Историко-фантастический детектив
Алексей Богачев
Уважаемые читатели!
В 2006 году вышла художественная книга археолога, доктора исторических наук Алексея Богачева. В данной книге фантастика переплетена с реальными историческими фактами. События книги разворачиваются сразу в трех эпохах - в нашем времени, в годы Второй мировой войны и в Х веке нашей эры.
На канале мы будем размещать по одной главе в день. Приятного чтения и хорошего дня!
Предыдущие главы:
Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11 Глава 12 Глава 13 Глава 14 Глава 15 Глава 16 Глава 17
ГЛАВА 18. ТАМЕРЛАН
Поражение под Москвой в 1941 году обескуражило Гитлера. Какое-то время он пребывал в состоянии ступора. Личный врач, помимо всего прочего, порекомендовал ему покой и отдых в горах.
Холодный альпийский воздух действительно благоприятно влиял на психику Гитлера. Уже через неделю он был в состоянии без крика выслушать своих генералов и советников. Даже доклад фельдмаршала фон Бока о причинах неудачи в зимней кампании он воспринимал без видимого раздражения.
Однако сообщение начальника шестого управления РСХА Шелленберга привело его в состояние крайнего возбуждения.
- Ай да Сталин, - повторял Гитлер, то и дело вскакивая на ноги. – Я всегда знал, что он великий мистик! Значит, главная причина нашего поражения под Москвой – мощи великого Тамерлана! Я догадывался, что без потусторонних сил тут не обошлось. Когда, вы говорите, это произошло?
- В ночь с 21 на 22 июня 1941 года, мой фюрер!
- Сядьте, сядьте, Вальтер! – Гитлер, то и дело садясь и снова вскакивая, невольно заставлял своего подчиненного проделывать то же самое. – Ваш агент лично присутствовал при вскрытии могилы?
- Да, мой фюрер, это один из давних наших агентов, завербованных еще в 1914 году. До последнего времени все контакты с ним были законсервированы и возобновлены только в середине тридцатых, – Шелленберг машинально достал из кармана пиджака пачку «Кэмела», но, вспомнив, что Гитлер не переносит табачного дыма, снова положил ее в карман.
- Курите, курите, бригаденфюрер, - снисходительно разрешил Гитлер. Он был в хорошем расположении духа. Ему показалось, что именно сейчас все, наконец-то, встало на свои места. – Вальтер, а сейчас я попрошу вас повторить все то же самое, но соблюдая точную хронологию событий. Несомненно, это большая удача вашего управления!
Ободренный словами фюрера, и не без удовольствия закурив, Шелленберг принялся пересказывать то же самое, но уже в обратной последовательности. У руководителя шестого управления Главного управления имперской безопасности (РСХА) был не только уникальный аналитический склад ума, позволявший делать быстрые точные выводы, но и дар великолепного рассказчика, что давало ему возможность облечь свои выводы в изящную и увлекательную форму.
* * *
Началось все достаточно давно, когда будущий шеф внешней разведки ходил еще в школу. В годы Первой мировой войны германская внешняя разведка создала в России весьма надежную агентурную сеть. Российская государственная система была расшатана не без ее участия. Не без ее участия был низложен русский царь. Не без ее участия к власти в стране пришли большевики.
Однако спустя какое-то время, те же самые большевики, отстраивая собственную государственную машину, сумели создать мощную контрразведку. Добрая половина германской агентуры была разоблачена, вторая же была случайно перемолота жерновами репрессий. Ну а те, кому все-таки удалось уцелеть, зажили жизнью обыкновенных советских граждан: кто-то с энтузиазмом трудился на стройках социализма, а кто-то этими стройками даже руководил. Причем и те и другие уверены, что их прошлое навсегда погребено под руинами Российской империи.
Однако спецслужбы новой Германии в этом уверены не были. Напротив, с педантичной точностью, германская разведка взялась за восстановление утраченных ею в двадцатые годы позиций. Особенно тщательная работа велась на восточном направлении. И результаты не замедлили себя ждать. Ох, как, мягко говоря, удивлялись бывшие коллеги, а ныне добропорядочные граждане Советской России, когда малознакомые люди показывали им фотокопии расписок о добровольном сотрудничестве с германскими спецслужбами! Случались и инфаркты. А что делать – некоторые из бывших агентов оказались уже пенсионерами. Но бывали и положительные реакции – мужчины сорока-пятидесяти лет охотно шли на контакт. В этом возрасте так нужны деньги! Жены, дети, любовницы, знаете ли…
Одним из таковых был Артур Петрович Заречный. В 1914 году его, студента-филолога (специалиста по восточным языкам) Петербуржского университета, мобилизовали в действующую армию. Попал он в плен в первом же бою. Страстная любовь к жизни и полковая разведка помогли молодому военному подписать все типовые документы, свидетельствующие о добровольном желании сотрудничать с германскими вооруженными силами. Договор о намерениях был подкреплен тем, что шифровальщик штаба полка Артур Заречный (получивший псевдоним Петров) сдал все шифровальные коды армии. И это тоже было запротоколировано. После того, как все формальности были позади, унтер-офицер Русской армии Заречный «героически разоружив конвоиров, бежал из плена».
Поработать с агентом Петровым, что называется, по полной программе в те годы так и не удалось – по каким-то причинам он был отозван из действующей армии. И имя его всплыло только в тридцать седьмом году. Причем совершенно случайно. Специалисты внешней разведки, работавшие над анализом советской прессы, помимо всего прочего, заметили активность журналиста одной из центральных газет - некоего Артура Заречного. Сопоставление с материалами великолепно сохранившегося архива германской разведки позволило прийти к выводу, что журналист газеты «Труд» Артур Заречный и есть их агент Петров.
Спецслужбами Германии был разработан нехитрый план рабочей встречи атташе по культуре посольства Германии с журналистом «Труда». После пространного интервью газете, представитель посольства за дружеским чаепитием показал Заречному фотокопии его расписок. Легкий обморок, нашатырь, стакан воды, заверения не показывать эти документы кому-либо, с учетом того, что товарищ Петров будет время от времени встречаться с атташе по культуре, чтобы за чайком с галетами поболтать о том о сем. Пачку денег, предложенных в посольстве «за беспокойство», Артур Петрович, тем не менее, взял, что спецслужбой было расценено как добрый знак.
Ведущий партийно-богемный образ жизни журналист Заречный действительно нуждался в деньгах, а потому, в дальнейшем, нередко сам настаивал на встречах с атташе. Однако, поскольку он работал в отделе науки и культуры, информация, которую он сливал, по значимости своей была, мягко говоря, неровной. Его куратору из Германского посольства зачастую приходилось, как от назойливой мухи, отмахиваться от навязчивого и к тому же, как оказалось, сильно пьющего агента.
Однако даже самый неперспективный агент рано или поздно «выстреливает» суперинформацией. Дождались ее и от Петрова. Хотя материалы журналиста поначалу были недооценены.
В мае 1941 года по заданию своей газеты Артур Заречный отправился в Самарканд…
В конце тридцатых – начале сороковых годов, с чьей-то подачи Сталин решил взяться за поднятие культурной привлекательности республик Средней Азии. К проекту, наряду с целым рядом солидных организаций, была привлечена Академия наук СССР. Самые известные археологи, антропологи и лингвисты должны были провести комплексное исследование культуры региона. Все работы курировали республиканские партийные органы, что говорило о серьезности намерений.
Одним из ярких моментов этой грандиозной миссии должно было быть вскрытие гробниц в мавзолее Гур-Эмир, где по преданию, должна была находиться могила величайшего полководца средневековья – Тамерлана. Хромой Тимур, как его еще называли, за свою жизнь не проиграл ни одной битвы, а потому память о нем сохранили не только эпические сказания среднеазиатских народов, но и европейские летописи.
Скрупулезные археологические работы в Самарканде велись размеренно и неспешно. А потому Артур Заречный, поначалу бывавший в мавзолее каждый день, спустя какое-то время чаще стал бывать в расположенной неподалеку чайхане, где «наблюдал отдых тружеников советской Средней Азии». Дореволюционное филологическое образование (Восточный факультет!) позволяло ему за чашкой зеленого чая свободно беседовать с такими же, как и он, бездельниками.
Однако именно в чайхане ему удалось подслушать один очень необычный разговор.
Как понял Заречный, руководитель раскопок профессор Кары-Ниязов был сюда кем-то приглашен. Сопровождавший его человек (из местных) препроводил ученого в дальний темный угол заведения. Спустя какое-то время в чайхану вошли три седовласых старца и проследовали туда же.
Заречный напряг слух. Чутье журналиста (профессионализм не пропьешь!) подсказывало ему, что встреча эта далеко не рядовая.
Краем глаза он заметил, что один из стариков достал из-за пазухи латаного-перелатаного халата какую-то ветхую книгу и, раскрыв, ее принялся, эмоционально жестикулируя, что-то объяснять ученому.
Из долетевших до слуха журналиста обрывочных фраз, Заречный понял, что речь идет о каком-то древнем пророчестве, якобы записанном в этой книге.
Будучи сам человеком восточным и хорошо зная этикет этих мест, ученый вел себя подчеркнуто уважительно и достаточно сдержанно. На пылкие восклицания аксакалов он отвечал тихо, спокойно и уверенно. Однако его ответы их, видимо, не устраивали, и они, срываясь на крик, распалялись все больше. «Как ты не понимаешь, дурья твоя башка, - явственно доносилось до ушей журналиста. – Как только могила Тамерлана будет открыта – оттуда тотчас же вылетит ужасный дух войны и по земле потекут реки человеческой крови!»
Очевидно, последние слова переполнили чашу терпения профессора. Он встал, учтиво поклонился и вышел из чайханы. Старики, поохав, тоже встали и двинулись к выходу. Буквально через секунду на улицу выскочил журналист, но тут же остановился как вкопанный. Представшая перед ним картина немало озадачила его: по раскаленной от полуденного солнца улочке в сторону мавзолея неспешно шел пожилой ученый, а вышедших миг назад старцев не было вовсе. Ученый был, пробежавшая мимо журналиста стайка полуголых ребятишек была, привязанный к чинару осел был, а аксакалов не было. «Ну не испарились же они в самом-то деле?!» Немного помедлив, он принялся догонять руководителя экспедиции.
- А-а, пресса, - буднично отозвался тот в ответ на приветствие Заречного. – Что-то в последнее время не балуете вы нас своим присутствием. А между тем, сегодня самое интересное начинается – вскрываем главную могилу. Вон ваши коллеги из кинохроники уже и аппаратуру всю настроили, будь они неладны! Столько суеты из-за них.
Входя в мавзолей, журналист чуть было не споткнулся о какой-то толстый кабель, принадлежавший, как оказалось, съемочной группе. Под каменными сводами древнего склепа царила отнюдь не замогильная суета: киношники настраивали аппаратуру, рабочие устанавливали какой-то подъемник, при помощи которого предполагалось поднять массивную могильную плиту, чертежник накалывал на доску миллиметровую бумагу, художник оттачивал карандаш… И только главные участники событий – археологи – с тоской взирали на всю эту канитель.
- А чего ждем? – Заречный подошел к одному из главных экспертов по древностям, антропологу Михаилу Михайловичу Герасимову.
- А, Артурчик, - оглянулся тот. – Да, понимаешь, плиту уже начали было поднимать. Да тут у этих придурков-киношников от жары осветительные лампы как на грех полопались.
- И что?
- А ничего… Пока бегали за новыми лампами, понимаешь…
- А без них нельзя?
- Да в том-то и дело, что нельзя, - устало выдохнул антрополог. Правительственное задание, понимаешь… Вот, сидим, ждем.
В этот самый момент к Герасимову виновато подошел кинооператор Малик Каюмов и сказал, что у них все готово.
- Палыч, а у тебя-то все в норме? – руководитель раскопок профессор Кары-Ниязов, изнуренный жарой и разного рода накладками, окликнул бригадира рабочих. И только когда увидел утвердительный кивок, дал отмашку: – Поехали!
Стоявшие у лебедки рабочие начали вращать барабан. И уже через несколько секунд закрепленные за углы массивной надмогильной мраморной плиты стальные тросы натянулись как струны. Казалось, недвижно лежавший несколько веков монолит не желает покидать своего привычного места. Еще одно усилие, еще одно… И вот двухсотпудовоя плита дрогнула, а потом медленно начала подниматься над саркофагом. Все присутствующие, как завороженные, не сводили с этого зрелища глаз.
Сантиметр, другой, третий… Заречный вглядывался в расширяющуюся щель, и ему казалось, что он видит краешек сумрачной вселенской бездны. Журналисту почудилось, что он слышит какой-то протяжный стон. На его лбу выступили капельки пота. И в этот самый миг один из тросов вдруг лопнул, словно был обыкновенной бумажной веревкой. Плита упала на саркофаг и раскололась.
Все произошло столь быстро, что находившиеся в непосредственной близости от поднимаемой плиты археологи едва успели отпрянуть.
- Все целы?! – хриплый голос профессора едва пробил звенящую тишину: – Вроде бы все. Что это было?
Оказалось, что произошла невероятная вещь. Новый, привезенный откуда-то с военного склада стальной трос, которым, как говорили, танки таскают, все-таки оборвался. Работы были остановлены в очередной раз…
И только поздней ночью ценой огромных усилий мраморную плиту все же удалось снять с саркофага.
Удивительно, но под ней оказалось еще пять поперечных тяжеленных известняковых плит. Их сняли значительно быстрее. И вот перед изумленными учеными предстал огромный деревянный потемневший дочерна гроб, покрытый истлевшим, но все еще великолепным золотошвейным парчовым покрывалом. Больше ничего. Только гроб!
Гроб, которого в принципе не должно было быть в мусульманском захоронении. Правоверных мусульман всегда хоронили в саване! Казалось, в ночной тишине склепа было слышно биение людских сердец.
- А что, собственно, произошло?! – неожиданно оживился Кары-Ниязов. – Доподлинно известно, что Тимур умер в пятистах километрах от Самарканда, в окрестностях Отрара. А в таких случаях останки покойника везли к месту захоронения на верблюде в ящике или гробе. А ну-ка, давайте поднимем крышку!
Однако «поднять крышку» - оказалось делом непростым. Поначалу из досок были извлечены большие, грубо выкованные арбяные гвозди. И только потом массивную крышку подняли. В гробу находился скелет, принадлежавший человеку высокого роста, крепкого телосложения.
Первым со всеми предосторожностями в саркофаг спустился Герасимов. Опытный историк, археолог, скульптор, антрополог, первым разработавший метод восстановления лица по черепу, человек, казалось, привыкший к такого рода работе, он, тем не менее, сильно волновался. Еще бы – неужели он держит в руке череп «Грозы Востока и Запада»?!
Герасимов передал череп своему помощнику, а сам принялся осматривать кости ног погребенного. Вот оно, есть! На одной из бедренных костей, антрополог обнаружил следы деформации, вызванной долгой продолжительной болезнью Тимурленга – Хромого Тмура.
- Ну что? – взволнованно поинтересовался стоявший тут же руководитель экспедиции.
- Да, профессор, это он! – После недолгой паузы ответил Герасимов.
Всем участником экспедиции захотелось крикнуть «ура!». Однако тот факт, что они находятся в усыпальнице, а также глубокая ночь за ее стенами остановили их порыв. Ограничились горячими объятиями и пожатием друг другу рук. Цель экспедиции была достигнута!
После того, как все самым тщательным образом было зарисовано, сфотографировано и описано – начали доставать скелет. Сохранность костей была плохой – сказались последствия наводнения конца девятнадцатого века. А потому, чтобы предотвратить их дальнейшее разрушение, решено было все кости тут же пропитать растопленным воском.
Кропотливая работа закончилась лишь далеко заполночь. Но усталости не было. Радостные участники экспедиции и вездесущая (куда же без них!) пресса расположились в большой гостиничной комнате профессора Кары-Ниязова за заранее припасенным ради такого случая коньяком.
Один тост сменялся другим: «За мудрость Сталина!», «за науку!», «за удачу!», «за то, чтоб мечты сбывались!» и опять «за руководство партии и правительства!».
Сидели хорошо и долго. Уже под утро начали потихоньку расползаться по номерам. Однако самые стойкие только начинали распаляться.
Вдруг в комнату профессора буквально ворвался один из участников экспедиции, археолог Шишкин. Ворвался и остановился как вкопанный. Любитель послушать ночью английское радио, он утром пересказывал последние заграничные новости и сплетни. По его виду все поняли, что произошло что-то неладное.
- Юра, что случилось? – в голосе Кары-Ниязова слышалась плохо скрываемая тревога.
- Немцы на нас напали. Сегодня в четыре утра…
Новость обожгла всех присутствующих… Но более всего были потрясены и удручены два человека – руководитель экспедиции Кары-Ниязов и журналист Заречный. Из всех участников застолья только они знали о пророчестве…
Вообще-то профессор и не думал от кого-то что-то скрывать. Он попросту не придал разговору со старцами никакого значения. Конечно, потом он рассказал коллегам о том странном случае. Более того, республиканские партийные органы позднее также были проинформированы. Однако доложить об этом на самый верх они побоялись. Да и не до того стало – война началась.
Впрочем, несколько месяцев спустя историю с Тамерланом Сталин все же узнал. Верховному главнокомандующему ее передал Жуков, который в свою очередь узнал об этом пророчестве от кинооператора Малика Каюмова – участника тех событий.
В конце 1941 года напряжение сил под Москвой достигло такого предела, что Сталин, как утопающий за соломинку, хватался за любую, даже самую невероятную, спасительную идею. Одной из таких соломинок была мысль облететь с мощами Тамерлана (которые находились в то время в Москве на реставрации) на самолете вокруг Москвы. Утверждают, что так оно и случилось. Потом, по распоряжению того же Сталина, все останки среднеазиатского правителя были перевезены обратно в Самарканд и с надлежащими почестями захоронены в том же саркофаге в мавзолее ГурЭмир.
Продвижение германских войск на московском направлении было остановлено.
* * *
- А потом, мой фюрер, у нашего фон Бока обострилась язва, и он подал в отставку. Остальное вы знаете. – Шелленберг аккуратно загасил о дно массивной серебряной пепельницы пятую, докуренную до основания сигарету «Кэмел».
- Такое впечатление, Шелленберг, что вы сами были участником всех этих событий, - задумчиво произнес Гитлер и отошел от висевшей на стене большой старинной картины
- Наши агенты, мой фюрер, традиционно пишут очень скрупулезные отчеты. Есть даже стенограммы разговоров. Все данные перепроверяются и тщательнейшим образом анализируются.
- Ну вот, кажется, все становится на свои места. Даже язва фон Бока, - ухмыльнулся Гитлер, вспомнив доклад фельдмаршала. – Я рад, бригаденфюрер, что именно вы возглавили шестое управление РСХА.
- «Аусланд СС» всегда на страже интересов Рейха, мой фюрер! – Шелленберг вытянулся в струну.
- У вас еще что-нибудь?
- Да, но я не хотел перегружать вас информацией…
- Да говорите же, Шелленберг, говорите!
Бригаденфюрер кивнул и достал из кожаной папки невзрачный, в пятнах и кляксах, листок пожелтевшей от времени бумаги. Достал и аккуратно положил на стол.
- Что это? – Гитлер внимательно сверху вниз посмотрел сначала на листок, а потом перевел взгляд на генерала.
- Это последнее, что мы получили от агента Петрова.
- От того самого журналиста?!
- Точно так, мой фюрер!
- И что это?
Сделав едва заметный, но глубокий вдох - так делают пловцы перед самым стартом – Шелленберг вдруг раскашлялся.
- Вальтер, - Гитлер налил стакан воды и протянул его генералу, – вам нужно меньше курить.
- Благодарю вас, мой фюрер, - Шелленберг сделал несколько глотков, – мне действительно нужно поменьше курить.
- Так что там ваш Петров?
Оказалось, что из предыдущего рассказа опытный разведчик намеренно изъял один эпизод. Именно этот эпизод, по мнению Шелленберга, было уместно рассмотреть отдельно, что называется, вне основного контекста.
Дело в том, что там, в самаркандской чайхане, агент Петров выскочил на улицу за старцами не случайно. На то был повод. Один из раздосадованных аксакалов проходя мимо журналиста, с силой захлопнул ту самую ветхую книгу. И из фолианта вылетел вложенный в него лист и, описав дугу, приземлился прямо у ног Заречного.
Уже на улице, догоняя руководителя экспедиции, он машинально свернул лист вчетверо и сунул его в нагрудный карман рубахи и забыл о нем. Вспомнил журналист о листке сразу же после новости о начале войны. Однако изучение документа не привело агента к каким-то идеям, и он не придумал ничего лучшего, как приложить его к своему информационному отчету.
Но именно этот невзрачный клочок бумаги, по мнению генерала, является самым большим достижением германской разведки с момента ее основания. Достижением и удачей, за которой давно охотились все наиболее могущественные спецслужбы мира.
Информация о параллельных мирах в Рейхе имеет высший уровень секретности. Группы, направляемые на их поиск, как правило, маскируются под геологические партии, археологические экспедиции, спортивно-туристические походы.
Согласно отрывочным данным, получаемым из разного рода источников, эти тоннели-проходы в те миры находятся в горах. Не случайно именно туда под видом альпинистов направляются лучшие специалисты-разведчики.
Несколько экспедиций в Тибет, инспирированных германской внешней разведкой, по мнению их руководителей, были «на полпути к успеху». Информация, полученная в Непале, помогла структурировать весьма разрозненные сведения о так называемой Шамбале. Чрезвычайно важными оказались сведения о том, что существует несколько временных тоннелей: в Гималаях, в Андах, в Альпах и… Орлиных горах.
- И вот теперь, мой фюрер, благодаря этой вот карте у нас есть все основания ожидать на этом направлении мощный прорыв, - закончил свой доклад Шелленберг.
- Орлиные горы, это где? Что-то я ничего не слышал о таких горах, - Гитлер задумчиво двинулся в сторону большого, стоящего в углу зала глобуса.
- Немудрено, мой Фюрер, - Шелленберг положил руку на глянцевую поверхность глобуса и слегка подкрутил его, – это небольшой горный массив на Средней Волге. Вот здесь, в самом центре излучины реки.
- На Волге?! – изумился Гитлер. – По последним археологическим данным, доложенным мне Гиммлером, именно здесь находится прародина арийской расы.
- Прикажете разработать план операции?
- Да, Шелленберг, и в самое ближайшее время. Докладывать только мне. Вы меня поняли, бригаденфюрер?! Только мне!
- Так точно! Прикажете выполнять?
- Выполняйте, генерал!
- Хай Гитлер! – Шелленберг вытянулся в традиционном приветствии, четко через левое плечо развернулся и молодцевато пошел в сторону огромной резной дубовой двери.