«Замирание – это моя привычная реакция»; «Сколько себя помню – в стрессовых ситуациях я всегда цепенею»; «Такая реакция очень мешает мне в жизни, ведь я не могу её контролировать». Эти и подобные им фразы я часто слышу от своих клиентов. Особенно от тех, кто привык жертвовать собой на благо других, подавлять свои чувства, покоряться чьим-то требованиям и уступать в споре, боясь дальнейшего развития стрессовой ситуации.
Помимо прочего, замирание (оцепенение) является биологической основой травмы. В прошлой статье я уже описывала уровни травмы, сегодня – подробнее об уровне телесном.
Чуть в сторону от темы, а потом вернемся.
Когда психолог говорит с клиентом о каких-то сложных вещах, одна из первых задач – это нормализовать эмоции клиента. Нормализовать его ощущения в теле. Нормализовать мысли. Ведь многие думают, что такой сложный внутренний опыт переживают только они. Что у других все в порядке с эмоциями. «Вот смотрю я на своих знакомых и понимаю: они могут держать чувства под контролем. Они всегда такие спокойные, такие рассудительные. Они управляют собой. А вот я – нет. Наверное, со мной что-то не так».
Те аспекты, которые я описала, особенно четко видны (и сильны) при травме. Человек, переживший травму, часто ощущает себя инаковым. Каким-то не таким. Каким-то отдельным от группы людей, с которой ему хотелось бы себя ассоциировать. И он начинает играть в игру под названием «Притворюсь таким же как они». Но чем больше он (она) притворяется, тем больше чувствует себя «другим». И чем больше он это чувствует, тем сильнее звучит убеждение: «Нельзя никого подпускать близко, потому что если люди узнают, какой я на самом деле - они во мне тут же разочаруются».
В частности, та самая реакция замирания вызывает у человека, пережившего травму, токсичный стыд. Стыд за события, случившиеся в прошлом и за свою реакцию в тот момент. И стыд за себя настоящего, который «в любой непонятной ситуации» продолжает цепенеть.
Итак, в этой (и последующей) статьях я ставлю перед собой задачу нормализовать реакцию «замри» (если таковая у вас присутствует), объяснить её происхождение и доказать, что в рамках травматического эпизода она, вполне возможно, была вам необходима. Эти статьи посвящаются всем, кто уступает окружающим, замирает в сложных ситуациях и чувствует при этом стыд и злость на себя, ощущает свою инаковость. Сегодня поговорим о том, в каких случаях мы делаем выбор в пользу замирания и насколько этот выбор нами осознаваем. А в следующем материале – про то, в каких случаях сама по себе реакция «замри» может быть наиболее адаптивной из всех возможных и когда она становится уже дезадаптивной в целом. Как расползается на дальнейшую жизнь (на жизнь после травмирующего события или группы подобных событий).
Итак, наверное, у всех на слуху формула «бей, беги, замри, уступи». Давайте сразу вынесем «уступи» за скобки. Она точно не равна «замри». В ней много мыслительного компонента (она больше про выработку собственной тактики: как я веду себя в ситуациях, где мой визави потенциально сильнее; или я просто не хочу никого обижать, а на мое «нет» обычно обижаются).
Теперь две первые реакции: «бей» и «беги». Сначала о них.
Когда мы видим возле себя потенциально опасного субъекта/слышим звуки непонятного происхождения/замечаем краем глаза странные движения и пр. – мы сразу же настораживаемся. Это, кстати, похоже на замирание, тем не менее не является таковым. Да, мы останавливаем все движения, но при этом наши мышцы крайне напряжены. Все наши психические процессы (восприятие, внимание, мышление и пр.) держат явный фокус. Мы бдительны, вовлечены – кто знает – может даже, ощущаем что-то вроде любопытства. И мы готовы к активности.
И вот перед нами выбор: бежать или бороться. Расстояние между нами и потенциально опасным субъектом достаточно велико? Что ж, тогда стоит предпринять попытку к бегству, что мы вероятно и сделаем. Мы понимаем, что достаточно сильны и способны за себя постоять? Тогда, возможно, лучше остаться и встретиться с опасностью лицом к лицу.
Но что же делать, если и расстояние невелико, да и сил у нас немного? Или мы, так или иначе, уже загнаны в ловушку – и потенциальное физическое воздействие нас вот-вот настигнет?
Тогда мы и выбираем единственный возможный вариант: замереть. Или оцепенеть – как угодно. То есть замирание – это естественная, очень важная, биологически адаптивная реакция нашего организма на опасность (ее полезные функции «в рамках самой ситуации» я опишу в следующей статье).
Внимание. То, что было описано выше (то есть выбор способа реагирования) происходит очень и очень быстро. Это так называемая имплицитная обработка информации. В этот момент мы не прибегаем к философским рассуждениям – мы реагируем очень резво, даже автоматически – а вот к обдумыванию приступаем уже опосля. Можно сказать, что принимает это скорое решение наша лимбическая система (главная задача которой – наша безопасность и целостность) и которая руководствуется в своем выборе эмоциональной и телесной памятью. Поэтому если однажды вы уже где-то среагировали замиранием – после чего остались живы – то ваш мозг, скорее всего, отдаст предпочтение этому способу, проверенному практикой. Другой вопрос, что вы начинаете реагировать на самые разные ситуации (или на определенные типы ситуаций) тем самым замиранием. Однако потом делаете выводы, что ситуация-то настолько опасной вовсе и не была. То есть это уже вопрос вашего восприятия.
Ну и к вопросу восприятия опасности. Как же оно сформировалось именно в таком виде.
Чуть выше я упоминала, что реакцию «замри» мы выбираем, когда есть ощущение загнанности в ловушку при отсутствующей возможности постоять за себя. Чувство беспомощности, безвыходности, невозможности на что-то повлиять. У кого-то даже есть ощущение «запертости», которое на уровне тела может проявляться как паралич плюс иногда добавляется нечто вроде удушья.
Давайте вернемся из теории в мирскую жизнь. Если травмирующие эпизоды случались в детстве – то у ребенка, согласно, так сказать, статусу в принципе мало возможностей на что-то повлиять. В случае, когда семья дисфункциональная и один из родителей, к примеру, явно опасен – что можно сделать? Можно убежать? Возможно да, но потом куда-то нужно возвращаться. Можно дать сдачи? Ну, здесь маловероятен положительный ответ.
И ребенок в рамках семьи подобного типа начинает свыкаться с ощущением беспомощности, безвыходности, невозможности влиять на что-то. Чтобы избежать наказания у него есть один-единственный выход: сидеть тихо и не отсвечивать (и тогда есть надежда, что обойдется, но не факт). Это такое липкое, тягостное, душащее чувство, которое вполне может прилепиться и ко взрослой жизни человека. Ощущение, которое он не смог переработать, опираясь на меняющиеся условия и новые ресурсы. Да, физически взрослый уже человек свободен, волен жить так, как хочет он, но вот само ощущение (вернее будет сказать, восприятие реальности через призму детского опыта плюс соответствующие ощущения) остается с ним. И таким образом травма потихоньку отравляет жизнь – в максимальных своих проявлениях доводя до депрессивных состояний и утраты воли в принципе.
В этом случае взрослый человек в ситуациях, где нужно проявить свободу воли, отстоять свою позицию – просто пасует.
Внесу уточнение. Не все дети будут реагировать подобным образом. Здесь стоит учитывать и такой фактор как темперамент. Еще один тип реакции на подобные семейные обстоятельства - поиск "козла отпущения" за пределами семьи. То есть дома ребенка подавляют, а свой гнев на явное нарушение границ он срывает на каком-то другом, более слабом, нежели он сам объекте.
Ну а если это травматичные отношения, которые случились уже во взрослом возрасте? Значит, в рамках данных отношений были соблюдены те же условия. А именно: ваши попытки ответить, постоять за себя, повлиять на что-то наталкивались на соответствующую обратную связь: «Влиять ты здесь ни на что не можешь. Выбора у тебя нет. Чтобы избежать нежелательных последствий (читайте: наказания и скорее всего физического) – веди себя как можно тише. Замри, подчинись». Раз за разом вы ловили ощущение беспомощности, безвыходности. За каждым фактом проявления свободной воли вас ждали весьма ощутимые последствия. Кроме возможного физического наказания тот же эффект могло иметь и наказание эмоциональное, к примеру, отвержение. Поскольку отвержение и игнор тесно связаны с нарушением потребности в безопасности, они не менее (а то и более травматичны).
Ну и при определенном количестве повторений получилось то, что получилось.
Итак, на сегодня я завершаю. Давайте подведем промежуточный итог. Замирание – это третья из возможных реакций на потенциальную опасность. Мы прибегаем к этой реакции только тогда, когда две другие оказываются для нас невозможны (по крайней мере в моменте мы воспринимаем это именно так). Реакция оцепенения «застревает» на уровне тела, поскольку в этот момент мышцы, которые были в напряжении и готовились к чему-то, не получают разрядки (об этом я еще буду писать). Потому данная реакция и выступает биологической основой травмы и «уносится» нами в последующую жизнь.
Стыд (за свою покорность и оцепенение) здесь по факту не уместен, поскольку действительно в тот момент именно эта реакция вероятно была наиболее адаптивной. В самых крайних вариантах прошедших событий, возможно, именно благодаря тогдашнему оцепенению вы сейчас на этом свете, а не на том. (Хотя бывают ситуации, в которых замирание привело к самым плохим последствиям. Что сказать - и на мозг "случается проруха". В тот момент лимбическая система приняла вот такое решение и прогадала. Такое тоже случается).
Ну и, как уже неоднократно я упомянула в этой статье, вся беда с оцепенением в том, что оно имеет свойство расползаться на дальнейшую жизнь. Об этом в следующих статьях.
Надеюсь, что было полезно! Ставьте лайки, подписывайтесь на канал!
Статья про уровни травмы здесь
