За окном моросил нудный осенний дождь. Старые крыши деревянных построек, голый перепаханный квадрат огорода и ободранные кусты сливались с серостью дождя. Погода, казалось, специально не хотела соответствовать празднику и наводила лишь тоску и уныние. Пока я созерцала осеннюю хмурь, Григорич наполнил рюмки водкой и пододвинул поближе тарелку с солеными грибами: - Ну, за водителей! Как говорится, чтоб ни гвоздя, ни жезла! Опомнившись, я улыбнулась, взяла рюмку и добавила: - Ровных дорог без дураков! Чокнулись традиционно, выпили. Я передёрнулась от крепости напитка, закусила. Грузди с лучком в растительном масле и впрямь оказались вкусными. - Саш, а вот у тебя были такие случаи, ну такие случаи, - замешкалась я, подбирая нужные слова, - чтобы ты на кого-нибудь наехал? - Тьфу на тебя! Вот ляпнет же такое! – Григорич матюгнулся, но не на меня, а на Люсю. Он всегда вспоминал и имел «на словах» эту самую Люсю, если что-то его не устраивало. - Бог миловал! Не было такого со мной, но с товарищем было, – Григорич дожевал и продолжил, - Он за рулём был, а я с ним рядом сидел. - Расскажи – попросила я. Печь затопили недавно, пол был ещё холодным, поэтому я уселась с ногами в вязаных носках на диван и прижалась к Григоричу, предвкушая услышать историю. - А что тут рассказывать-то? – развёл руками старый водитель Александр Григорьевич, - Давно это было. Работал я тогда на шахте Шушталепской. Дали, значит, нам задание съездить за взрывчаткой на склад в Осинники. За баранку Урала сел Колька э-э-э… Да, как же его! Фамилию забыл! – Григорич, пытаясь вспомнить фамилию товарища, опять нелестно отозвался о Люсе. - Саш, не так уж важна фамилия Кольки. Потом вспомнишь! Продолжай, пожалуйста. - Ну ладно. В общем, зима была. Смеркалось. Вроде даже снежок шёл. Короче видимость была плохая, а дорога на склад под горой шла. И вот значит с правого пригорка через эту самую дорогу каталась ребятня. Дорога для них вроде трамплина была. Перелетят на скорости через неё и дальше к речке катятся. Колька притормозил, пропустил стайку ребятишек и только тронулся с места, как справа, с моей стороны, ещё один пацан летит. Я Кольке крикнул, а он и сам уже увидел и надавил на тормоз, но только… - Григорич потянулся к бутылке. - Что только? Под колесо попал, да? - В колесо! На всей скорости ногами в колесо ударился! – Саша наполнил рюмки и посмотрел на меня, - сломал обе ноги, представляешь? Рёв мальчишки до сих пор помню… Давай, что ли выпьем за детей! - Давай! А дальше-то, что было? - Там, можно сказать, рядом находится БИС, Больница имени Сталина. Туда мальчонку доставили, помощь медицинскую оказали сразу. - Григорич обвёл глазами стол. – Закуски, однако, мало. Может, сальца подрезать? - Сейчас! - Я сбегала на кухню за салом. – Ну и как? Мальчик потом поправился? Выздоровел? - Мальчик-то выздоровел, но только Колька заболел! - Как это? - А вот так! Был жизнерадостный парень, а стал угрюмый старик. Похудел, поседел, изменился до неузнаваемости! Машин стал бояться! Не садиться за баранку и всё тут! Посоветовал я тогда Кольке к бабке обратиться… За окном загремел цепью и залаял пёс. Я Вздрогнула. - Чего это он? Саша встал, распахнул окно, осмотрелся и цыкнул на пса. - Может на кота или на собаку лает. На человека по-другому гавкает. - Что дальше случилось с Колькой? - Николай поначалу отнекивался. Коммунист же был, как ни как! – Григорич ухмыльнулся. – А потом сдался. Отвез я его к одной бабке на Верхний Калтанчик. Вылечила та его, но не сразу. Сказала, что порчу на смерть Кольке сделала родственница покалеченного ребенка. - Во как! – удивилась я. - Да. Вот так вот бывает. А фамилию Кольки я всё-таки вспомнил! Колька Осипов! Точно! Колька Осипов! Едреть ту Люсю.
