Найти тему

Шаталов спорит с училкой по русскому, заставляющей учеников переписывать «Лошадиную фамилию».

Знаете ли, мои хорошие-золотые, что сегодня все чарты порвали обсуждения сознательного и механического в деле повышения грамотности, правописания слова «лучше» и подготовки к ЕГЭ по русскому языку?

Как давно, еще в прошлом веке, когда мы еще были студентами и на учеников смотрели из окна институтской аудитории, мне на глаза попалась статья В. Шаталова. Какого-то его ученика советская школа никак не могла научить писать правильно слово «лучше». Училка по русскому заставляла страдальца исписывать этим словом общие тетради, но деть на диктантах и в сочинениях упорно писал «лутше». Однажды ребенок вырос, покинул школу, а потом через несколько лет пришел на встречу выпускников. И вроде как сам Виктор Федорович попросил на доске написать своего бывшего ученика фразу: «Школьные годы – мои лучшие годы». И уже не деть, а самый что ни на есть взрослый написал: «Мои лутшие годы».

Вы любите детей? – Да, еще с детства.

Как учитель я формировалась в «золотые нулевые». Разброд и шатание в методиках, скажу я вам, были просто античного размаха. Тогда было модно ругать на чём свет дремучую советскую школу (нет) и её замшелую методику преподавания (нет), в том числе и по русскому языку. В жизнь с воем прорывались прогрессивные методы освоения предметов, а старые добрые «для заучек» объявлялись «отупляющими» уродливыми пережитками прошлого. В каком-то смысле нулевые можно назвать лайт-версией беспредела в образовании школьных экспериментов с революции до 1931 года.

Еще когда советская методика преподавания русского только вбивала первые сваи в создание фундамента на весь последующий век, методисты между собой уже рубились в кровь и доводили себя и противников до арестов – в прямом смысле слова (времена были суровые, и за свои слова приходилось отвечать по-взрослому). Одни считали, что важнее всего для повышения грамотности детей тренировать память – мышечную (механическое переписывание текстов), зрительную (чтение), слуховую (проговаривание). Другие считали принципиальным формирование грамматической базы в головёшках у учеников и осознанного выбора постановки букв.

Профессор П. Афанасьев был сторонником идеи важности формирования мышечной памяти при обучении правописанию.
Профессор П. Афанасьев был сторонником идеи важности формирования мышечной памяти при обучении правописанию.

После кровопролитных боев на данном фронте в конце 70х М.Т.Барановым наконец была предложена методика, которая впрягла в одну упряжку коня и трепетную лань и заставила учеников и писать, и учить систему языка (к учебникам Михаила Трофимовича могут быть вопросы, но, имхо, лучше все равно нет).

В нулевые годы методисты хором решили, что формирование механической памяти – это антигуманно, ненаучно, тоталитарно. Механическим повторением уровень грамотности не повышается, зато нарушаются права ребенка на счастливое детство формируется неприятие к предмету. Главное – учить ребенка думать, остальное приложится. Как будущим учителям, нам вбивали это в голову через каждый подходящий элемент бытовой техники.

Многие верили.

Тут вспоминается нетленка из методички по русскому 1929 года: «Тратить время на упражнения в правописании – значит отрывать школьников от выполнения политически важных задач».

И на эту веру красиво укладывались статьи таких мастодонтов от педагогики, как В.Шаталов.

Не скажу, что нас научили плохо, мало того – нам несказанно повезло и с непосредственно преподавателями методики в институте, и методистами, с которыми просто свела жизнь. Когда мы учились, еще были живы и М.Баранов, и Т.Ладыженская, и В.Бабайцева, и нам довелось общаться с этими, не побоюсь этого слова, великими учёными, впитавшими в себя весь противоречивый и прорывной XX век, лично. И да, сознательное в повышении грамотности учеников играет колоссальную роль в изучении языка, нелепо с этим спорить и даже скучно обсуждать.

Однако истина, как мы знаем, лежит на дне парадокса.

Первые годы работы в школе я относилась с глубочайшим презрением ко всем методикам, которые основываются на механической памяти. Все подобные методы казались мне столь же варварскими, как кровопускание при инфаркте. Но однажды я совершенно случайно обратила внимание, как мой научный руководитель, профессор с мировым именем, заставляет переписывать своего младшего внучка, закончившего 3 класс, томик А.Чехова. Деть писал по полстранички, но каждый день, и, как оказалось, все три летних месяца. И да, понимал он в рассказах не то чтобы очень, но это от него и не требовалось. Требовалось писать все без ошибок и расставлять все знаки препинания.

Если бы меня огрели пустым мешком из-за угла, вряд ли произведенный эффект был бы сильнее.

Я проучилась в аспирантуре три года, потом еще год у меня ушел на защиту, и все это время я, как разведчик-нелегал, наблюдала за экспериментальным внучком. До конца 7 класса у него не было вообще никаких проблем по русскому, диктанты он писал с одной пунктуационной ошибкой, если уж совсем невмоготу с утра было открыть глаза.

Я не сразу признала поражение – ровно до тех пор, пока у меня не стали появляться частные ученики с драматически тяжелой ситуацией в области правописания. И сами дети, и родители исступленно искали пути решения проблемы «25 ошибок в диктанте, но правила все знает». К тому времени я уже была опытным учителем, многие психофизиологические процессы в области письменной речи были усвоены на уровне теории или эмпирического опыта. Пришло время признать, что да, механическая, особенно мышечная память – это сила. И те мои страдающие от непреходящих колов за диктанты ученики, которые заставили себя писать летом каждый день (а это еще тот подвиг), в течение последующего учебного года вышли с 25-30 ошибок в диктанте на 2-5.

Особенно это было актуально для тех, у кого на горизонте маячили ОГЭ и ЕГЭ. Дедовским методом переписывания классиков один мой ученик, перешедший в 11 (!) класс, вытащил свое правописание буквально из-под плинтуса. Понятно, что в таком возрасте заставить его это делать было невозможно, но он хотел прилично сдать ЕГЭ, и я предложила способ. Он согласился, и из 6 балоов за орфографию и пунктуацию в эссе получил 5.

А ОГЭ он сдал на двойку и ходил на пересдачу - просто учила его не я )

Так что, по сути, В.Шаталов критикуя упоротость «упёртость» учителей в вопросе развития мышечной памяти, был неправ. Ну или не совсем прав. Мышечная память жизненно необходима, особенно если есть проблемы с правописанием. И если их нет, тоже )

#егэ #школа #егэпорусскому