Спешился с коня, собрался войти во двор, к Любаше… И только сейчас увидел, что за столом, в беседке, с нею рядом сидит рослый темноволосый парень. Люба передвинула поближе к парню тарелку с румяными блинами и блюдечко с мёдом, а он положил свою ладонь на её руку, склонился к Любаше, что-то сказал ей…
Ничего особенного: люди обедают… Только в ушах у Сергея снова загремел голос десятника Свешникова:
-А я тебе говорю: забудь! За другого она выходит. Жених у неё есть. И ты со своей любовью не морочь девчонке голову!
Вот такой он, значит, Любашин жених. Темные, чуть волнистые волосы аккуратно причёсаны, руки - вон какие холёные… Сергей вспыхнул, быстро взглянул на свои, что уже плохо отмывались от угля… Представил себя – в сбитой на затылок, запылившейся форменной фуражке и косоворотке – рядом с парнем этим… и с Любой.
-Не для тебя я дочку растил. Считай, что штанами не вышел! – гремел Степан Михайлович…
Впервые показался себе Сергей потемневшим от угольной пыли придорожным чертополохом…И другим он не будет. Похоже, – десятник Свешников прав: не ему, не Серёге Большакову, быть рядом с Любашей, белой и чистой, нежной ромашкой… С нею рядом должен быть такой вот парень, – что напоминает ухоженный садовый цветок.
Посередине стола, в высокой вазе, чуть приметно трепетали лепестками розовые розы…
Всё увиденное… всё, что пронеслось сейчас в голове, ещё отзовётся болью в Серёгином сердце. А сейчас он достал из кармана примятый букет полевых ромашек – сорвал их у Полынного кургана, хотелось Любашу порадовать… На мгновенье прижался лицом к их горьковатой белой нежности. Не бросать же их на дорогу!.. Сунул ромашки в щель деревянного забора, взлетел на Огонька…
У Полынного кургана спешился, долго сидел на земле, прикусывал какой-то горьковатый стебелёк. Что ж, – выходит, прав Федька Колесников: немыслимо – увезти Любу куда-то на отдалённую шахту, немыслимо представить её за стиркой почерневших в шахте рубах.
Вдруг разболелось зашибленное нынче ночью плечо… Пока собирался, пока летел к Любаше, совсем не чувствовал боли. А теперь боль словно очнулась, – дёргала, разрывала плечо так, что темнело в глазах.
Дома Федька с полувзгляда понял:
- К Любке ездил?..
Расспрашивать не стал. С минуту хмуро подумал, достал из шкафчика бутылку самогонки:
- Тут это… Помнишь, – зимою Анна Евстафьевна принесла, когда я простудился. Для сугреву. Я тогда стопку выпил, – и правда, полегчало. С тех пор так и стоит первак. На зверобое настоянный. Тебе бы плечо растереть, а остальное – вовнутрь принять.
После выпитой самогонки качали волны… Боль в плече утихала. Федька что-то говорил, – про каких-то Любаш, что их, Любаш, много… И на Серёгин век хватит. Но Люба была одна. Вот только не у него она была, – самая синеглазая Любонька Свешникова. Не для него была она белой ромашкой.
Боль в плече утихала. А от той, что очнулась в груди, Серёга задыхался. Кивнул Федьке:
- Чего сидишь. Ещё налей.
Пил самогонку Серёга впервые.
… Любаша вышла за ворота проводить Алексея. Проследила за его внимательным взглядом, увидела ромашки. Растерянно взглянула на дорогу, что убегала в степь. Отчаянием и слезами колыхнулась синева в Любашиных глазах… Алексей подал ей примятые ромашки, на секунду приобнял Любины плечи:
- Он ещё приедет.
А сердечко Любашино отчего-то тревожно забилось…
С каждой зорькой просыпалась в надежде, что сегодня приедет Сергей… Без конца выходила за ворота. Руки опускались, – ничего не хотелось делать…
Тётушка Пелагея Михайловна головой качала:
- Любонька!.. Сказал же Алексей Пахомович, что уезжает, – по торговым делам. Ну, и не жди пока. Не изводись, не выглядывай. До свадьбы-то совсем недолго осталось: вон как быстро дни мелькают, – уже и Успенский пост. А давай-ка мы с тобой за простыни возьмёмся, кракружевами обвяжем… Да по низу рубах узоры выбьем. Пойдём, хорошая моя, – я покажу тебе, как узоры выбивать. Не рубахи, – загляденье будет.
Он ещё приедет… Как хотелось Любаше верить Алёшиным словам!.. Но Сергей не приезжал. Люба подсчитывала дни: практика на шахте у него закончилась, выпускникам в Горном училище, должно быть, уже вручили дипломы… И, наверное, горный мастер Сергей Большаков уехал работать на далёкую шахту «Савельевская». И зачем рубахи с выбитыми узорами, зачем кружева по краям простыней, – если надо будет жить без Сергея…
Понимала Любаша, что в тот день увидел Серёжка, как сидел рядом с нею в беседке Алексей. Жарко пылали щёки: видел Сергей, как Алексей Пахомович опустил ладонь на её руку, как склонялся к ней…
Что ж ему было думать!
Если бы приехал он!.. Если б увидеться им! Она посмотрела бы в Серёжкины глаза, и он сразу всё понял бы: что лишь его одного любит Любаша… А потом рассказала бы ему – без утайки – про Алексея, про любовь его. И про то, что Алексей Пахомович похож на старших братьев, Матвея с Тимофеем, и она, Любаша, сказала ему об этом. Сергей всё понял бы, – если бы только приехал.
А он не приехал.
После Успенского поста Люба вернулась домой. Марья Петровна встревожилась: такой печалью затуманилось небушко в Любашиных глазах! И какое ж сватовство, и как свадьбу играть, если потемневшая синь в невестиных глазах вот-вот слезами прольётся…
Не удержалась Любаша: прошлась к своей гимназии, постояла в конце тополиной аллеи, где всегда ждал её Сергей…
А вечером, замирая от стыда и неясной надежды, всё же решилась спросить батянечку:
- А практика у вас на «Степновской» уже закончилась?
Жалко вздрогнул дочушкин голосок, сжалось сердце десятника Свешникова… Но Степан Михайлович сроду не любил ходить вокруг да около:
- Уехал твой практикант. О тебе думать забыл.
Признаться, Свешников не ожидал, что баламут этот вот так просто, как ни в чём не бывало, уедет на свою «Савельевскую», так и не спросит о Любаше. Значит, не сильно горевал он, – оттого, что Люба не приходит к нему на свидания, значит, и правда, забыл…
Откуда ж было знать батяне, что побывал Сергей в Заярном…
…Торговые дела у Алексея Пахомовича ладились, и строительство кирпичного завода начато. Только ничему он, казалось, не рад. Как-то за чаем Пахом Савельевич взглянул на сына:
- Что ж не весел, Алексей Пахомович? Что хмуришься? Скоро свататься ехать, а ты – ровно день ненастный. Таким-то не понравишься невесте. Выбрал день – для сватовства-то?
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Навигация по каналу «Полевые цветы»
