Во время короткого заводского перекура Тимоха Васютин окинул взглядом Захарово лицо, хмуро полюбопытствовал:
- И чего ты сияешь… как медный пятак?
Тимоха печалился… Глашенька Демидова вчера спросила:
-Придёте, Тимофей Григорьевич, завтра в балку за заводом – на санях с горки кататься? – Быстро оглянулась: никто ли не слышит?.. Чуть слышно добавила: – Приходите. Я ждать Вас буду.
Какое катанье… На заводе – до вечера. А Филька, сын лавочника Спиридонова, нахально будет кататься с Глашенькой … Тимоха в превеликой досаде вздохнул: и чему только радуется Захар…
А Захар и сам не замечал, что улыбается, – вовсе не к месту… И отвечает невпопад, – мужики в паровозомеханическом ещё с утра переглядывались, а Прохор Красильников насмешливо подмигнул:
-Сдаётся мне, мужики, нынче Захар не про движущие и бегунковые оси задумался… Никак, – придётся паровозу Захарову любовь с бабой делить.
Захар не слышал Прохоровой насмешки, – потому что прислушивался к какой-то своей, неясной радости…
Лиза?.. В минувшее воскресенье они всё же встретились в домике на Каменном Броде. Лиза куталась в шаль, а когда Захар хотел растопить печь, остановила его:
- Не надо, Захарушка. Мы же… мы же ненадолго здесь с тобою?.. Уж скоро и уходить пора.
- Ненадолго?.. Лиза! Мы же не виделись… целую вечность не виделись с тобою!
- Я Василию Макаровичу сказала, что в лавку иду. И… не сдержалась, – сюда пришла. Но… пора, Захарушка.
Лиза прятала глаза, – будто Захар мог догадаться, что Василий Макарович ещё с зарёю на охоту уехал. Далеко, – в Киселеву Балку… Надеялась Лиза, что всё воскресенье они с Захаром вместе будут, – как давно уже не были… Вспыхнула от счастья, когда в окошко Захара увидела. Выбежала к нему за калитку,– чтоб ни минуточки не терять… И он, видно, не хотел терять ни минуты, – не дождался, пока во двор зайдут, прямо у калитки обнял её. А Елизавета Степановна замерла… Из-за плеча его бросила взгляд на край улицы – там, у тополей, тропинка сбегала на берег… От Лизиной калитки до тополей не близко, но Татьяну она узнала сразу. Даже рассмотрела, как горестно, обеими руками, держалась она за ствол тополя… Зябко плечами повела, заторопилась:
- В дом идём, Захарушка. Ветрено нынче.
Не сказала Захару про Татьяну. Боялась, что и он оглянется, увидит её… и к ней уйдёт? Может, пожалеет, а, может… Нелюбая?.. Ох, Захар Алексеевич!.. К нелюбой так не склоняются, нелюбую так бережно не обнимают, – как ты обнимал её в тот день, после венчания вашего.
Захар вышел во двор, за дровами. А Лиза чувствовала, как стремительно остывает тот жар, что сладко и счастливо заливал всю её, когда она сюда бежала… и знала, что он непременно придёт сегодня. Наверное, оттого, что перед глазами так и стояла Таня, – даже издалека было видно, как безотрадно держалась она за тополь…
Про лавку, куда ненадолго отпустил её Василий Макарович, придумала наспех. А Захар растерялся, присел рядом с нею:
- Я сегодня пораньше с завода. Пораньше нынче управились. Думалось…
Лиза перебила его:
- Ну, и… хорошо, Захарушка. Хорошо, что пораньше. Воскресенье всё же. Ты… иди. И мне надо. Василий Макарович… он…
Лиза подала Захару фуражку, – на мгновенье, будто невзначай, прижалась к ней лицом. Подняла глаза:
- Увиделись, и… Спаси Христос, Захар Алексеевич, что зашёл.
-В воскресенье наши парни заводские устраивают катание. Придёшь?
Лиза усмехнулась:
-Не к лицу уж мне, Захарушка… с парнями-то на санях кататься. А вот вам… Вам с Таней – в самый раз: вы же молодожёны, вам положено. (Один из известных обрядов на Масленицу – новобрачные смотрины. Новобрачными считались те семейные пары, что обвенчались в период от прошлогодней Масленицы до нынешней. Они и были главными действующими лицами на Масленицу. Молодожёны объезжали всех родственников, дарили подарки. А самим молодожёнам было принято дарить соломенную куклу, – символ богатства и будущих детей. Считается, что с той поры до наших дней дошёл обычай: прикреплять куклу к первой свадебной машине, – примечание автора).
А когда Захар возвращался с Каменного Брода, у тополей замедлил шаги: рассмотрел на снегу маленькие следы, и вдруг показалось ему, что это следы Таниных башмаков… Тогда и вошла в сердце тревога. И не отпускала до самого дома. А потом оказалось – не напрасною тревога была…
Лиза?.. Когда теперь снова увидятся с нею…
Обманывал себя Захар. Не оттого ли сжималось сердце, что Татьяну нелюбой назвал?..
И в Прощёное воскресенье тянуло Захара в цех. Но, лишь зорюшка сонно улыбнулась в окошко, встретил Танюшин взгляд… и понял, как ей хочется, чтоб нынче он с нею в церковь пошёл. А после службы не удержался, – в мальчишеском озорстве улыбнулся Тане:
- Хочешь, – в санях прокачу? Не боишься?
И – угадал: Танюше так хотелось прокатиться с горки, – чтобы с ним, в первый раз – с ним… Она прижалась к его плечу:
- С тобою ничего не боюсь, Захар Алексеевич.
А когда летели с крутой горки в балке за заводом… Одурманил Захара запах Таниных волос. Праздничный расписной платок её сбился, и Захар прикрыл глаза, коснулся губами её волос… А внизу, чуть ли не у самой реки, сани – как и положено, – перевернулись. Захар встревоженно склонился над Таней… А она тоже медленно прикрыла глаза… и Захар нашёл её губы.
И – пока хватало воздуха… А потом оба переводили дыхание, и снова прикрывали глаза.
Таня первой встрепенулась. Расслышала чьи-то лёгкие шаги, – совсем рядом…Уперлась ладошками в Захарову грудь. Только с силою его разве справишься. Захар снова целовал её… А над ними стояла Елизавета Степановна. И он всё же оглянулся. Не потому, что дыхание её услышал, а потому, что Таня не откликалась на его поцелуй, – словно сжалась, как всегда бывало…
Таня быстро поднялась. Захар бережно отряхивал снег с её волос. Елизавета Степановна неприметно усмехнулась и пошла наверх. Нелюбая?..
Захар смотрел ей вслед, а Таня прижалась к его груди. Прошептала:
- Я… поняла, Захарушка… Захар Алексеевич.
Захар усмехнулся:
- Я сам ничего не понял, а ты, Татьяна Матвеевна, уж поняла. – Вздохнул: – Пора нам. Отцу и матери твоим обещал, что нынче придём к ним.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Навигация по каналу «Полевые цветы»