Когда Дмитрий Иванович и Вера ушли, в учительской установилась неловкая тишина. Софья Алексеевна собралась незаметно выйти, но Анна Тимофеевна задержала её:
- Останьтесь.
Начальница гимназии неторопливо оглядела учительниц и классных дам:
- Я надеюсь, каждая из вас сегодня убедилась: нам не пристало уподобляться базарным торговкам. Не стану напоминать притчу – про соринку в чужом глазу… и про бревно – в собственном. Да, Елена Марковна? Вы же хорошо помните это место в Евангелии? – обратилась Анна Тимофеевна к классной даме шестого класса.
Елена Марковна залилась краской. Горячо закивала:
-Да, конечно! Евангельские притчи… Они своею мудростью… учат нас, как должно поступать.
- Вот и будем поступать, как должно.
Анна Тимофеевна вышла. А Елена Марковна не поднимала глаз… Делала вид, что всецело занята изучением оценок по географии. А думала лишь об одном: откуда начальнице гимназии известно, что Евграф Спиридонович из городской управы иногда нанимает извозчика… И ждёт Елену Марковну на самой отдалённой улице города, что полого спускается к морю. В такие вечера они долго – случается, до полуночи – катаются по берегу… И Евграф Спиридонович убеждает Елену Марковну, как это хорошо, что она ничуть не похожа на его жену, Варвару Тихоновну, которая только и знает, что чуть ли не каждый год рожает ему дочерей…
Неужели Анна Тимофеевна знает про их катания?.. Но Евграф Спиридонович уверял, что знать об этом не будет ни одна живая душа! И что извозчику Митьке он доверяет, как самому себе…
А Софье Алексеевне вдруг захотелось увидеть Степана. Она не замечала, что улыбается: такой рослый и крепкий, такой сильный… А в глазах – совсем мальчишеское отчаяние. И – ругается?.. Верочка рассказывала, как он ругался, пока нёс её, промокшую до нитки, к дому своего крёстного.
Софья Алексеевна не раз видела в окно, как Степан – вот с этим своим нагловатым и самонадеянным, но таким отчаянно-мальчишеским видом – прохаживается мимо гимназии. Совсем не трудно было догадаться, что он ждёт её, но Софья Алексеевна ни разу к нему не вышла. А теперь ей очень хотелось, чтобы он подошёл к гимназии… Теперь она ждала его, – поминутно взглядывала в окно. Но он не приходил. А оказалось, – ей надо рассказать ему… лишь ему одному рассказать, – про свои горькие обиды, когда при её появлении классные дамы умолкали и насмешливо переглядывались… про то, что гимназистки сговорились не замечать её… Про Севастополь рассказать, про Алёшу. Представляла, как он будет слушать её. Отчего-то была уверена, что он всё поймёт, каждое её слово: и про обиды, и про девочек, и про Алёшу. И ещё очень хотелось – так, что сердце билось тревожно и радостно, – чтоб его сила, красивая, чуть грубоватая, защитила её от всех бед и горестей.
А ещё представляла, как он прыгнул с обрыва за Верочкой, как нёс её на руках… И даже завидовала Вере.
Дома Иван больше не говорил о Степане, а самой спросить о нём у брата Софья Алексеевна стыдилась.
О том, что невеста Дмитрия Ивановича вовсе не собиралась утопиться в холодном море, Сашенька узнала от Андрюхи Терёхина. Андрей снова откуда-то взялся, – догнал её, когда она возвращалась домой. Рассказывал, что у них уже началась практика на металлургическом заводе, про какого-то Степана Колесникова рассказывал, мастерового из мартеновского цеха:
- Видела бы ты, как он у печи справляется! Так и кажется, что огромная печь послушна ему!
- Ну уж… Прямо – богатырь из сказки, – как бы ни было грустно, улыбнулась Сашенька мальчишескому восторгу.
А Андрей серьёзно согласился:
- Богатырь. Он не только в мартеновском цеху такой. На днях Степан девицу спас.
Сашенька даже шаги замедлила. Озадаченно переспросила:
- Спас… девицу?..
- Ну, да. Той вздумалось прогуляться по берегу. Ну, это ладно: вы все любите помечтать, глядя на чаек. Ну, и гуляй по набережной. А барышню эту – не понесло ли на обрыв, знаешь?.. – за старой пристанью. В такую погоду!.. Оступилась, и – вниз. А она ж не чайка, летать не умеет. Хорошо, – Степан на завод шёл. Увидел, как она сорвалась с обрыва, и – за нею.
- И… что?
- Ну, вынес её на берег. А мы – в общем, наши, из ремесленного, – неподалёку были. Степан подозвал меня, велел взять извозчика и съездить за её женихом. Я и съездил.
- Так она, барышня эта… Оступилась?
-Ну, да. Не сама же прыгнула, – в ледяную-то воду!.. Я видел, как она поскользнулась. А там и ухватиться не за что, – одна сухая трава.
Утром Саша рассказала гимназисткам, как было дело, – на обрыве-то. Лизонька Уварова сделала вид, что старательно повторяет урок по истории. Варенька Власова подошла к её парте:
-И что теперь скажешь?
Лиза вскинула глаза, заносчиво хмыкнула:
- Подумаешь! Новость! Я про то давно знаю.
- Знаешь? – Настя тоже подошла к Лизонькиной парте – А что ж ты не рассказала всем, – про то, что знаешь?.. Ты же так подробно рассказывала о том, чего не знаешь!
Когда классная дама вошла в класс, гимназистки умолкли. Софья Алексеевна скрыла удивление: девочки больше не делали вид, что не замечают её… Саша Солодовникова поднялась, оглянулась на подруг. Сбивчиво – от волнения, видно, – заговорила:
- Софья Алексеевна! Я… мы просим Вас… чтоб Вы простили… простили меня… нас… вот Лизу, – чтоб простили.
-Мне нечего вам прощать. Готовьтесь к уроку.
Классная дама, казалось, ничуть не удивилась взволнованным Сашиным словам, – будто и правда ей не за что было прощать гимназисток седьмого класса, будто не было этих нескольких дней, когда они так вызывающе не замечали её… Но девочки перевели дыхание: Софья Алексеевна не стала выговаривать им за непослушание, за столь обидную и оскорбительную непочтительность. Голос её был привычно строгим и сдержанным, чуть суховатым. А синева в глазах плеснулась неожиданной радостью.
… В восьмом классе заметили, что Останин и Мельников с недавних пор не разговаривают друг с другом.
- Либо не поделили чего? – поинтересовался Кузьма Савельев. – Не знал бы про вашу дружбу, – с первого класса! – подумал бы, что вы – давние враги.
Михаил и сам не верил, что они с Захаром больше не друзья… Искал его взгляд, но Захар упорно отворачивался.
Заканчивалось первое полугодие. Значит, не за горами зимние каникулы. Как всегда, промелькнут они одним мгновеньем, но теперь казалось, что впереди – целая счастливая вечность… И за эту вечность всё-всё успеет сбыться.
Но и в мужской, и в женской гимназии – одинаково! – не так ждали выставления оценок за полугодие, как считали дни до Рождественского бала.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Навигация по каналу «Полевые цветы»