Она категорически не нравилась Валентине Михайловне. Не нравилась, хоть плачь. Не помогало ничего – ни задушевные беседы с подружками, ни жизненный опыт. Это не жена. Это девочка припевочка, безмозглая, безрукая, непонятно, как выращенная собственной матерью. Что за бабы пошли – в зятья хотят принцев датских, а своих малолетних сикалявок – трусики за собой постирать – и то, не могут научить!
Девушка сына Коли вошла в размеренную жизнь Валентины вероломно и бесцеремонно. Колька однажды притащил ее среди ночи с какой-то гулянки, и оставил ночевать. У Валентины давление подскочило: ну до чего нахальным стал после армии Коля! Приводить в родной дом девицу! Ну это совсем на грани! Она слышала, как хихикает девчонка, как, то и дело, бегает в ванную и туалет… Много, чего услышала в ту ночь Валентина. И… не решилась выйти из своей комнаты, чтобы разобраться с молодежью раз и навсегда.
Утром Коля напоил свою гостью кофе (на весь дом запах стоял, дорогущий кофе, между прочим) и увел ее из квартиры. Валентина в одной ночной рубашке выскочила на кухню – так и есть – в раковине оставлены две чашки, ужасно накурено. Заглянула в комнату: хоть топор вешай – курили в постели!
У Валентины было такое ощущение, будто собственный сын в собственный дом привел врага! Не так, как принято у добрых людей: по-человечески, через месяц отношений, вечером, к праздничному столу привести любимую. Чтобы родители в спокойной обстановке поговорили с ней, оценили, подумали: подходит, не подходит девчонка парню. Сблизились бы, пока со стола убирают и моют посуду… Нет! Надо, как тать, как гопник все сделать. Будто он здесь абсолютный хозяин, а матери как бы нет!
Коля вернулся через полчаса. Разделся, спросил, что есть пожрать. Да, так и сказал:
- Ма, пожрать че есть?
Ни тебе «доброе утро, мама», ни тебе «мамуля, прости, я больше так не буду!».
Валентина подбоченилась на кухне:
- А с чего это я за тобой тут бегать должна? Смотрю, ты взрослый стал, так иди – и готовь. И чтобы я больше не видела в моем доме никаких девиц! И никакого курения в квартире! Ишь, устроил тут бардак! Ишь, научили его в армии!
Колька легонько отодвинул мать плечом. Полез в холодильник. Валя, возмущенная донельзя, прожигала его спину строгим взглядом. Господи, давно ли сын на цыпочки вставал, чтобы из морозилки мороженое достать? А теперь заграничный белоснежный великан смотрится рядом с морским пехотинцем Колькой жалким недомерком. Вот что армия делает: уезжал тощим сутулым дитятей. А вернулся мужчиной.
«Ага, мужчиной» - уныло подумала Валентина, - «Мужчиной, да не в том месте!»
- Ты на работу когда думаешь устраиваться? – уж коли мать начала скандал, нечего и останавливаться.
- Да я уже договорился, - Коля кромсал толстыми ломтями «докторскую», - послезавтра выхожу, - мама, дай точилку!
Валентина передала сыну точилку. Он не торопясь, занялся ножом. Его красивые соболиные брови сосредоточенно сдвинулись на переносице. Коля вообще был очень привлекательным парнем – чернобровый, сероглазый, высокий, с хищной белозубой улыбкой. Молодой волк.
Она возлагала на него такие светлые надежды… Впрочем, пока ничего страшного не случилось. Молодой. Дурак. Притащил «залетку» домой. Не подумал. Ладно, на первый раз прощается.
Коля отрезал от батона толстый ломоть, щедро намазал его маслом, а сверху еще и колбасу этаким колесом прикрыл. Аппетитно жует, аж душа радуется.
- Мамуля, а можно чайку? Ну, мамуль…
Валентина не могла долго злиться на сына. На него невозможно долго злиться. Поставила чайник, заварила чай по рецепту Куприна. Писатель русский. В одной из книг дал подробный рецепт, как правильно заваривать чай. Оказывается, помимо того, что заварочный чайник нужно ошпарить кипятком, так и первую заварку надобно сливать – «ополаскивать чай от грязи». И только после этого залить в чайник половину, подождать три минутки, и наполнить чайник доверху. Уф. Устанешь, пока все это сделаешь, но напиток стоит таких трудов. Тот самый «бабушкин чай», когда пьешь с толком и с удовольствием. Сын гордился: нигде такого чая не подадут, только у «маменьки».
- Ну я прошу тебя, Колясик, давай-ка обойдемся без ночных посещений. Очень, если честно, неприятно.
***
Ах, ах. Ей ужасно неприятно! А как ее, молодую, разбитную Вальку будущая свекровь застукала с будущим мужем в ванной? Сашка от испуга штангу с занавеской сломал. И тетя Таня, Татьяна Николаевна, орала так, даже непонятно было, чего ей больше жалко: Сашкиной невинности или дефицитной занавески для душа?
***
Колька широко улыбнулся, (весь в своего котяру-отца, царствие ему небесное, знатному бабнику).
- Ну прости! А, знаешь, куда я устроился?
***
А вечером ОНА опять пришла. Точнее, Коля привел. Но в этот раз подтолкнул свою «дамочку» к Валентине.
- Мама, это Лариса. Познакомься, - подлец. Вывернулся. Не мытьем, так катаньем,
Ларисе на вид – лет шестнадцать, не больше. Тоненькая, большеглазая, неплохо одетая. Вызывающе накрашенная, потому и яркая. Нагловатая и бойкая. Валентину не испугалась, и сразу защебетала, кто она, откуда, где учится, кто у нее мама, как ей понравился Николай и… это… не забыла сказать «спасибо маме за сына». Вертихвостка, короче. Этакая трясогузка – за словом в карман не полезет.
С удовольствием выпила чай, брякнув при этом, что предпочитает кофе, и какой хороший кофе у Валентины. Слопала все бутерброды и крекер. Коля, любуясь малолетней обжорой, похвалил ее аппетит:
- Голодные студенты все такие.
Протрещав, как сорока, все чаепитие, дева выпорхнула из-за стола. Предложила помочь с посудой. Валентина отказалась от помощи.
- А, ну ладно! – чирикнула Лариса и скрылась в Колькиной комнате.
С этого дня «молодые» стали жить вместе.
Естественно, Валентина интересовалась возрастом девицы. Слава Богу, той исполнилось восемнадцать. Даже паспорт предъявила. О всяких знакомствах с родителями Ларисы Валентина не заикалась: надеялась, что у Коли это пройдет. Лучше перетерпеть, не настраивать сына против себя. Хотя очень, очень этого хотелось. Прямо язык чесался!
***
Татьяна, свекруха, тоже ворчала на Сашу: связался с детским садом. А на свадьбу идти отказалась. А потом передумала и явилась все-таки в загс. В уродливом платье. Через ветхую ткань цвета «бордо» просвечивали панталоны. Свадьбу отмечали в кафе. Простенько, но со вкусом. И тут – Сашкина маман в панталонах. Да еще и группу бабусь во главе с престарелым гармонистом притащила. Сашина мама занималась вокалом в ансамбле клуба пожилых. Поэтому на Валиной свадьбе пели бабки. Пели дребезжащими голосами и мели все со столов: мороженое, пирожное, эклеры, жалуясь, что молодые могли бы и на горячее раскошелиться! А свадьба считалась безалкогольной. Чайной, сладкой, сахарной.
Но почему-то все гости все равно где-то умудрились напиться. И деда гармониста напоить. И весь "ансамбль" тоже пошатывался и запевал пикантные частушки про Горбачёва.
***
Николай устроился в ресторан поваром. Воровал на работе продукты. «Остатки» - так он говорил. Делал это так: после учебы Лариска забегала к Колькиному ресторану со служебного входа. Коля выносил продукты и запихивал их в Ларискин рюкзак. Та, хоть и росточком не удалась, а тащила все домой исправно. Притащит рюкзак – бахнет его в прихожей, а сама отдышаться не может.
- Валентина Михайловна, положите продукты в холодильник. Лисичка прислала.
Очень, очень довольная собой. Добытчица прям.
Валентина Михайловна к деятельности сына относилась с глубоким отвращением.
- Это же воровство! – говорила она.
Николай смотрел на нее, как на дурочку.
- Мама, шеф каждый вечер на весь коллектив делит. С такой зарплатой положено. Что ты предлагаешь, как дурачку, отказываться от своей доли? Да меня съедят и сольют на третий день! Чем плохо – морозилка забита! Люди, вон, окорочок куриный на три дня распределяют, а у тебя в холодильнике и баранина, и горбуша свежая! Лариска все руки оттянула, таскаясь с котомками. Радоваться надо! Все в дом! Чего ты?
Лариска согласно кивала. Тоже мне – член семьи. Валентина не могла понять, что ее бесит больше: эти котомки с украденной жратвой или настоящая, вполне взрослая, вороватая деловитость. И ведь не придерешься – добытчица.
А в остальном «невестка» была дите дитем. Ничего не умела делать по дому, белье не стирала месяцами, и не меняла его даже. С деньгами обращаться не умела. А фантики от шоколадок кидала не в мусорное ведро, а где придется. Валентину она раздражала, мешала ей. Видеть Ларису не хотелось, принимать «доченьку» в семью – тем более.
Валентина отдалилась от детей, чаще запиралась в своей комнате и не выходила оттуда вечерами. Сын не настаивал на общении – ему хватало своей Лариски. И ни разу, ни разочку он не спросил мать, почему она стала такой… Не заболела ли?
Конечно, ревность. Конечно, брезгливость. Ну, а как еще объяснить такое к девочке отношение, если до той не доходят правила элементарного поведения в коммунальном житье? И почему Коля не видит ее неряшливости, лени, разгильдяйства и сна до двух дня по выходным? И это курево бесконечное, Господи ты Боже мой, сколько можно? За три месяца квартира превратилась в шалман! А разгребать кому? Валентине?
***
- Белье надобно полоскать в трех водах! Что тут сложного? – говорила свекровь, - воды лей, сколько хочется, на колонку ходить не надо. Стиральную машинку купили – красота! Что хошь, в нее кидай! Да куда ты платье мое кинула! Ай! Ой! Простынь покрасила! Пододеяльник! Ах ты, Господи!
Валя мстительно смотрела, как безобразное бордовое свекровкино платье окрашивает постельное белье в пикантный розовый!
***
Дальше – больше! Лариска приволокла домой ободранного котенка (мол, замерзал на улице – холодно). Отмыла блохастого в ванной и накормила молоком. Кошак быстро освоился и уже через неделю драл шторы и гадил по углам. Валентина провела беседу.
- За котом надо следить. Мыть лоток. Кормить его регулярно. Мне от вас вони хватает. – Заявила она.
Лариска кивнула, мол, поняла. И тут же забыла о разговоре. Валентина с большим трудом сбагрила животное сердобольной соседке. То, что кот пропал, «молодые» обнаружили только через сутки. И Валентина разозлилась по-настоящему. Этому остолопу двадцать два года, Бог с ней, с девкой, но сам-то, сам-то думает взрослеть? Ведь ему что котенок, что Лариска, что ребенок (не дай Бог, заведет) – все едино, просто атрибут, игра в семью, непонятно, зачем нужная!
- Мама, так ты скажи, что тебе не нравится? Научи ее вести хозяйство, я-то при чем? Я работаю, между прочим! – ответил Коля.
Вот оно как! Он, видите ли, ни при чем!
Подружка Марта, парикмахерша из салона «Улыбка», попивая ликер в тишине напичканной мебелью и техникой квартиры, многозначительно улыбнулась:
- Ой, обычная жизнь. Смирись. Я вообще не вижу проблемы, Валька. Разменяй двушку. Или заставь своего деточку снимать отдельное жилье. Прими участие, так сказать… Со сватьей познакомилась?
- Не хочу, Марта! Не хочу, понимаешь? – Валентина приложила к груди ладони.
- Зря. Надо бы. Обсудили бы жилищную проблему. Иначе сойдешь с ума. Юная девочка, что с нее взять. Всему научится со временем. Но – отдельно от тебя. Я до сих пор с содроганием свой первый брак вспоминаю. Представляешь, макароны в холодной воде варила. А полы мыла раз в год, пока у свекровки терпение не лопнуло. А разъехались, так лучшими подружками стали. Я уже пятерых мужиков сменила, а с ней до сих пор часами по телефону чирикаем.
- Потому, что ты ей «химию» бесплатно делаешь, Марта! – Огрызнулась Валентина, - терпеть твои выходки можно только через какую-нибудь халяву.
- Может быть. А «твоя» девица может, юристом заделается когда-нибудь. Полезное родство, кстати. Так что, прими девочку, как данность. И выкидывай их к черту в съемное жилье!
- Колька, между прочим, у меня прописан!
- Тогда молчи в тряпочку и не возникай, - Марта достала из коробки конфету, обсыпанную толченым орехом, бросила ее в рот и замолчала, посасывая шоколад и поглядывая на хрустальную (и зачем ей она?) люстру с висюльками.
***
Валина свекровь гоняла эту Марту нещадно. Она считала, что Марта плохо влияет на Сашку. У Сашки семья и жена. И нечего всяким подружкам ходить, сманивать Валю на танцульки и в гости. И в театре, и в кино нечего делать замужним женщинам. Замужним женщинам полагается сидеть дома и следить за мужем, чтобы не убежал.
- Так он еще быстрее убежит, теть Тань! – хохотала Марта.
- Пошла отсюдова, профурсетка! – «Теть Тань» хлестала Валину подружку полотенцем и грудью выставляла из квартиры, - знаю я вас, Клавдиных вы……в! Чертово семя! Что мамаша, что ты с сеструхой!
***
Автор: Анна Лебедева
