Ледокол «Владивосток»
Часть вторая
Утром субботнего дня в трамваях свободно. Рабочий класс с «Дальзавода» отдыхал. Поэтому они без проблем с коляской влезли в первый трамвай и успели на электричку.
В вагоне оказалось достаточно места, чтобы устроиться с коляской. Ведь основная масса дачников схлынула из города вчера.
Посадив старшую дочь на колени, Машков устроился у окна. Мимо проносились пустые пляжи Чайки, Седанки и Санаторной, а они мечтали о том, что, когда станет теплее, они приедут на них загорать и купаться. Потом пошли дачные посёлки, и через час с лишним электричка подошла к Севастопольской.
На перрон ему помог спустить коляску какой-то мужчина, и Машков, поблагодарив его, двинулся с семьёй к дому, в котором его брат недавно получил квартиру. Минут через двадцать они подошли к нему.
Квартиру брат получил на третьем этаже. Балкон выходил во двор. Машков остановился под балконом и во всю глотку прокричал:
— Серёга-а-а!!!
Через минуту с балкона свесилась голова Валентины, жены брата. Увидев семейство Машкова, она даже не удивилась, а приветливо замахала руками:
— Чего вы там застыли? Давайте поднимайтесь. Я сейчас двери открою.
Марина, вынув Ванюшку из коляски, прошла к подъездной двери, а Машков вслед за ней потащился с коляской и сумками.
Валя их встретила с объятьями, приняла у Марины племянника и, нацеловывая его в круглые щёчки, восторгалась красавцем-бутузом.
Они с Мариной прошли в большую комнату и устроились на диване, сразу найдя общую тему для разговора. У детей сразу появились свои дела. Срочно всем понадобилось на улицу, куда их утащил Васька, старший сын Сергея.
В квартире, несмотря на утро и раскрытые окна, было очень жарко. Артём — это не Владивосток. Тут лето ощущалось в полную силу. Туманами тут не пахло, а день сегодня обещался жаркий, судя по безоблачному небу и безветрию.
Отдышавшись после подъёма и вытерев пот со лба, Машков подошёл к Валентине.
— Ну, привет, — приобнял он её, — ты извини, что без предупреждения к тебе нагрянули…
— Да ничего, всё нормально, — махнула рукой Валя и озабоченно поинтересовалась: — Что-то случилось, что ли?
— А-а, — отмахнулся Машков, — долго рассказывать. Потом расскажу, — и, оглядевшись, удивился: — А Серёга где? Он же вроде в отпуске.
— Ох уж этот братец твой… — сокрушённо покачала головой Валя. — Они с папой поехали металлолом искать, да о бетоне договариваться, — но увидев удивлённый взгляд Марины, пояснила: — Ведь гараж они строят. Других же дел нет на белом свете. Смотри, какая жара. Надо огородом на даче заняться, а им металлолом важнее…
— Ладно тебе… — попытался успокоить недовольную Валентину Машков. — Приедет. Никуда не денется. Давно они уехали?
— Да уже часа два. — Валя посмотрела на настенные часы.
— А, — понял её Машков, — значит, скоро будут, — и вышел на балкон перекурить, оставив женщин в комнате.
Брат появился через полчаса. Увидев в квартире Андрея, он восторженно прокричал:
— Братишка! — и, кинувшись к нему, заключил в объятия, от которых у того чуть не захрустели кости.
Сергей был повыше Андрея и пошире в плечах. Да, давала о себе знать шахтёрская хватка! Сергей работал на одной из близлежащих шахт бригадиром.
Расцепив железные объятия, он с радостью разглядывал брата.
— А я так и думал, что ты не усидишь во Владике и наведаешься ко мне! — радостно басил он. — Я ещё Вале пару дней назад об этом говорил. Верно же, Валь? — И, посмотрев для подтверждения своих слов на жену, продолжил: — А мы тут с тестем металл для стенок надыбали. Я за перчатками заехал. Если есть желание, то поехали с нами, — тут же предложил он.
Машков расплылся в улыбке. Как же знаком был ему заводной характер брата. Он кого хочешь увлечёт своим энтузиазмом, и поэтому люди всегда шли за ним. Так было в школе, в институте, а теперь и на шахте. Серёга оказывался везде и всегда лидером. Этим он и нравился Андрею. Он был точной копей папы. Тот тоже всегда и везде шёл впереди планеты всей.
— Если дашь переодеться, то не откажусь, а то я за три месяца отпуска уже застоялся. Косточки бы не мешало размять, — задорно ответил Машков на предложение брата.
— Валя-я! — чуть ли не заорал Серёга. — Где моя роба, которая была мне мала?
— Чего ты тут раскричался? — попыталась хозяйским тоном угомонить Валентина своего возбуждённого мужа. — Забыл, что ли, что сложил её на антресоли?
— Вот чёрт! — хлопнул себя по лбу ладонью Сергей. — Точно! На антресолях, — и, вытащив из кладовой стремянку, принялся шуровать под потолком.
Вскоре он вытянул оттуда мешок, из которого посыпались сапоги, ботинки и какие-то перевязанные бечёвкой свёртки.
Выбрав то, что могло бы подойти Андрею, Сергей вручил это ему со словами:
— На, меряй, да поедем.
— Ты чё? Во всё это хочешь меня нарядить? — усмехнулся Машков, принимая от брата шахтёрскую спецовку.
— Ага, — простодушно кивнул головой Сергей. — А чё? — с непониманием уставился он на брата.
— А то, что на улице тридцать градусов, а ты меня как в свою шахту зимой экипируешь! — Машков со смехом потряс перед братом брезентовыми брюками и курткой.
— А-а-а… — Сергей понял свою ошибку. — Щас что полегче тебе дам.
— Да ты мне только обувь и брюки дай, а рубашку я с собой прихватил. Я же помню, что ты мне говорил о гараже.
— Вот-вот, — радостно подтвердил правоту брата Сергей. — Вот для гаража и нужны мне эти железяки. Мы их с Петровичем решили в опалубку вставить. Получатся у нас железобетонные стены.
Машков быстро переоделся и вышел показаться жене в обновках.
Но Марина с Валей отреагировали на рабочий настрой братьев по-своему:
— Вы куда это собрались? — в один голос запричитали они. — А покушать? Вы что это, голодные, что ли, собрались в ваш недоделанный гараж идти?
— Всё потом. Всё потом, — прервал Сергей женские возмущения и, взяв жену за плечи обеими руками, отодвинул в сторону, освобождая себе путь из квартиры.
По освобождённому пути братья чуть ли не бегом спустились во двор, где около жёлтых «Жигулей» их встретил Серёгин тесть Петрович.
— О! — радостно двинулся навстречу ему Машков. — Владимир Петрович! Рад тебя видеть! Я смотрю, тебя тоже припахали на работку?
— Привет, привет. — Петрович крепко пожал руку Машкова. — Рад видеть в здравии представителя морского флота! Как ты там в своём Владике? Жабры ещё не выросли? — намекнул он на Владивостокские туманы.
— Как видишь, ещё нет. — Машков с удовольствием разглядывал Петровича.
Тот с последней их встречи не изменился. Такой же крепкий, ширококостный, со слегка редеющими волосами и правильными чертами лица. Валентина взяла у отца только лучшее, прикрасив всё женской красотой и обаятельностью матери.
— Ну, тогда поехали, а то мне моя жёнушка дала только три часа, а мы уже больше двух тут болтаемся, — озабоченно посвятил Машкова в свои планы Петрович.
— Так куда это твоя Михайловна собралась? — не понял Петровича Машков.
— Куда-куда, — недовольно пробурчал Петрович, — да на эту чёртову дачу она собралась. Поливать ей, видите ли, приспичило. Так рано ещё с поливкой-то. Надо подождать, пока солнышко на закат пойдёт, а оно вона где. — Петрович ткнул пальцем у себя над головой. — Ну, — нетерпеливо посмотрел он на братьев, — поехали, чё тут ждать-то?
Но с балкона им вместо благословления на ратные подвиги донеслось:
— Мы к вам в гараж придём, покушать принесём, - прокричала Валентина.
Мужики задрали головы в сторону балкона, и Серёга громко ответил ей:
— Ладно, только приходите часа через три. Мы как раз тогда и машину бетона успеем залить, — и, повернувшись в сторону брата, шёпотом добавил: — Чё стоишь? Садись быстрее, а то они тут задолбают нас своими советами. Все соседи будут тогда знать, где мы металлолом стырили да бетон купили.
Петрович, увидев, что братья уже в машине, резко сорвался с места.
Вскоре они подъехали к куче металлолома, собранной во дворе какой-то базы, где их ждал грузовик.
Накидав в него прутьев, швеллеров и даже несколько спинок от старинных кроватей, они поехали к строившемуся гаражу.
Выйдя из машины, Машков осмотрел строительство. Опалубку Серёга выстроил на половину высоты стен. Увидев удивление брата, Сергей пояснил:
— Это для удобства. Так легче бетон закидывать в неё. Зальём половину, а потом надстроим её уже под самую крышу.
— Да понял я, понял, — недовольно поморщился Машков, мол, всё ему, дилетанту, надо разжевать. — В стройотряде занимались такой же бодягой, правда, давненько это было, но кое-что помню. Ты лучше скажи, где бетон и куда и сколько арматурин совать в него надо.
— Не волнуйся, всё тебе расскажу да покажу, — заверил его Сергей, не обращая внимания на минутную обиду брата. — Давай лучше побыстрее грузовик разгрузим, а то шофёр недоволен, что мы его с погрузкой задержали. Куда-то он торопится и боится от начальства фитиля схлопотать. — Серёга рассмеялся своей шутке и запрыгнул в кузов грузовика.
Не успел они справиться с металлоломом, как подъехал самосвал и вывалил возле будущих дверей гаража полный кузов бетона.
И они принялись за работу. В пустую опалубку братья вставили куски привезённого металла, и лопатами принялась закидывать в неё свежий бетон.
Как и где Серёга договаривался с водителями о бетоне, для Машкова осталось тайной. Да он и не лез с расспросами к брату. Это их с Петровичем дело. Их город, их гараж. У них тут свои знакомые-друзья. Зачем ему это знать об этом? Он здесь только гость, который по доброте душевной помогает брату. Вот недалеко от его дома находился растворный узел, так там Машков за четвертак уговоривал водителя свозить самосвальчик с бетоном налево. Ну а здесь, в Артёме, своя кухня. Свои законы.
Дневная жара давала о себе знать. Пот лил градом, но братья, не уступая друг другу, метали привезённый раствор в опалубку. Они разделись по пояс и не обращали внимания на палящее солнце.
Сергей уже загорал перед этим. Спина у него была почти коричневая, а Андрею, жителю машинного подземелья, загорать в этом году ещё не приходилось, а тропический загар у него давно сошёл. Поэтому через полчаса Сергей предупредил брата:
— Ты не очень-то под солнцем выгуливайся, завтра лопухами слезать будешь. А нам тут ещё работки на пяток дней предстоит. Так что оденься-ка ты лучше.
Машков, вняв разумным советам брата, надел рубашку, хотя работать в ней оказалось жарче, но воду они с собой прихватили, так что периодически они ополаскивались ею.
Ну а даже если бы вода и закончилась, то метрах в пятидесяти находилась колонка. Во время небольшого перерыва Машков сходил к ней. Вода из гусака колонки шла под приличным напором и оказалась на удивление холодной.
Покончив с бетоном, они принялись за возведение новой высоты для опалубки.
Тут их и навестили заботливые жёнушки с оравой детей.
Об их приближении Машков услышал ещё метров за сто по детскому смеху и громким женским голосам. А что тут не покричать, да и побегать? Городской суеты не слышно. Тишина. Транспорта нет. Солнце печёт. Вокруг дороги — трава по пояс. Невдалеке небольшой лесок, а перед ним — зелёный луг. Красота!
Дети носятся по траве друг за другом, у младших только макушки светятся из разнотравья.
Работягам принесли холодную окрошку, а в термосе такой же холодный компот.
С каким удовольствием Машков устроился на штабеле досок с железной миской в руках, откусывая от огромного ломтя душистого хлеба и прихлёбывая божественную окрошку. Валентина её, наверное, сделала ещё вчера, поэтому окрошка получалась такой насыщенной и непередаваемо вкусной.
Почему-то здесь, в Артёме, и хлеб казался намного вкуснее, чем во Владивостоке. Или это Машков так ощущал его вкус на природе?
Нет! Хорошо, что они сорвались в Артём! Какая кругом красота! Как здесь замечательно! Где ещё такое увидишь и ощутишь. Но уж точно не в Антарктиде и не в грохочущих машинных отделениях ледокола.
Марина, устроившись рядом с мужем, влюблённым взглядом смотрела, как тот справляется с едой. А когда он опустошил миску, передала ему полотенце, промокнуть пот со лба.
Валентина тоже сидела рядом с Сергеем, а все они непроизвольно наблюдали за гоняющей по лугу ребятнёй.
Работы на сегодня братья закончили, поэтому вскоре собрались возвращаться домой. Но уходить с такого прекрасного места не хотелось, и они ещё долго сидели на штабеле досок у недостроенного гаража, а потом бродили по неведомым луговым тропинкам.
Женщины сплели себе и детям венки из луговых цветов, и только под самый вечер они вернулись домой.
Приехали Михайловна с Петровичем. Они привезли с собой еды, которую заботливая тёща Сергея приготовила на даче. Вечер получился замечательный.
Детей уговаривать спать не пришлось. Они и без уговоров, как только прикоснулись к подушкам, моментально заснули.
А наутро продолжились те же дела с постройкой гаража и прежние домашние хлопоты.
А что человеку ещё надо?
Да ничего особенного, если ты понимаешь, что ты нужен, что тебя любят и вокруг тебя находятся близкие и дорогие тебе люди. Машков это прекрасно понимал, поэтому ни на секунду не пожалел, что уехал к брату.
А когда ещё такое может повториться? Он не знал. Поэтому наслаждался тем, что имел сейчас, в данную минуту, в данный день, в котором ему повезло оказаться.
Так прошла неделя. Гараж они достроили. В последней день привезли панель межэтажного перекрытия от какой-то панельки, которую кран положил на готовые стены, чем завершил мечту архитектора в лице Серёги. Тем же краном установили гаражные ворота, а Машков даже показал свои навыки сварщика, приварив кронштейны ворот и крепления потолочного перекрытия.
Из новостей по телевизору стало ясно, что «Владивосток» ушёл в Антарктиду, так что можно было возвращаться домой. «Гонцы» из отдела кадров в Артём не прибегали. Значит, никто ни от кого не скрывался, а просто так сложились обстоятельства.
«Всё проходит, и это пройдёт». Так написано на кольце царя Соломона, а это означает, что всё конечно: и горести, и радости.
Так закончился и отпуск у Машкова.
С утра Марина выглядела очень расстроенной. Машков знал эту причину.
Чем ближе время подходило к концу отпуска, тем чаще Марина затевала один и тот же разговор. Сколько раз она со слезами на глазах повторяла ему:
— Не хочу я оставаться одна. Неужели я не достойна того, чтобы быть обыкновенной счастливой женщиной? Я хочу, чтобы ты был рядом. Я хочу быть за стеной, а не на передовой. А ты уйдёшь в рейс — и опять на мне все эти чёртовы прокладки в кранах, отваливающиеся обои, вылезающие гвозди. Не хочу я всего этого.
А что ему оставалось отвечать на эти справедливые слова?
Он только крепче обнимал жену и как можно ласковее повторял:
— Но с земного шара я ведь никуда же не денусь. Он ведь круглый, и я всё равно к тебе приду.
Иногда его слова вызывали бурю слёз, а иногда они и успокаивали Марину, которая, прильнув к нему, засыпала у него на плече. Тогда он, долго слушая её мерное дыхание, боялся даже пошевелиться, ощущая, какое счастье находится в его руках.
Вот и сегодня глаза у Марины оказались на мокром месте. Машков даже боялся спросить её о чём-либо лишнем, потому что знал: малейшая неправильная интонация в его голосе может расстроить любимую жёнушку.
И только перед самым выходом из квартиры он приобнял её и заглянул во влажные глазки:
— Ну что ты, на самом деле… — ласково бормотал он. — Не на войну же я иду, а в отдел кадров. Отмечусь, посижу до вечера, а там и домой приду. Вон люди, — Машков махнул рукой куда-то в сторону, — месяцами на бичу сидят — и ничего. Им даже работу на берегу находят. Помнишь, как я однажды в похоронной команде два месяца работал, когда тебе надо было учиться?
Марина подняла на него наполненные слезами глаза и вымученно улыбнулась:
— Знаю, что врёшь, но так приятно слушать, — и, сглотнув комок, застрявший в горле, подтолкнула мужа к дверям. — Иди уже, врунишка несчастный.
А он, поняв, что на сегодня штормов не предвидится, вышел на улицу.
С балкона на него смотрела Марина и, как когда-то, в их первое расставание, махала ему рукой, пока он не скрылся за углом дома.
Конец второй части
