенье, сладости, орехи и фрукты, закуски, много выпечки – все это было принято подавать к чаю. Так что князю, несмотря на увлекательность беседы о русской и немецкой литературе, в процессе чаепития не хватало обычных для него кренделей или булок. И он позвал гостиничного слугу и простодушно заказал ему бутерброды или «еще что-то вроде этого». Вечер закончился приятно, а утром Шаховской получил счет за все, что съел во время визита. Счет отправил Гете: он-де звал князя на чай, а не на бутерброды.