Поселковые женщины тихонько переговаривались, вздыхали:
- Невесёлая невеста…
-Грустит Танюшка. Не по любви, что ли, замуж-то идёт?
- Не по любви?.. За Серёгу Полунина – не по любви? За Сергея разве можно не по любви выходить!
-Бесстыдница ты, Катя. Свой-то муж – вон он. А ты на Серёжку засматриваешься!
-Да оно и Серёга – не больно весел… На другой жениться собирался: целый год в город к ней мотался. Считай, – до свадьбы дело дошло… И вдруг – другая свадьба.
-А что ты, кума, удивляешься! Жизнь порой такое кино покажет, – куда там режиссёрам!
-Беременная Танька.
-Да ну!.. Откуда! Она ж малая совсем! Зимой шестнадцать было. Мы с Верой Волошиной рожали вместе: я – Иришку, Вера – Танюшку свою.
- От Серёги и беременна. Сама подумай, Валь: кто б их расписывать-то стал, – в Танькины шестнадцать! Причина веская нужна. Ну, а причина – кому ж не ясно! – в таком случае лишь одна бывает.
-Когда ж успели-то!
-Долго, что ли!
-Что ж получается?.. Танька – малая-малая, а – разлучница?.. Отбила Серёгу, увела, выходит, – у учительницы!
-Кто ж знает, как там у них всё случилось.
-Серёга – он такой. Дитё не бросит.
-Дитё не бросит. А любовь?.. Другую-то ведь любил.
- А ты не видишь, Рая?.. Свадьба вот у них, у Сергея с Татьяной. Что тебе ещё про любовь рассказать?
А свадьба есть свадьба… И самогонка местная своё дело делала: за столами, как положено, уже сидели в обнимку – даже Мария Кузнецова с Надюхой Веремеевой. У Марии с Надюхой огороды рядом, и дня не проходит, чтоб не ругались Надежда с Машей – на всю Первозвановку: то Мариина курица выгребет яму прямо посреди бесценной Надюхиной ранней огуречной рассады, то Надюшкина любимица, своенравная и нахальная кошка Аська, утащит цыплёнка у Машиной наседки…
Сейчас Маша и Надя, будто сроду не скандалили в огороде, душевно пели под баян горного мастера Петра Ефимовича:
Расцвела под окошком белоснежная вишня,
Из-за тучки далёкой показалась луна…
- Все подружки по парам в тишине разбрелися,
Только я в этот вечер засиделась одна…
Так с незапамятных времён ведётся: на шахтёрской свадьбе побывает каждый. Получается непрерывный поток: те, кому в третью или в четвёртую, домой отправляются, – пару часов перед сменой надо поспать, а кто со второй вернулся – заходят поздравить молодых и их родителей.
Ясное дело: из-за свадебного стола уходить никому не хочется. Василий Ивашов на всякий случай отодвигался подальше от своей Антонины, что уже давно и совсем не ласково толкала его в плечо, настойчиво напоминала про третью смену. Василий Тимофеевич до отчаянья храбро объяснял назойливой супруге:
-У меня начальник смены есть! А ты мне – что за начальник? Без тебя знаю, что… поспать надо! Вот поздравлю сейчас… поздравлю Серёгу с Танюхой – с их законным браком! – и пойду спать. Вот… выпью с Саней Полуниным… и со сватом его, Павлухой Волошиным, – за то, чтоб дети были счастливы, и пойду спать. Без тебя знаю! Учить меня будешь, – как в забое работать!
На помощь Антонине поднялся из-за стола сосед, Михаил Силантьев. Не очень вежливо приподнял Василия за шиворот, строго велел:
-Пойдём домой, Васька. Нам в третью. Ты уже со всеми выпил и всех поздравил. По третьему кругу не обязательно.
Анна Степановна, мать Серёжкина, присматривалась к Танюшке, к её побледневшему личику, к тёмным кругам под глазами. Устала, видно, девчонка…
Подошла к молодым:
-Я постелю вам. Пора.
Танюша ушла в дом за матерью:
-Я сама, мам!
Анна Степановна прижала к себе Танюшку, улыбнулась:
-Ну… хозяйничай сама, хозяюшка моя хорошая. Бельё в шкафу, – бери, какое нравится.
Как старалась Таня стелить постель!.. Даже фату не сняла. А наволочки и простыни так счастливо пахли нежностью цветущих вишен…
Вошёл Сергей. Танюша замерла над постелью, не повернулась.
Серёжка осторожно снял фату, обнял Таню за плечи:
-Ложись. Устала ты.
А… ты, Серёжа?
-Я потом. Покурю с мужиками. Ты не жди меня, ложись.
Танюша проводила Сергея долгим взглядом… Присела на постель, безотрадно уронила руки на колени. Прикрыла глаза…
Вспомнились сокровенные девчоночьи разговоры – про то, как это… будет в первую ночь после свадьбы. И представлялось Тане, что Серёжка возьмёт её на руки, сам отнесёт в постель… Сам разденет её – снимет белое платье, снимет…
Серёжка снял лишь фату. Аккуратно положил её на спинку кресла. И ушёл.
Значит, ничего этого не будет: Серёжка не возьмёт её на руки… не снимет свадебное платье.
Может, и не надо было ждать?.. Всё уже случилось – до свадьбы…
Танюша разделась, горестно притихла под мягким и лёгким одеялом – Анна Степановна берегла его к Серёжкиной свадьбе…
Девчонки и женщины убирали со столов посуду, вместе с баянистом Петром Ефимовичем пели:
- Ромашки спрятались… поникли лютики…
Разудалые, хмельные шахтёрские голоса бесшабашно подхватывали:
- Зачем вы, девочки… красивых любите!!!
Так хотелось услышать Серёжкины шаги…
И прошла целая вечность, – пока он пришёл…
Серёжка постоял на пороге, посмотрел на Танюшкино белое платье, что лежало рядом с фатой, прислушался к чуть слышному Таниному дыханию…
И ушёл в свою, ещё мальчишескую, комнату.
Конечно, в Первозвановке никуда не денешься от разговоров и домыслов… Да и не каждый день случается такое: чтоб перед самой свадьбой вдруг оказалось, что у жениха – другая невеста… И свадьба тоже будет другой. А Полунины радовались, что женился Серёжка не на этой городской принцессе, а на Танюшке Волошиной.
Только таяла радость с каждым днём…
Незаметно переглядывались родители – не укрывалось от их глаз, что не ладится у молодых… Будто бы и заботится Серёжка о жене, жалеет её, – после обеда сам берётся мыть посуду, и выстиранное бельё развешивает на верёвке. Посуду мыть Татьяна ему не позволяет, лишь взглядом благодарит. А в глазах пролесковой синью мелькнёт радость… и несмелая надежда.
И никнут пролески – как от холода…
Как-то отец не выдержал:
- Что не так? Чем не угодила тебе Татьяна?
-Ты про что, бать?
- Про что? А ты не слышал? На Татьяну смотреть жалко! И мать переживает.
- Переживать не о чём.
-Не о чём?.. Мне и то, когда слышу, как ты с женой разговариваешь, – словно снегу колючего за спину бросили. А девчонке каково!
-Бать! Всё хорошо у нас.
Вот и поговори с ним…
Мать тоже решилась:
-Так и будешь в своей комнате спать – на мальчишеской кровати? Что ж ты так обижаешь Танюшу?
- Татьяна беременная. Тяжело ей, отдыхать надо.
- Ох, и умник! Любовь твоя ей нужна!
Серёжка хмуро отмалчивался.
-Смотрю я… Не по Лилии своей скучаешь?
- Ни по ком я не скучаю. Она не моя. Моя жена – Татьяна. У нас семья, ребёнок скоро родится.
Пробовала Анна Степановна и с Танюшей поговорить:
-Что загрустила, дочушка? Не Сергей ли обидел?
Танюшкины бровки – испуганным изломом:
-Нет-нет, что ты, мам!
Вот и пойми их…
Серёжка приходил со смены – сам выбирал для Танюши спелые и крупные вишни. Таня радовалась – любила вишни… И варила Серёжке его любимые вареники с вишнями...
В конце лета на «Первозвановской-Восточной» случилось обрушение породы. Почти сутки смена шахтёров оставалась под землёй. Серёжка Полунин вдруг заметил, что вспоминает ту ночь в девичьем общежитии, горькое Танюшкино признание:
Ты… на Лилии Михайловне женишься… а мне… а я хоть узнаю… как это бывает… с тобой.
И только сейчас понял, как извёлся в своём мальчишеском упрямстве.
Когда – уже далеко за полночь – поднимались на-гора, Славка Береснев непривычно хмуро бросил:
- Ну, мужики… Видно, кому-то из нас уж очень надо было подняться… Раз мы так легко отделались: грохнуло с кровли, и метан не взорвался… И достали нас всех живыми и здоровыми из-под завалов. Значит, у кого-то важное… и срочное, никак неотложное дело оставалось.
Павел Ефимович устало взглянул на Береснева:
- Философ. У тебя, что ли, дел никаких дома нет?
-Хоть ты и горный мастер, Павел Ефимович, а не понял, о чём я. Дела у всех есть. Мне, к примеру, крышу перекрывать надо: братуха двоюродный из Закурганного приехал – помочь. Только не крыша моя спасла нас. Как тебе втолковать, Ефимыч: дело сердечное у кого-то. Душа чья-то рвалась на-гора… и нас всех подняла за собой. Понял?
-Понял, Славка, – вдруг серьёзно и просто согласился горный мастер.
А дома… Танюшка беззастенчиво прижалась к Серёжке, всхлипывала:
-Серёженька!.. Серёжа!..
Сергей гладил её плечики:
-Ну… Что ты, Тань… Испугалась?
Танюшка подняла глаза:
-Я ждала тебя, Серёженька.
И Сергей – при бате с матерью… – поднял её на руки, унёс в предрассветный полумрак их комнаты…
Продолжение следует…
Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5
Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10
Глава 12 Глава 13 Глава 14 Глава 15 Глава 16
Первая часть повести Вторая часть повести
Третья часть повести Четвёртая часть повести
Шестая часть повести Седьмая часть повести
Навигация по каналу «Полевые цветы» (2018-2024 год)