История Гуслиц от раскола XVII века до 1861 года.
Настоящее оживление Гуслиц случилось только после церковного раскола в конце XVII века. В эти глухие места потянулись гонимые старообрядцы, в том числе бояре и стрельцы. Согласно рукописям исчезнувшего староверческого скита «Иосифа на камне», располагавшегося недалеко от Мисцево и Беливо, «род гусляков древен и славен бысть, повелся он от непокорных бояр и стрельцов». То, что раньше отталкивало людей, теперь, наоборот привлекало – в болотах и лесах царской власти было сложнее контролировать староверов. После раскола, по переписи Афросимова 1678 года видно, что численность Гуслиц возросла: в волости числилось село, да два погоста, а в селе и на погосте четыре церкви, да в волости 48 деревень, а в селе и в деревнях 280 дворов крестьянских, «а людей в них тож, да детей, племянников, приемышей, зятьев и шурьев семь сот семдесят три человека» (773 человека). Плюс к ним крестьяне, которые «кормятся христовым умением» 23 двора. Перечислено 86 пустошей, что могло быть отголоском Смутного времени. Сообщалось также о приходе в волость 46 человек, взятых «на воспитание» крестьянами. Возможно, это как раз были беглые из Москвы раскольники.
Однако здесь делать выводы нужно с большой осторожностью. Ряд ученых (например, историк и краевед Ю.А. Карякин) небезосновательно считает, что толчок в культурном развитии Гуслиц был сделан не столько за счет пришлого образованного населения в том числе из бывшей городской знати, а и за счет местного населения, которое в большинстве своем не приняло Никоновских реформ, а потому автоматически переходило в категорию раскольников.
Такая же ситуация сложилась и в Патриаршине. Как пишет исследователь В.В. Хвальковский, при расколе жители этих земель, не взирая на свою большую зависимость от патриарха Никона, отказались принять новшества и сохранили старую веру. Сюда же, как и в Гуслицы также стали переезжать и старообрядцы из других мест. До начала XX века здесь проживали представители многих согласий: Белокриницкого согласия, федосеевцы, лужковцы, поморцы и другие. Но преобладали в основном поморцы, с которыми у Патриаршины были установлены тесные связи.
К тому же образованные люди сюда переселялись и раньше. Известно, что в XV веке в Запонорье переселилось значительное число новгородцев, когда Москва покорила вечевую республику. Считается, что они основали деревню Анциферово и ряд других сел.
Тем не менее влияние городских переселенцев XVII века на местную культуру исключать также нельзя, хотя бы потому что с тех пор Гуслицкие жители тесно взаимодействовали с Рогожской слободой Москвы, основным культурным и религиозным центром староверов в столице. Освоение Гуслиц пошло на север, подальше от густонаселенного Егорьевска, в сторону самую глухую и болотистую (название села Губино произошло от окружающих губительных для жизни болот). Считается, что тогда была основана деревня Боярская (ныне Барская, названная в честь беглых бояр), что под Давыдовым, а многие существующие села полностью стали староверческими. О некоторых знатных переселенцах сохранилась память и в южной части Гуслиц. Так, в Слободищах скрывалась представительница древнего княжеского рода, староверка Болховская, которую в свое время приютил Степан Васильевич Лопухин – один из крупных землевладельцев Гуслиц в XVIII веке, возможно она была его дальней родственницей, т.к. он называл её племянницей. Она сумела выпросить разрешения отпустить ее в один из староверческих скитов, где она ушла в затвор с десятком таких же женщин. Но после опалы на Лопухиных, о чем речь впереди, ей пришлось уехать в Керженские скиты. Таким образом, поток образованных и идейных староверов не согласных изменять своей вере в угоду земным привилегиям никогда не иссякал, постоянно пополняя и культурно обогащая Гуслицы. Здесь не должна смущать скромная цифра в 46 человек, многих учесть было просто невозможно, т.к. они намеренно скрывались от властей, к тому же это только за 1678 год, а сколько переселенцев было в последующие годы? Можно предположить, что при очередной волне гонений, эти миграционные потоки только усиливались.
В XVIII веке волость из дворцовой перешла в помещичьи руки. В 1710 году она была подарена Петром I Александру Меньшикову за победу в Полтавской битве. После опалы, постигшей друга и любимца Петра в 1728 году, волость перешла Степану Васильевичу Лопухину, родственнику первой жены царя Петра – царицы Евдокии Федоровны. Лопухины в отличие от Меньшикова, активно занялись обустройством волости, особенно ее центра – села Гуслицы. Обветшавшая церковь была перестроена, возведен небольшой деревянный дворец с семью светлицами, заведена псарня с 89 собаками. Лопухин часто приезжал сюда поохотиться со знатными гостями. Ульянино было переименовано в честь нового хозяина в Степановку. Но в 1748 году при Елизавете Петровне Степан Васильевич вместе с женой Натальей Федоровной попал под опалу. Лопухиных обвиняли в заговоре против императрицы, били кнутом, вырвали языки и со всей семьей отправили в Сибирь, где Степан Васильевич и умер. Так волость снова стала казённой. В 1762 году, при восшествии на престол Петра III, Наталья Фёдоровна с семьей вернулась из ссылки, после чего Екатерина II по указу от 22 июля вернула ей Гуслицы, но долго владеть волостью ей не пришлось. В 1763 году Наталья Петровна умерла, и земли были поделены между тремя сыновьями: Иваном, Авраамом и Степаном и двумя дочерями: Анной и Прасковью. Наследники решили повысить поборы, и непривычные к этому гуслицкие крестьяне подали императрице челобитную на Лопухиных, что запрещалось делать по указу от 1765 года. В ответ на жалобы в село Богородское был выслан карательный отряд.
Но бунты и недовольство крестьян продолжались, и нерадивые помещики решили продать свои земли. В 1769 году основная часть волости перешла Степану Лопухину (33 селения). Почти сразу он за 65 тысяч рублей продал 15 деревень, в которых числилось 1372 души мужского пола Софье Алексеевне Демидовой, жене известного горнозаводчика Никиты Никитовича Демидова, что не сулило ничего хорошего местным крестьянам, т.к. Демидовы отличались холодной расчетливостью и жестокостью, что вскоре и подтвердилось. Для поддержания своих заводов на Урале Демидов решил переселить туда 635 крепостных гусляков, согласно 4-ой ревизской сказке 1782 года. Чтобы избежать народного возмущения горнозаводчик послал в это село надежного и опытного помощника Ивана Прохорова со своими людьми. На выделенные Демидовом деньги крестьянам были куплены лошади и одежда для переезда. Прохоров сопровождал переселенцев 300 верст и, убедившись, что крестьяне лишены возможности вернуться на родину, повернул обратно и поехал с отчетом в Петербург к Демидову. Родственные и общинные связи не были полностью потеряны. Известно, что гусляки имели сообщение с уральскими родственниками, обменивались новостями и даже сотрудничали в иконописи.
С начала правления Екатерины II переход земли из государственной в помещичью в Гуслицах усилился. После Лопухиных появилось много мелких землевладельцев. Но никто из них здесь фактически не жил, поэтому в Гуслицах не встретишь распространенных в других местах дворянских усадеб с мезонинами и флигелями. Исключение составляет только усадьба Лопухиных в Степановке, от которой сейчас сохранился только парк с прудом. Вместо помещиков делами заправляли управляющие, главной задачей которых был своевременный сбор оброка и его отсылка владельцам. Из-за бедных почв, обширных болот и густых лесов, здесь невозможно было эффективно заниматься сельским хозяйством, местные жители вынуждены были трудиться на фабриках, заниматься отходничеством и торговлей. Поэтому фактически все крепостные крестьяне Гуслиц были оброчными, то есть платили помещику определенную сумму, имея при этом право свободного перемещения, для чего им выдавали временные паспорта. Такой «барский гнет» был вполне терпим и позволял крестьянам постепенно богатеть и превращаться в фабрикантов и купцов. Так, в Куровской, принадлежащей Петру Александровичу Дубовицкому и его сестре Софье Александровне Мерхилевич, крестьяне постоянно находились на оброке и платили ежегодно по три рубля серебром с ревизской души, в три трети года. В недоимках никого не было. Без каких-либо особых изменений такое положение длилось до отмены крепостного права.
По сведениям К. Нестрема от 1852 года владельцем деревень Авсюнино, Гридино, Нареево был граф Иван Александрович Зотов, деревни Ботогово, Беззубово, Зевнево, Панкратовская, Игнатово, Юрятино были во владении полковника Ивана Петровича Мусина-Пушкина, деревня Вантино, Максимовская была в собственности княгини Шаховской Натальи Дмитриевны. Деревней Равенской с XVI века владел род Сверчковых. Деревни Алексеевская, Внуковская, Давыдовская, Печурино, Поминово, Челохово, были в поместье штаб-ротмистра Егора Егоровича Норда. Деревни Горшково, Устьяново были во владении князя Голицина Петра Алексеевича. Село Хотеичи было у тайного советника Позен Михаила Павловича. Деревней Куровской владел статский советник Дубовицкий Петр Алексеевич. Только деревня Шувое оставалась государственной.
Между тем в 1781 году гуслицкая волость была упразднена, и почти вся вошла в состав новообразованного Богородского уезда, который просуществовал до 1929 года. У Никиты Демидова не было детей, и по завещанию он оставлял гуслицкие деревни жене своего двоюродного племянника Екатерине Алексеевне, которая из-за финансовых трудностей вынуждена была сразу же продать их в 1794 году своей золовке и вдовствующей действительной камергерше Ольге Александровне Жеребцовой.
Жеребцова (урожденная Зубова, сестра фаворита Екатерины Великой Платона Зубова), была известной авантюристкой и активной участницей заговора против императора Павла I, хотя сама в 1801 году накануне трагических событий уехала в Великобританию, где прожила 10 лет. Была неусидчива и часто меняла дома и имения. В Гуслицах она также не появлялась. В 1812 году она выставила в Московское ополчение 217 ратников из села Слободского и окрестных деревень Богородского уезда. Как известно, боевое крещение Московское ополчение получило в Бородинском сражении, где также сражались и оба сына Жеребцовой, один из которых там и погиб. Таким образом, в защите отечества участвовали и гуслицкие крестьяне.
В 1861 году в связи с отменой крепостного права, крестьяне получили в надел от 2 до 3 десятин земли и стали окончательно свободными.
Продолжение следует.
С первой частью статьи можно ознакомиться здесь.
Со второй частью статьи можно ознакомиться здесь.
Все части смотрите в подборке.
