Народные промыслы Гуслиц
Иконопись.
Вполне естественно, что в тех же селах, где создавали рукописные книги, занимались и иконописью, которой также прославился данный край. Правда этим промыслом больше занимались в Запонорье, в семи ее селах: Анциферове, Яковлевской, Елизарове, Костине, Давыдове, Ляхове и Горе. Считается, что иконописью здесь стали заниматься в 1730-х годах. Первыми известными иконописацами были крестьяне из деревни Анциферово Филипп Евгеев, который обучался промыслу в Новгороде, и Алексей Афанасьев, который учился в Москве. Потребность в правильных дораскольнических иконах также была высока и потому промысел быстро развивался. Его расцвет пришелся на вторую половину XIX века и начало XX века, именно к этому периоду относится большинство икон с узнаваемым стилем, сохранившихся в музеях и у местного населения. К середине XIX века в Анциферово работали уже 25 иконописцев, а в Яковлевской – 28, в остальных деревнях по несколько человек.
Во второй половине XIX века сформировалось два основных центра в Яковлевской и в Елизарове. В Яковлевской к 1882 году находилась наиболее крупная в Гуслицах иконописная мастерская, которой владел Ф.Ф. Морозов – житель этого села. На него трудилось несколько десятков мастеров, которые выполняли заказы для всей России: Москвы, Сибири, Урала, Поволжья и для других мест, где проживали староверы. Иконы отсюда уходили и на знаменитую Макарьевскую ярмарку в Нижний Новгород. В эти же годы славилась и мастерская Балзетовых в Елизарово (семейный архив которых сохранился и хорошо изучен специалистами). Эти мастера имели тесные связи с Москвой, а также снабжали иконами, книгами, лестовками и поясами Украину и Бессарабию. Старообрядческая иконопись не подвергалась таким гонениям, как рукописные книги, поэтому гуслицкие мастера не только открыто продавали иконы, но и участвовали в общероссийских выставках. Так, их искусство было по достоинству оценено на Всероссийской выставке 1882 года в Москве, где иконописцы из Яковлевской получили бронзовую медаль, из Анциферово – почетные грамоты, из Елизарово – денежную премию. К 1908 году иконописью в Гуслицах занимались 139 человек. Иконы стали писать и в Запонорье, Запрудино, Барском, Сенькине.
В отличие от рукописных книг этот промысел еще долго сохранялся в Гуслицах, даже и после революции, хотя по понятным причинам он стал быстро угасать, в 1923 году был известен лишь один мастер. В Костине последние иконописцы Романовы и Е.С. Плешаков умерли в 90-х годах XX века.
Свой особый гуслицкий стиль письма икон здесь сформировался не сразу, на него повлияли две известные иконописные школы – Владимирская (сёла Палех и Мстёра) и невьянская (Урал). Гуслицкие мастера вообще отличались большой активностью, много общались с коллегами из других регионов, а некоторые владельцы мастерских в Гуслицах сотрудничали с иконописцами других школ. Так Балзетовы заказывали иконы не только у своих мастеров, но и у московских и мстёрских иконописцев. Связь с Уралом, как я уже писал, была не только религиозной, но и родственной, т.к. в XVIII веке Демидов сюда переселил значительное число гусляков. Культурный обмен с этим регионом никогда не прекращался. Иконописцы часто ездили друг к другу, обменивались опытом, заимствовали сюжеты и приемы. Так, в гуслицком письме имела распространение икона «Огненное вознесение пророка Илии», сюжет которой был позаимствован из невьянской школы. Влияние владимирской школы объясняется географической близостью к Гуслицам. Сюда, как и в другие регионы страны, часто захаживали владимирские офени, торгующие лубком и иконами. Палехские иконы часто покупали себе именно зажиточные старообрядцы, которым нравилась особая тонкость и нарядность письма. Это побудило местных мастеров подражать владимирским иконописцам.
Но основой иконописи здесь, как и в книжном промысле, являлось следование старине. В иконах прежде всего пытались следовать древней дониконовской традиции и воспроизводить стилистику московской иконописи первой половины XVII века, для чего пользовались готовыми рисунками-образцами, так называемыми прорисями и изводами (утвержденной и общепринятой формой изображения). Однако это не помешало сформировать свой особый стиль, отличающийся от произведений других художественных центров. Процитируем научного сотрудника музея МГУ Е.А. Агееву: «Характерной особенностью местных икон является колористическое решение образа: преобладание оливковых и охристо-коричневых красок фона и более темных полей, создающих впечатление старины, вместе с холодной киноварью в деталях изображения, контурах нимбов, рамках лузги и опуши. Дополняющие образ фигуры избранных святых на полях икон, как правило, помещены в клеймах на ярком киноварном фоне. Разделки одеяний выполнены твореным золотом или разбеленным основным тоном. Лики — округлые, с мелкими чертами, написаны мягким охрением с белилами. В рисунке, описях, текстах использован темный цвет. Для некоторых гуслицких икон характерен «рябоватый» («состаренный») фон, получавшийся в результате нанесения насечек на уже покрытую золотом доску. Гуслицкие иконы узнаваемы также благодаря отработанным приемам палеографии надписей». Доски для икон в Гуслицах, как правило, не делали, их покупали на ярмарке в Егорьевске. Использовали только липовые, ольховые и кипарисовые. Важен был и сам процесс письма. Иконы писали в простой, но очень чисто убранной избе, для работы создавалась особая торжественная и духовная атмосфера. Считалось, что хорошую икону мог написать только нравственно чистый мастер.
Свои особенности имел и сюжет. В первую очередь брались сюжеты наиболее популярные в старообрядческой среде: многочастные композиции с праздниками и святыми, икона «священномученика протопопа Аввакума», Арапетская икона Божией Матери, Святитель Николай Чудотворец, икона Божией Матери «Нечаянная Радость» и т.д. Но были и свои исключительно гуслицкие сюжеты. Это, конечно, чудотворная Губинская икона Божией Матери (список с Казанской Божией Матери), о которой я уже рассказывал выше. А также иконы святого Иоанна Огородника, которые почти нигде больше не встречаются. На ней изображен некий Иоанн, исцеляемый ангелом. В первом русском печатном Прологе 1641 года, который признавали староверы, под 8 ноября, есть назидательный рассказ о некоем муже, который по наущению дьявола стал собирать богатство для себя, вместо того, чтобы раздавать милостыню неимущим. Этот святой был популярен у староверов, но в известных греческих и русских православных месяцесловах святого с таким именем и с таким жизнеописанием не встречается. В гуслицких иконах Иоанн Огородник помещался в центре, что говорит о его большой значимости для данного края.
Медная пластика.
Старообрядческие (да и любые частные) меднолитые иконы, кресты и складни находились под жестким запретом власти с 1723 года. Указ Петра от 31 января сего года гласил: «О запрещении иметь в приходских церквах иконы частных лиц; также выливать и продавать в рядах священные изображения из меди и олова». Однако это не помешало гуслякам заниматься и этим видом искусства, хотя оно было не столь известно, как иконопись или книжная рукопись, и занимались им в основном в сопредельном крае – Загарье. Слава об этом литье имелась скорее недобрая, т.к. отличалась плохим качеством. Известно выражение о местной медной пластике: «плохие, как загарские». Лицевая сторона была плохо различима, т.к. не подвергалась обработке напильником. Возможно это делали намеренно, подделывая иконы и кресты-распятия под старинное литье, то есть опять же пытались «блюсти старину». На московских ярмарках загарское литье было самым дешевым (18 – 22 рубля за пуд), чуть дороже шло анциферовское литье (30-38 рублей). Лучшим считалось поморское литье, но его использовали в основном только беспоповские согласия. Поповцы же использовали именно гуслицкую пластику. Тем не менее известно, что некоторые мастера изготовляли высококачественную продукцию, которую отметили на Всероссийской выставке 1882 года.
Возник этот промысел в XVIII веке, достиг расцвета в XIX веке, а угас в первой половине XX века. В Загарье в XIX веке промыслом занимались в следующих населенных пунктах: д. Аверкиево – 7 мастерских, д. Алферово – 17 мастерских, д. Данилово – 22 мастерские, д. Дергаево – 15 мастерских, д. Крупино – 12 мастерских, д. Новая (ныне Ново-Загарье) – 8 мастерских, д. Перхурово – 14 мастерских, д. Пестово – 13 мастерских, д. Шибаново – 9 мастерских и др. (всего 139 мастерских). В Запонорье этим промыслом занимались в Анциферово и Костино. Для многих из этих деревень медное литье было основным средством к существованию, с него буквально кормились, общая стоимость производимых ежегодно изделий составляла 5-10 тысяч рублей. Несмотря на плохое качество, спрос среди простого населения на такую продукцию был весьма высок, т.к. медная икона стоила гораздо дешевле писанной на доске. Фактически медную пластику можно было встретить в каждой гуслицкой избе. Как писали чиновники министерства внутренних дел в одном из отчетов за 1840 год: «Употребление сих икон и крестов, как известно, есть повсеместное по всей России, оно укоренилось с давнего времени между простым народом, не исключая и лиц православного исповедания, так что иконы сии имеются почти во всех избах и других жилищах и вывешиваются в селениях над воротами домов, на судах и проч. Сверх того, сими иконами крестьяне благословляют детей своих, отлучающихся в дальние дороги или поступающих в рекруты, и образа сии остаются потом у них на целую жизнь».
Наиболее популярны были нательные мужские и женские кресты, напрестольные восьмиконечные кресты с рельефным изображением Распятия Христова, иконы-клейма с двунадесятыми праздниками и увенчанные изображениями херувимов и иконы-складни. Трехстворчатые иконы-складни при этом имели особую форму, идущую от древнерусских традиций. Здесь часто изображались царские врата храмового иконостаса в миниатюре или известный святой, при этом средняя створка имела завершение в виде кокошника. Такие складни именовали «гуслицкими створцами». Часто они украшались растительным вьющимся побегом и рамкой с геометрическим орнаментом, реже орнамент дополнительно декорировали белой и синей эмалью. Таким образом, отличительной особенностью гуслицкой пластики было отсутствие опиловки на лицевой и оборотной сторонах, простой сюжет, незначительный вес и редкое использование эмалей.
Лубок.
Несколько слов уделим гуслицкому лубку, который также делали в этом регионе. Его возникновение было закономерно, т.к. лубок обычно делался в иконописных и книжных центрах теми же художниками или их учениками. Гуслицкий лубок поэтому тесно связан с гуслицкой рукописной книжной традицией, но также имеет сходство с выговским лубком. Он характеризовался равным гармоничным соотношением текстовой и изобразительной части (как и в рукописных книгах), особым колоритом и орнаментом. Тем не менее от гуслицкой миниатюры он отличался отсутствием иконописности, хотя большинство сюжетов здесь также были религиозными.
Продолжение следует.
С первой частью статьи можно ознакомиться здесь.
Со второй частью статьи можно ознакомиться здесь.
С третьей частью статьи можно ознакомиться здесь.
С четвертой частью статьи можно ознакомиться здесь.
С пятой частью статьи можно ознакомиться здесь.
Все части смотрите в подборке.
