Анне было около тридцати, когда в очередной раз собралась на юг и взяла с собой 9-летнюю племянницу.
- Жди меня здесь. – усадила девочку в купе. – Я сейчас.
Та послушно ждала. Но поезд вдруг дернулся, и племянница, которая жила в деревне и еще никуда не ездила, запаниковала, а вдруг тетя не вернется и придется ехать одной. Выбежала тамбур и выглянула в открытую дверь вагона.
Тетя стояла на платформе и целовалась с высоким молодым человеком. Девочка замерла, ничего не понимая, – у тети был муж, а этот парень был незнакомым.
С трудом оторвавшись от любовника, Анна подняла глаза и увидела растерянную племянницу. Сердито махнула ей, дескать, уходи, и через минуту, скомкано попрощавшись, влетела в купе.
- Что ты видела? Говори, что видела? – схватила девочку за плечи.
Та еще больше растерялась, понимая, что увидела что-то запретное, и сквозь слезы прошептала:
- Я ничего не видела.
Тетя успокоилась, но почти всю дорогу смотрела на племянницу с подозрением. Ей очень не хотелось, чтобы правда вылезла наружу.
В глазах родственников и знакомых они с Павлом были идеальной парой. Он о ней заботился, по крайней мере, на словах, работал на трех работах, чтобы в доме был достаток. Одними из первых купили машину, пересев с мотоцикла на «Жигули».
К ней, как к жене, претензий поначалу не было. Все изменилось, когда Павел заставил сделать аборт. Забеременела вскоре после свадьбы, но ребенка он не захотел. Ослушаться побоялась, говорил, что уйдет, – а развод по тем временам был позором, да и все сочли бы брошенной. Это сейчас кажется, нет никакого дела до чужого мнения, но тогда оно было важным.
С абортом в Анне что-то надломилось. Муж стал безразличен, делать что-нибудь для него совсем не хотелось. Пошла учиться дальше, поступив заочно в институт, и продолжала работать, оставаясь на хорошем счету. Вот тогда, на сессии, впервые изменила мужу.
Оба были заочниками. Парень оказался из одной с ней города – высокий, красивый, он и внешне выигрывал по сравнению с мужем. Правда, тоже был женат. Страсть захлестнула, и Анна не ходила – летала.
Когда вернулись с сессии, продолжали встречаться. Перед мужем совесть не мучила, а вот жену любовника было жалко – по его отзывам, женщина была неплохой. Расстались, когда молодой мужчина стал слишком настойчивым и заговорил о разводе, – в планы Анны не входило ломать семью, тем более чужую.
Павел, чувствуя вину перед женой из-за ребенка, взял на себя все домашние хлопоты, а Анна стала делать карьеру. К тридцати пяти годам была ведущим экономистом на большом предприятии, потом ее назначили заместителем генерального директора.
Дневала и ночевала на работе, оставаясь очень привлекательной женщиной. В коллективе периодически случались романы, но подобные шуры-муры были не для Анны. За несколько десятилетий, что трудилась на одном месте, не скомпрометировала себя ничем. Отрывалась в санаториях, куда ездила каждый год.
Как правило, брала путевку куда подальше, чтобы уже наверняка не встретить знакомых. В первый раз с мужчиной, с которым потом «дружили» в санатории, наверное, лет десять, познакомилась, ожидая заселения. Сидели за одним столиком, вместе ходили на процедуры – их даже приняли за семейную пару, а они не стали никого разубеждать.
Когда с путевками стало туго, был такой период, ездили на «отдых» дикарем – жили в частном секторе, покупая лечение. Сестра нередко, недоумевая, спрашивала Анну:
- Что ты все в одно место ездишь? Надоедает же. А, может, – хитро прищуривалась, - ты едешь не за лечением?
«Как ты недалека от истины!» – хотелось признаться, но знала, что та ярый приверженец семьи, да и Павла уважала, поэтому категорически отрицала:
- Какие глупости говоришь! У меня ведь язва, и ты это знаешь, а вода в этом санатории очень помогает.
Мужа жалко не было, совсем. После того аборта, первого и последнего, забеременеть больше не смогла, и эта боль осталась навсегда. Женой была чисто номинально, фактически два чужих человека жили под одной крышей. Павел, чувствуя ее отчужденность, периодически заводил любовниц, но уйти от жены не хотел никогда.
Почему мучили друг друга, оставаясь внешне благополучной семьей, Анна не может сказать даже спустя много лет. Наверное, ее устраивало, что муж полностью освободил от домашних дел, и даже закатки делал сам, варенье варил, хотя говорить, по большому счету, им было не о чем. А, может, сказалась привычка? Или, страшно подумать, нравилась роль жертвы? Хотя как раз жертвой ее не считала даже сестра, а когда она начинала жаловаться на мужа, говорила:
- А ты поживи, как я, когда на тебе все: дети, дом, кухня, скотина. Когда даже сенокос – женская забота.
Крыть было нечем. Не жила, а существовала рядом с нелюбимым, и с нетерпением ждала поездки в санаторий. Это был уже другой санаторий, тоже с лечебной водой (язва давно зарубцевалась, но для мужа Анна оставалась больной женщиной, и его в этом не переубеждала). Там встретились с Михаилом, которому суждено было стать ее последней любовью.
Обоим было под шестьдесят. Оба еще работали, хотя он получал пенсию как инвалид армии. Мужчина был видный и коммуникабельный – в санатории его знали все. С Анной сидели за одним столиком, и оба сразу обратили внимание друг на друга. Больше не расставались.
Встречались даже вне санатория, сорвавшись, как молодые, в столицу и сняв гостиницу. С Михаилом Анна впервые поняла, что такое женское счастье. Когда человек близок и дорог, когда объединяет не только постель, но и находятся темы для разговора, когда хочется заботиться о любимом и превосходить саму себя, например, в готовке...
Их вторые половинки ушли с небольшой разницей во времени. Жена Михаила – после тяжелой болезни. У Павла случился инсульт, и Анна досмотрела его до самого конца. Мучился недолго, около месяца, проведя его в больнице, и она неотступно была рядом. Варила бульоны, кормила с ложечки, переворачивала, протирала тело, чтобы не было пролежней. Мужчины в палате смотрели с завистью.
Что это было с ее стороны? Отдавала долг? Заглаживала свою вину? Сказать трудно, но и проводила его в последний путь достойно, и памятник хороший поставила, и в поминальные дни навещает могилу. С Михаилом.
Почти десять лет они живут вместе. Поначалу, как и молодые, притирались. Характер для жизни у Михаила оказался не очень. Но Анна научилась ладить, и это ее даже не напрягает. Живут на два города – то в ее квартире, то в его.
По два раза в год ездят в санаторий, где некогда познакомились, – его большая пенсия позволяет. А свою пенсию Анна тратит на себя, что-то откладывая. У нее никого больше не осталось, кроме племянниц, поэтому не хочет их финансово напрягать, готовит на всякий случай подушку безопасности.
Вспомнила, что в далекой молодости была хорошей хозяйкой, и Михаил обожает торт «Киевский» в ее исполнении. Его сын счастлив, что отец в надежных руках, тем более, что энная сумма от отцовской пенсии перепадает ему по-прежнему, – Анна не против.
Поначалу Михаил говорил о том, чтобы оформить отношения, но Анна убедила, что в их возрасте это ни к чему. Их дни похожи, как близнецы, – прогулки по городу, иногда шопинг (ее тема!), забота друг о друге. Хорошо ли ей, говорить не надо – когда Анна встречается с племянницами, те в один голос восхищаются:
- Ты молодеешь прямо на глазах!
Она улыбается. Это как реванш за годы, прожитые в браке. Без любви.
ххх
Не берусь осуждать Анну – ее жизнь изначально была ее выбором. Хорошо хоть на старости выпало счастье жить с любимым человеком и любить самой. Разницу она почувствовала.
Любите и будьте любимы!
