В Пасху, с окончанием Великого поста, деревня снова погружалась в многодневный праздник с играми и песнями. В это же время начинались и первые в году хороводы. Начиналось время и сельскохозяйственных работ: выпас скота, полевые и огородные работы (весенняя страда). Праздник чередовался с тяжелым трудом, а часто шел параллельно, когда игры и песни проходили за каким-то занятием. Этим особо отличалось время сенокоса. Работа эта была относительно легкая и, что важно, не грязная, а значит позволяла девушкам и парням одеть красивую и праздничную одежду.
Однако, еще до сенокоса гусляки отмечали один из своих любимых летних праздников (точнее предваряющих летний сезон) – Троицу, которую также, как и другие крупные праздники отмечали целую неделю (Троицкий семик). Поэтому в Подмосковье этот праздник называли «зеленые святки». Он разбивался на несколько этапов: завивание березы, шествие с березой, гадание на венках, кумление, совместная трапеза, хождение в рожь, развивание березки и т.д. В той или иной степени, эти этапы соблюдались и в Гуслицах. Здесь также, как и в зимние Святки, было принято обходить с обрядовыми благожелательными песнями каждый двор. И также обходчики за свой труд собирали подаяние, которое потом съедали на совместной трапезе. В Гуслицах были свои особенности отмечания этого праздника, поговорим о них подробнее.
В Троицу березками украшались не только храмы, но и каждый двор. Украшали молодой березой и отдельными ее веточками окна, все углы в избе, ворота, колодец, где-то даже стол. Дома начинали обходить три нарядно украшенные девочки, старшая из которых держала березку, приподнимая ее в такт следующей обрядовой песни:
«Ах, ты, кумушка,
Ты, голубушка,
Ты к нам пришла,
По яичку принесла,
Хлеба по кусочку,
Блинца по блиночку.
Где кум прошел,
Там овес взошел,
Где кума прошла,
Там рожь взошла.
Кума мылица купила,
Кума рылица умыла,
Кума, мойся белей,
Кума, будешь веселей,
Пода-а-а-йте под кумушку!»
После этих слов хозяева дома угощали девочек. В следующем дворе все повторялось снова. Это называлось «хождение с кумушкой», которое заканчивалось общей трапезой у одного из ходоков. Угощали, как правило яйцами, что отображено и в песнях. Интересно, что почти в каждой деревне был свой вариант «кумушки» с некоторыми изменениями в тексте, хотя такт был одинаковый. Выше приведенный текст был распространён в деревне Ковригино. По «кумушке» местные жители могли определить из какой деревни певцы. В крупных селах обход дворов совершали не только местные дети, но и пришедшие из соседних деревень. Так, в Давыдово, этнографы однажды наблюдали сразу пять групп детей, совершавших обход дворов, при этом местные жители безошибочно определяли, кто откуда пришел: «Эти — из Барского, а эти аж из Костино пришли...».
Главным героем праздника являлась березка (собственно кумушка), которую определённым образом наряжали, потом разряжали, водили и славили. По украшениям на кумушке также можно было понять, кто из какой деревни пришел. Где-то березку украшали только яркими лентами, где-то с колокольчиком, где-то с бумажными цветами. Свои обрядовые песни были не только при обходе дворов, но и при завивании-развивании березки. С последним обрядом было связано такое интересное явление, как кумление – то есть особый обряд, совершаемый между двумя девушками или девочками, которые дарили друг другу подарки или угощали друг друга и закрепляли тем самым дружбу (кумились). Вообще праздник считался «бабьим» и участвовали в нем в основном девочки и девушки. Но само кумление в Гуслицах, по-видимому, исчезло довольно давно, старожилы о нем уже не помнили, зато обход дворов существовал и в конце 20 века.
Неудивительно, что Троицкие обрядовые песни имели и заклинательное значение – на пожелание хорошего урожая, т.к. все культуры к этому сроку уже были посажены и люди надеялись на хороший урожай. Здесь также в каждой деревне были свои особые пожелания:
«Где девки шли —
Там цветы цвели,
Где ребята шли —
Там рожь густа,
Оборотиста ...» (Д. Аринино).
«Где кум прошел —
Там овес взошел,
Где кума прошла —
Там рожь взошла» (Д. Ковригино) и т.д.
Был также в Гуслицах свой интересный обычай чествования пастуха. В Семик к нему приходили местные женщины и одаривали яйцами, пирогами, полотенцем, иногда рубашкой, устраивали совместную трапезу.
В Духов день березку развивали, снова ходили в лес с яйцами и пирогами. Также в этот день окатывались водой.
Троица – время хороводов, в Гуслицах их водили преимущественно девушки и не в самой деревне, а между селами на открытых пространствах: в поле или лужайке перед лесом. И здесь также у каждой общины были свои отличительные черты не только в песнях, но и в девичьих нарядах. Одни девушки рядились в желтые платки, другие в красные и т.д. Сначала хороводы водили отдельно друг от друга, исполняя свои песни, а потом уже смешивались в один большой хоровод. Приходили и парни. Песни и танцы продолжались до позднего вечера. Хороводы в Гуслицах называли «круга». Но и сюда через отходников стала рано проникать городская культура, что выразилось и в распространении городских танцев. Хороводы гусляки перестали водить еще в конце 19 века, их заменили городские кадрили. Одна из старожилок вспоминала в конце 20-го века: «А вот как они круга водили? Я не представляю, сколько раз думала…Нет, мы уже не водили, наша баушка водила. А кадрель играла мать».
Но в тяжелые послевоенные годы окончательно забыли и кадриль. Хотя благодаря местной активистки и краеведу Устинье Григорьевны Андрияновой, о которой я еще упомяну, особая гуслицкая кадриль была восстановлена старожилами еще в начале 1980-х. Их опыт сумели передать молодым жителям села Степановка, был организован ансамбль, который с песнями и кадрилью не раз выступал не только в Гуслицах, но и в Москве. Позже эти песни и танцы не раз разучивались многими московскими фольклорными ансамблями и студентами ВУЗов специализирующихся на народном искусстве.
Гусляки-мужчины имели свои особые развлечения, которые, впрочем, мало чем отличались от общерусских норм. Речь о петушиных и кулачных боях, которые приурочивались к большим церковным праздникам: Масленице, Троице и т.д. Проводили бои и в обычные выходные непостные дни. В субботу и, особенно в воскресенье, после субботней бани, как говорили – «в воскресенье чистые дерутся» (вообще в Гуслицах население было чистоплотным, бани были почти в каждом дворе, располагались они позади изб в 50-100 метрах, мылись в них каждую субботу). Существовали разные виды кулачных боев (в Гуслицах их просто называли «кулачки»): «на любака», «стенка на стенку» и др. Драться в Гуслицах вообще любили, помимо официальных боев, драки между мальчишками происходили ежедневно. Мальчику из другой деревни было опасно пройти по соседнему селу, пробирались обычно с опаской, задними дворами. Особым шиком и вызовом было пройтись группе мальчишек из соседнего села по главной улице чужой деревни – это сразу же вызывало гнев даже у остепенившихся взрослых мужчин. Бились не только соседними деревнями, но и разыми концами одной деревни, особенно если поселение было крупным (например, в Хотеичах, западный конец села, который назывался «горель», дрался против восточного конца – «мызы»).
Главное сражение в Гуслицах происходило на Духов день, в Троицкую неделю и тогда масштабы боя значительно расширялись. Враждующие в обычные дни деревни объединялись против других по соседству. Сражались уже группы деревень. Так, жители села Хотеичи и деревень Лашино и Алексеевская выступали против жителей деревень Поминово и Сенькино. А на самой южной окраине Гуслиц в бой вступали деревни уже из разных волостей и уездов: гусляки из Максимовской деревни сражались с парнями из Кладьково. Такие бои длились до поздней ночи и часто заканчивались травмами и увечьями. Хотя обычно до смертоубийсвта не доходили. Дрались «по любезному». Была, однако, и здесь своя неприглядная история, которую долго помнили местные старожилы. Связана она была как раз с боем маскимовских парней с кладьковскими. За Максимовских стояли и соседние деревни Давыдовская и Вантино, они представляли всю Гуслицу из которой сюда на бой приезжали и профессиональные кулачники. Кладьковцам помогали парни из Муравлёва и Лунёва. Одно время в 19 веке на этих боях постоянно побеждал Васька Телегин – житель Кладьково, который побивал гусляков даже со специальными кулачниками. Далее цитируем старожила рассказчика: «По рассказам стариков, был такой случай. В момент кулачного боя в Вантине их богатей Сенькин, разгоряченный боем, бросил о землю шапку и крикнул: «Робя, гоните клатиских нищебродов, бочку вина ставлю!». И это не помогло, кладьковские одолели. Тогда вантиновский Сенькин, сговорившись с максимовским Суховым, державшим кожевенное производство, задумали убить, зарезать Телегина, для чего пригласили его на невинную вечеринку. За столом обочь Телегина посадили незнакомых дядек, якобы гостей хозяина. Во время гостевания кто-то погасил лампу, завизжали выскакивающие из тёмной избы девки. Телегин опрокинул стол с яствами и выполз из избы наружу, проткнутый с двух сторон кинжалами. В горячке дополз Телегин до максимовских могилок, стоящих между Максимовской и Кладьковым, и … запел. На голос добивать его пошли всё те же убивцы из Куровской, воткнув ему между ног трость, конец которой вылез изо рта. Так с тростью на рассвете и повезли Телегина в Куровскую к исправнику, который заранее подкупленный Суховым и Сенькиным, дело замял, оформив его как жертву кулачного боя, не упомянув в акте ни о кинжалах, ни о трости».
У детей были свои забавы и игры: в орлянку, пристенок, высекачку, догонялки – салочки, хранячки – пряталки, жмурки, скакалки – прыгалки, лапту – чижик, городки и т.д. В середине 20 века стали распространяться игры с мячом: футбол и волейбол. Первыми мячами были старые шапки – ушанки или мешочки, набитые травой. Зимой играли в войну с крепостями и глыбами наста, в снежки и катание с горок.
Летом, как я уже говорил, одним из самых главных праздников была Казанская Божия Матерь – 21 июля. Совпадал этот праздник и с излюбленной сельскохозяйственной порой – сенокосом. С началом Успенского поста полностью прекращались хороводы. С августа и до самого Покрова (14 октября) – наступала тяжелая пора сбора урожая и подготовка к зиме, так называемая осенняя страда. Помимо полевых и огородных работ, в лесу созревали ягоды и грибы, сбор и обработка которых также требовала много сил и времени. Сбор овощей, трав и иных даров природы приурочивался к определённым церковным праздникам. Так, сбор яблок начинался после Преображения (Яблочный Спас), картофель собирали после Успения и т.д. все сельскохозяйственные работы старались завершить 14 октября. После этого гусляки приступали к своим промысловым занятиям: ткачеству, прядению и т.д.
Продолжение следует.
С первой частью статьи можно ознакомиться здесь.
Со второй частью статьи можно ознакомиться здесь.
С третьей частью статьи можно ознакомиться здесь.
С четвертой частью статьи можно ознакомиться здесь.
С пятой частью статьи можно ознакомиться здесь.
С шестой частью статьи можно ознакомиться здесь.
С седьмой частью статьи можно ознакомиться здесь.
С восьмой частью статьи можно ознакомиться здесь.
С девятой частью статьи можно ознакомиться здесь.
С десятой частью статьи можно ознакомиться здесь.
С одиннадцатой частью статьи можно ознакомиться здесь.
Все части смотрите в подборке.
