Лиза поправила светло-русую прядь волос, внимательным взглядом окинула незнакомого парня. Захар нагловато сощурил глаза:
- Ужель и правда угадал? И впрямь Лизонькою кличут?
- Елизаветой Степановной, – сдержанно поправила Лиза.
-Ну, Елизавета Степановна… Дозвольте проводить Вас до дома. Негоже барышне одной ходить, – изволили видеть: ребята наши, заводские, бедовые да горячие… а особливо – ежели по стопке выпьют. Вы на них обиды не держите: у нас в заводской кузне нынче паровой молот установили. Ну, и выпили парни: с устатку да с радости – небольшой грех. А всё ж – надёжнее, когда я провожу Вас до калитки.
- Тебя-то как зовут?
- Захаром зовут. По батюшке – Алексеевичем.
- Спаси Христос, Захар Алексеевич. На заводе, значит, работаешь?
- На паровозостроительном, – кивнул Захар. – Слесарем.
По Каменному Броду шли медленно. Елизавета Степановна искоса, с улыбкою, взглядывала на Захара:
- И что ж, – когда паровоз-то сделаете?
- А скоро и сделаем. Приходите тогда на завод, – увидите. Сильный будет… И – красивый.
- Это… паровоз-то красивый будет? – усмехнулась Елизавета Степановна. – Ладно, – сильный. А какая ж красота у паровоза?
-Какая красота?.. Вот такая красота: сильная.
Вместо залихватской усмешки в его глазах была сейчас простая и серьёзная гордость.
Елизавета Степановна с удивлением призналась себе, что ей интересно разговаривать с этим парнем в рабочем пиджаке, – как давно уже не было… и ни с кем. Незаметно подошли к калитке. Лиза с видимым сожалением остановилась, вздохнула:
-Вот мы и пришли. Спасибо Вам, Захар Алексеевич, – что проводили… Про паровоз рассказали. Теперь я знаю, каким он будет красивым.
А в его синих-синих глазах – снова озорной и насмешливый прищур:
- Торопитесь, Елизавета Степановна? Поди, – маменька строга? Выглядывает?
-Я одна здесь живу, – суховато и немногословно объяснила Лиза.
-Одна?.. – нахально усмехнулся Захар. – Что ж, – в гости не приглашаете?
- Не приглашаю. Прощайте, Захар Алексеевич.
Захар удержал её за руку:
- Скажите хоть: увидимся ли мы с Вами?
Елизавета Степановна освободила ладонь:
- Нет.
И закрыла за собою калитку…
А Захар всё равно приходил к домику на Каменном Броде, курил у калитки, – в надежде встретить здесь Лизу.
Елизавета Степановна заставляла себя не думать про Захара… А думала лишь про него. В школе, на уроках, не замечала, что улыбается: ей вдруг казалось, что Захар в детстве был похожим на Ванюшку Данилова – непоседливого, бедового, но очень способного и сообразительного мальчишку… А дома муж внимательно присмотрелся к Лизоньке, сделал замечание:
- Ты какая-то рассеянная нынче. Учительнице не к лицу такая рассеянность.
Лиза улыбнулась:
- Вам показалось, Василий Макарович. Просто устала. Сегодня задачи по арифметике решали, – шумно было в классе.
Василий Макарович прошёлся по комнате:
- Сестрица Софья Макаровна – именинница в воскресенье. Надобно уважить, – поехать в Заречье, поздравить, как положено. Ты собирайся, Лиза.
Лиза подняла на мужа глаза:
- Я думаю, – тебе лучше одному поехать к Софье Макаровне. – Усмехнулась: – Для сестрицы твоей самым желанным подарком будет, если я не приеду.
Василий Макарович нахмурился:
- Полно, Лиза, глупости говорить.
- Ну, почему же – глупости. Ты не хуже меня знаешь, как не нравлюсь я твоей старшей сестрице. Софья Макаровна до сих пор жалеет, что они с твоею маменькой не отговорили тебя от женитьбы на мне.
- Вздор!..
Но – по зрелом размышлении – Василий Макарович всё же согласился, что Лизоньке лучше остаться дома: ни к чему сестрице Софье Макаровне раздражаться в день именин. С Лизою у них и правда не складываются родственные отношения.
Лиза обрадовалась согласию мужа. Быстро собрала подарки для именинницы:
- Вот, Василий Макарович, – от меня передашь сестрице: шаль эту для неё я связала, пусть носит на здоровье. Ей пойдёт, – как раз к её глазам. А ещё бутыль мёда возьми: Никита на днях с батюшкиной пасеки привёз.
В Заречье Василий Макарович решил поехать в ночь, – чтоб к утру быть там и поздравить сестрицу с именинами. А Лиза ранним утром отправилась на Каменный Брод. Недавно рассвело, и предрассветный туман ещё не поднялся над Луганкой, и колыхался в нём запах доцветающей полыни. Елизавета Степановна шла не спеша, а сердце всё равно часто-часто билось, – то ли от этой полынной горечи, что так быстро и безвозвратно миновала девичья юность… то ли от какого-то неясного предчувствия желанной радости…
И радость не замедлила сбыться. Елизавета Степановна жарко вспыхнула, даже ноги в коленках чуть подкосились: ещё издалека увидела Захара… Он курил у её калитки, и тоже увидел Лизу, потушил самокрутку, пошёл ей навстречу. Ломал в пальцах какой-то сухой стебелёк, – от волнения?.. А в тёмно-васильковых глазах – усталость, ровно не спал минувшею ночью…
И правда, – не спал. Чуть приметно улыбнулся:
-Мы нынче – всю ночь в паровозомеханическом… Работа спешная была. А на рассвете я сюда, – сердцем чувствовал, что встречу тебя. И минувшим воскресеньем приходил я к калитке твоей.
Лиза затаила дыхание:
- Зачем?
Он вдруг вспыхнул, и так неожиданно было видеть эту мальчишескую застенчивость…
- Сказать надобно, Елизавета Степановна. Выходи за меня.
Лизе показалось, что она взлетела ввысь, в какую-то сияющую белизну, – таким раннею осенью бывает туман, когда сквозь него пробиваются солнечные лучи… И тут же – сорвалась в пропасть, даже чувствовала, как больно ударится об острые камни… И захотелось рассмеяться и заплакать, – одновременно. Всё же сдержалась, – и от слёз, и от смеха. Лишь улыбнулась, открыла калитку:
- В дом-то проходи… жених. Чай заварю, – с чабрецом и с мятой. С вареньем вишнёвым.
От усталости ли… Или от горьковато-медового чабрецового чая Захар хмелел… А, может, оттого, что Лиза ласково взъерошила его густые русые волосы:
- Идём. Я постелю тебе, поспишь. У тебя вон глаза закрываются.
Простынь с широкими прошивками и подушки тоже пахли чабрецом и мятой… И в немыслимой, ещё никогда не испытанной сладости неудержимо билась его сила. В конце он даже вскрикнул, а Лизины губы касались его повлажневшего лба. Чуть слышно она спросила:
- Первый…раз? Понравилось?
На какое-то время веки его смыкались в полудреме, потом он просыпался, снова находил её губы… И каждый раз незримая волна захлёстывала его всё слаще и жарче…
День незаметно слился с вечером. Потом, когда за окном совсем стемнело, и на вишнёвых ветках вместе с покрасневшими листьями всколыхнулись низкие звёзды, Захар поднялся, свернул самокрутку. Приоткрыл окно, закурил. Лиза, в одной тонкой льняной рубашке, подошла сзади, положила ладони ему на плечи:
- Не спрашивай. Сама скажу: я замужем.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Навигация по каналу «Полевые цветы»