Найти тему
Книжный класс

«Достоит царю грозну быти»,

— говорится в «Валаамской беседе», памятнике русской публицистики XV-XVI вв. Смысл эпитета «грозный» явно не тот, который вошел в прозвище одного из самых известных русских царей. И который с аффектированным удовольствием вновь и вновь воспроизводится в массовом информационном шаблоне: самый лютый, самый свирепый, самый кровожадный и т.д. монарх в мировой истории.

"Беседа Валаамских старцев" XVI век.
"Беседа Валаамских старцев" XVI век.

Но ведь почему-то его прямо так не прозвали – «Лютый» или «Кровавый». Хотя остались в истории Педро Жестокий Португальский, Карл Безумный Французский, Карл Злой Наваррский, Мария Кровавая Английская и т.д. И разве только носители этих прозвищ, а не сплошь и рядом другие их коллеги по занимаемой должности отличались жесточайшими нравами? История об этом отнюдь не умалчивает: точные данные о тысячах и тысячах казненных, замученных, покалеченных доступны всем. Но «крайним» все равно назначен наш Иван Васильевич, в десятки раз уступающий количеством своих жертв знаменитой «королеве-девственнице» Елизавете I, устроителям Варфоломеевской ночи – Карлу IX и его матушке Екатерине Медичи, лорду-протектору Кромвелю, обезлюдившему Ирландию на 5/6 ее населения и прочая и прочая. Неужели это навсегда?

Царь Иван IV Грозный. Слева: Немецкая гравюра на дереве, XVI век. Справа: Из латинской книги Одеборна «Жизнь Иоанна Грозного», издание 1698 года
Царь Иван IV Грозный. Слева: Немецкая гравюра на дереве, XVI век. Справа: Из латинской книги Одеборна «Жизнь Иоанна Грозного», издание 1698 года

Хочется надеяться, что нет. Что историческая справедливость в количественном отношении и моральном осуждении будет восстановлена. Конечно, не вдруг, не каким-то всемирным указом или мановением свыше. Но трудами тех, кто честно изучает историю, анализирует документы, подтверждает реальные факты и развеивает мифы.

Венчание Ивана IV на царство.
Венчание Ивана IV на царство.

Тема новой книги доктора исторических наук, профессора Белгородского госуниверситета Виталия Пенского «Иван Грозный. начало пути» шире, чем вопрос о прозвище. Издание стало логическим продолжением предыдущих исследований ученого: «Центурионы Ивана Грозного» (о воеводах московского войска), «Очерки истории Ливонской войны» (1558–1561), «Военное дело Московского государства» («От Василия Тёмного до Михаила Романова»), «Полоцкая война» (1562-1570) и др.

В качестве фона здесь, как и ранее, автор создает портрет эпохи: XVI век – это время больших и болезненных перемен, время рождения нового мира, когда целые народы, страны и континенты оказались охвачены ростом политической и религиозной напряжённости, волнениями, смутами и прочими происшествиями, нарушающими привычный ход бытия.

"Иван IV и протопоп Сильвестр во время большого московского пожара 24 июня 1547 года." Павел Плешанов, 1856 год
"Иван IV и протопоп Сильвестр во время большого московского пожара 24 июня 1547 года." Павел Плешанов, 1856 год

Именно в таком мире был вынужден жить и взрослеть царь-младенец, ставший номинальным правителем в 3 года, но до конца отрочества (15 лет) вынужденный терпеть боярский беспредел как в отношении страны, так и себя самого. Зато уже с первых юношеских лет он стал реальным государственным деятелем, полководцем, реформатором, даже просветителем. Каким образом так внезапно? И почему по-настоящему великие и светлые дела его слишком скоро оказались окутаны мраком черной легенды о царе-тиране с проблемной психикой? Этому вопросу автор уделяет особое внимание, подмечая, что до конца XVIII века народная память об Иоанне IV хранила два противоположных образа, которые взаимно как бы гармонизировали друг друга.

Алексей Венецианов Портрет Николая Карамзина, 1828 г.
Алексей Венецианов Портрет Николая Карамзина, 1828 г.

Перевес в сторону негатива произошел при вмешательстве «отца русской истории» Н.М.Карамзина. Причем из самых лучших побуждений: стремясь к нравственному совершенствованию читающей публики, он полагал наилучшим способом достижения цели облечь повествование в романическую форму, где изображенные персонажи служат образцами добра или зла, а потому говорят и делают то, что хочет морализирующий автор, совсем не обязательно опираясь на историческую обстановку. Усилия Карамзина оценил другой знаменитый историк В.О.Ключевский: «Цель его труда морально-эстетическая: сделать из русской истории изящное назидание». Гм, не в этом ли приеме крылся секрет огромного успеха «Колумба российских древностей»?

Яковлева О.П. Портрет В. О. Ключевского 1907 г.
Яковлева О.П. Портрет В. О. Ключевского 1907 г.

Современный профессор истории В.В.Пенской идет не карамзинским путем. Его работа не воспринимается «на ура», но вызывает массу размышлений по поводу примеров и сравнения разных авторитетных мнений, цитат, документов и т.д. Разбираться в этом нелегко, но интересно и очень полезно.

фото издательства "Центрполиграф"
фото издательства "Центрполиграф"

Пенский В.В. Иван Грозный. Начало пути. Очерки русской истории 30 - 40-х годов XVI века. – Москва: «Центрполиграф», 2023. – 317 с., ил. – (Новейшие исследования по истории России).

-9

О других книгах серии "Новейшие исследования по истории России" можно прочитать здесь:

Материалы по теме:

Если Вам понравилась идея и эта статья попрошу Вас поддержать развитие канала "Книжный класс" значком "Большой Палец Вверх" и подпиской на него .

Это имеет большое значение для развития канала на Яндекс.Дзен, мотивации и дальнейших публикаций.

Оставайтесь с нами.