В армии Андрею часто снился запах угля… Андрюха просыпался, всматривался в тёмное небо за окном казармы. Как мальчишке – до слёз!.. – хотелось домой…
Сегодня – первая смена после дембеля. В знакомом шахтёрском автобусе открыто окно. Андрей счастливо прикрыл глаза: дома!.. Чистая и пресная свежесть угля смешивалась с горьковато-нежным дыханием полыни, с чуть уловимой медовой сладостью цветущего донника.
Дома!..
Стыдливо-счастливый Маринкин шёпот, такие желанные слова:
-Люблю, Андрюша… Как я ждала тебя!.. Какая же это… вечность – два года!..
Автобус подъезжал к остановке.
Толька Цыганков подмигнул мужикам, толкнул Андрея плечом, рявкнул:
-Рота, – подъём!!! Савельев! Зарядку с завтраком проспишь!
Сколько раз армейскими ночами снился Андрюхе родной копёр – высокий, сильный и уверенный, с ярким огоньком, что вспыхивал над ним по вечерам. Огонёк над копром виден с любого – даже с самого дальнего! – края степи.
Из окна шахтного коммутатора Андрею помахала рукой Маринка: за эти два года она окончила училище, и теперь работает телефонисткой.
А когда уже готовились к спуску в шахту, Андрей почувствовал чей-то внимательный взгляд. Замедлил шаги, оглянулся.
- Не узнал? – усмехнулся Димка Сотников. – Наш новый фельдшер.
Любаня?..
Люба, Любаша Мельникова.
Не то, чтобы не узнал… Просто – не ожидал, что увидит Любаню…
Живёт Любаша в соседнем посёлке. А в школе учились вместе, только Люба старше на три года: Андрюха Савельев в восьмой перешёл, когда Любаня десятый окончила.
Подружки звали Любку ведьмой. На дискотеке Любаня небрежно показывала глазами на понравившегося ей парня:
-Спорим, девчонки?.. Сегодня он пойдёт провожать меня домой.
Подружки отмахивались:
- Да ну тебя, Любка!.. Это Димка Красухин из Новогоровки. Он на дискотеку с Настюхой пришёл – не видела?
-Пришёл с Настюхой, а уйдёт со мной. Увидите.
Всегда оказывалось так, как говорила Любка. Хоть бы раз не сбылось!
Девчонки переглядывались: ведьма!..
Любка красивая. Золотистые волосы лёгким каскадом падают на узкие Любкины плечи, а глаза – будто в холодно-серой после недавнего льда речной воде отразилась зелень полураспустившейся прибрежной мяты. Может, из-за этой мятной зелени в глазах называют Любку ведьмой?..
Андрюха однажды увидел…
Случайно.
Возвращался на мотоцикле из Лугового. Барахлил левый цилиндр, и Андрюха остановился – как раз напротив кустов ивняка на берегу реки. С двигателем пришлось повозиться. Андрюха вытер ладонью вспотевший лоб, поднял глаза… И вспыхнул.
Любка сняла лифчик, бросила его на ветки ивняка. Осталась в одних трусиках. Влажные золотисто-русые волосы сияли светлыми крупными каплями. У Андрюхи вдруг пересохло во рту: такие же капли светились на упругих бугорках Любкиной груди…
Любаня тоже увидела Андрея… Испуганно прикрыла грудь ладонями, но тут же усмехнулась:
- Нравлюсь?
Андрей снова склонился над двигателем. Посоветовал:
- Ты б оделась, Любка… Дорога ж рядом.
Любаня вдруг вздохнула:
-Когда ж ты вырастешь, Савельев!.. Жду-жду…
Высокий и рослый Андрюха усмехнулся. Положил ладонь себе на макушку:
- Так уже вырос.
Любка окинула его медленным взглядом:
-Вырос. А только в десятый перешёл. Так что – отвернись.
- А если не отвернусь? – обнаглел Андрюха.
Любаня надела лифчик, набросила короткий ситцевый халатик. Сухо и серьёзно сказала:
-На Маринку Степанову смотри.
И ушла.
Перед Маринкой Андрюхе отчего-то было стыдно…
После того случая на берегу виделись редко. Любаня училась в медучилище. Говорили про неё разное… Нелька Ермилина завистливо убеждала девчонок:
- Увидите!.. Догуляется Любка! Моя сестра двоюродная на одном курсе с ней учится. Рассказывала недавно: Любка и там каждый вечер парней меняет. Подумаешь, – королева! Цены себе не сложит!.. Вот такие и становятся одинокими матерями! Увидите! Гулять – одно…А жениться – другое: кто на ней женится! После всех её… Кому надо: растить неизвестно чьего ребёнка!
Как-то Маринка оборвала Нельку:
-Ты, что ли, свечку держала? До сих пор злишься, что тогда Володька Кузьмичёв отвёз Любку домой после дискотеки?
Нелька за словом в карман не полезла:
А я посмотрю на тебя, Степанова! Я посмотрю, что ты скажешь, когда твой Савельев отвезёт её домой! А к этому идёт! Все видят, как Любка на Андрюху пялится! Ей, может, для ровного счёта Савельева твоего не хватает!
Андрей возвращался из военкомата – проходили медкомиссию. Любашу догнал по дороге на Кружиловку. Притормозил:
-Садись, студентка.
Любаша отступила на обочину:
- Сама дойду, недалеко уж. И мне не впервые.
-Садись, Любка. Не гордись: не видишь, – сейчас дождь хлынет. А я тебя в пять минут до дома домчу. Сумку давай.
Любаша села на заднее сиденье, обняла Андрюхины плечи…
Только всё равно не успели – вымокли до нитки.
Отец Любкин, горный мастер Мельников, во вторую работал. Мать с малыми с утра в Калиновку уехали – своих проведать. Люба распорядилась:
- Рубаху снимай. Я прополощу, – под навесом, на ветерке, быстро просохнет.
-И так сойдёт. Я и в мокрой ничего.
- Ничего, – согласилась Любаша. – Только ехать на мотоцикле в мокрой рубахе – хорошего мало.
-Ты ж у нас фельдшер, Любаха. Если что, – вылечишь.
-Умник. Сказано – рубаху сними. И за стол садись, я чай заварила. Хочешь, – с мёдом? Дед из Калиновки привёз. Да не стесняйся ты, Савельев. Чего я там не видела, – под твоей рубахой. Сам же говоришь: фельдшер я. Давай батину дам, – пока твоя высохнет.
Андрюха снял рубаху:
- И так… сойду.
Может, от Любаниного чая с листочками мяты… Или от запаха цветущей под окном яблони… Может, от усталости, – в военкомат, на медкомиссию, Андрюха поехал после ночной смены, – голова слегка кружилась, и будто покачивало.
Любаня тоже переоделась – была сейчас в домашнем простеньком платьице, совсем девчоночьем. Андрюха смотрел на её колени, поднимал взгляд выше: сквозь тонкое платье виднелись крошечные круглые соски. От этого захлёстывало сладковато-хмельным жаром.
А небо снова потемнело, и сильнее пахла молодая полынь. Над степью мягко зашумел дождь. И – почти не слышные Любанины слова:
-Не уходи…
А потом Люба поднялась, подошла к окну, уже совсем обычно сказала:
-Подожди, пока дождь закончится.
Андрей тоже встал:
- Не уйду.
И взял Любаню на руки.
С Маринкой не было…
С Маринкой они знали: Андрей уходит в армию. А вернётся – будет свадьба.
Маринка несмело доверяла Андрюхиным рукам, что порой становились бесстыдными. И Андрей чувствовал Маришкино доверие, потому справлялся с желанием.
А с Любаней – впервые…
Целовал её маленькую грудь, трогал губами соски.
А Любаша… изогнулась в его руках, тихо застонала…
Потом она прятала лицо у него на груди. Андрей гладил её вздрагивающие плечики. Виновато приподнялся на локте:
- Люб!..
Любаша быстро скомкала простынку – надеялась, что он не заметит…
Андрюхин голос охрип:
-Люб!.. Прости… Я не…
- Не знал?.. Думал, что я… – горько усмехнулась Люба. – А я одного тебя люблю. Ждала, пока ты вырастешь.
-Люб!.. Я Маринку люблю… ты прости.
- Знаю я… про Маринку.
-Мы договорились с ней… с Маринкой договорились, что она будет ждать меня из армии.
-Будет ждать. И дождётся, – ты служи спокойно.
- Люб!.. Любаша!
-А о том, что случилось… Не жалей. Вам, мальчишкам, перед армией надо… Чтобы там мужиками быть… а не школьниками. Увереннее будешь чувствовать себя.
- Люба!..
-Обо мне не беспокойся: я давно взрослая девочка. Просто тебя ждала. И за Марину не переживай. Она ничего не узнает, да и не надо ей… знать об этом, – что не только она любит тебя.
… Андрей подошёл к Любе. Она улыбнулась:
-Здравствуй, Андрей. Отслужил?
-Вот… в первую сегодня. Как живёшь, Люба?
-Живём…
-Значит, фельдшером у нас работаешь…
-Работаю. Идти мне надо, Андрей. – Кивнула на шахтёров: – Да и тебе пора.
Продолжение следует…
Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5
Глава 6 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11
Первая часть повести Вторая часть повести
Третья часть повести Четвёртая часть повести
Пятая часть повести Седьмая часть повести
Навигация по каналу «Полевые цветы» (2018-2024 год)