(Всполох – устаревшее слово, сейчас употребляется как просторечное. Означает – сияние, яркая вспышка свете, молнии, зарницы, – примечание автора)
-Солодовникова!.. Ваша нынешняя рассеянность столь глубока, что вызывает недоумение… – Андрей Платонович, учитель словесности, остановился у Сашенькиной парты. – Не будете ли Вы столь добры, – посвятить меня в предмет Ваших переживаний, что, я вижу, гораздо сильнее, нежели чувства, вызываемые сочинениями господина Державина?
Сашенька поспешно вскочила, сбивчиво объяснила:
-Нет… Не сильнее… Я думаю… думаю лишь о величии поэзии господина Державина… и более ни о чём…
-Садитесь. И впредь будьте внимательнее ко всему, что происходит на уроке. Спуститесь с ваших тайных заоблачных высот. – Воропаев кивнул гимназистке Уваровой: – Продолжайте.
Лиза вдохновенно и торжественно читала наизусть:
- Светил возженных миллионы
В неизмеримости текут;
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады…
Андрей Платонович снова остановил взгляд на Сашеньке, укоризненно покачал головой: всё же эту сероглазую гимназистку, несомненно, больше интересует цвет сегодняшнего неба, чем стихотворение Гаврилы Романовича Державина «Бог»… Вздохнул:
-Солодовникова! Теперь Вы. Извольте, – с этого места.
Сашенька вспыхнула: легко сказать: с этого места… Если бы ещё знать, на каких словах прервала Лиза своё чтение! А за спиною – почти неслышное:
- Но огненны сии лампады…
Настенька Чердынцева, самая лучшая подружка!..
И Саша обрадованно заторопилась:
- Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры,
Перед Тобой — как нощь пред днём.
Учитель словесности в задумчивости и сам взглянул на небо за окном… А там, – над миром, над ласковой позолотой лип и тополей, – простиралась умиротворённая синь. Андрей Платонович мысленно согласился с гимназисткой: такое небо бывает лишь в первый месяц осени… Вот только чарующая небесная синева никак не оправдывает нерадивую девицу эту, Солодовникову, что так бездумно протараторила стихотворение.
- Усердия в том, чтобы заучить наизусть стихотворные строки, недостаточно. Так поспешно и… небрежно читать сочинения господина Державина непозволительно. Мне придётся предложить Софии Алексеевне, чтобы она оставила Вас в классе, после уроков… И проследила бы за тем, чтобы Вы научились читать стихотворение так, как подобает.
От слов учителя словесности вмиг потемнело небо за окном… И в глазах у Сашеньки потемнело: после… уроков?
Между страницами хрестоматии по литературе – короткая записка. Всего несколько слов На тетрадном листке – всего несколько слов, написанных чётким почерком:
- После уроков приходите к старой пристани.
Записку сегодня утром отдал Саше Тимофей Гусятников, ученик второго класса Александровской гимназии. С независимым видом подошёл к девчонкам, отыскал глазами Солодовникову. Шмыгнул носом:
- Сказать надо. Дело есть.
Гимназистки переглянулись. Уварова натянула Тимофею на глаза великоватую фуражку, рассмеялась:
- Это что же за дела у тебя такие, – к взрослым девицам? Тебе, такому деловому, уши-то отец не надерёт?
-К ней вот… дело, – невозмутимо пояснил Тимофей. – Отойти требуется.
На любопытные взгляды подруг Саша с улыбкой пожала плечами. Они с мальчишкой прошли к самому углу Мариинской гимназии, и только здесь Тимофей важно сказал:
- Тут… в общем, письмо для Вас.
Тёмные Сашины бровки озадаченно слетелись к переносице:
- Письмо?.. Ну… давай.
Мимо проходил разносчик конфет из кондитерской лавки. Каждое утро он торопился к женской гимназии: знал, что товар его быстро разлетится. Гимназист Гусятников внимательным взглядом окинул лоток, серьёзно показал Саше три пальца. Для пущей ясности уточнил на словах:
- Три.
- Чего… три? – не поняла Сашенька.
- Три – леденца. Прежде, чем я отдам Вам записку.
Саша удивлённо всплеснула руками:
- Три!.. Ты посмотри, – какой коммерсант выискался!
- Как хотите, – равнодушно бросил мальчишка. Сунул руки в карманы форменных брюк и неторопливо зашагал прочь.
Ну, вот как можно было остаться спокойной!.. Сашенька негромко окликнула Тимофея:
- Ладно тебе. Что ж ты такой… норовистый?.. Выбирай свои леденцы.
Гимназист Гусятников подошёл к лотку, неспешно, со знанием дела, по очереди указал на прозрачные сахарные конфеты в форме петушков на палочке:
- Вот этот… Этот… и вот этот ещё.
Премного довольный удачно свершившейся коммерцией, Гусятников покосился на девчонок, что стояли поодаль:
- Гимназист Останин велел, чтоб никто не видел.
Саша покраснела: Останин?.. Михаил?..
Встала перед Тимофеем, – так, чтобы девочки не видели его. Он, наконец, протянул ей сложенный вчетверо тетрадный листок. Назидательно сказал:
- Прочитаете потом.
Это Саша и без мальчишки знала: не разворачивать же письмо на глазах у подруг! Поспешно спрятала листок в карман передника. И лишь в классе незаметно положила письмо между страницами хрестоматии…
До поэзии ли господина Державина было гимназистке Солодовниковой!.. С замиранием сердца Сашенька несколько раз прочитала записку, вспоминала, как ещё летом Костя, двоюродный брат, познакомил её со своим другом. Костя нынче окончил Александровскую гимназию и уже готовился к отъезду в Петербург: он успешно выдержал экзамены в Горный институт. А Михаилу до выпуска оставался ещё год. И в тот день они втроём прохаживались по берегу, дошли до старой пристани. Сашенька тогда была разочарована: казалось, гимназист Останин не обращал на неё никакого внимания. Они с Костей вспоминали какого-то Терёху из городского ремесленного училища,– Саша догадалась, что Терёха этот предводительствовал среди будущих слесарей, плотников и токарей с кузнецами… Потом вспоминали, как зимой, в самый снег, вот здесь, на берегу, дрались с ремесленниками… за что-то хвалили Терёху… Всё это Сашеньке было ничуть не интересно. А в сердце отзывалась обида: высокий кареглазый Михаил ей понравился… И уже представилось, как… ну, когда-нибудь… они с ним встретятся ещё раз. А тут – эти глупые мальчишеские разговоры… Ровно нет рядом Сашеньки, – с её тёмно-серыми глазами под смело разлетевшимися стрелочками бровей, с мягкими, чуть растрепавшимися – и от этого ставшими ещё красивее – косами до пояса…
А когда они с Костей уже собрались идти домой, гимназист Останин неожиданно внимательно, словно бы удивлённо, взглянул на Сашу. А она заносчиво вскинула голову: раньше надо было думать… а не восхищаться точностью Терёхиных ударов. Сашенька взяла брата под руку, напомнила:
- Нам пора, Костя.
Незаметно и быстро оглянулась: Михаил стоял на набережной и смотрел ей вслед…
Продолжение следует…
Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Навигация по каналу «Полевые цветы»
