– Разрозненные? Сохранить? – уже тревожно спросил я.
– Да, – теперь Эйми говорила очень серьёзно, – через двести пятьдесят лет от этого момента времени, – двумя руками ладонями вниз она показала на землю возле скамейки, – алчные люди, открыв возможность управления пространственно-временным потоком, совершили преступление и тайно бесконтрольно начали путешествовать во времени, из корыстных побуждений. Однако всё тайное становиться явным. Единый наш поток времени разветвился, возникло огромное множество нестабильных временны́х потоков, и все они окончились гибелью человечества в том или ином времени.
– Ужас какой! – воскликнула Алёна.
– Именно, Алёна Игоревна, – утвердительно кивнула головой Эйми, – ужас! Наш институт, в котором была создана единственная в мире установка управления временем, усилием небольшой группы учёных успел выйти из общего временно́го потока во вре́менный до начала разрушения всех потоков. Это не просто неотвратимый апокалипсис, это дикое множество их!
– Подождите, – начал сопоставлять я информацию, – правильно понимаю, всё время оборвалось, и теперь в будущем нет ничего?
– Вообще ничего больше не стало, ни будущего, ни прошлого, – Эйми указала рукой на город и солнце, – там, некий вре́менный кольцевой поток времени, в котором осталась только горстка учёных и установка. Там времени как такового нет, вернее оно есть, но почти никакое. Там солнце всегда на закате. Мы там даже не едим, у нас отсутствует обмен веществ. Мы там еле двигаемся, но можем мыслить. Только здесь в вашем потоке я дышу и чувствую себя живой. Я даже не знаю, сколько мне лет в вашем понимании. Нам вообще невозможно определить, как долго мы уже выправляем время, это может быть и несколько дней, а могут быть и сотни лет. Когда мы с коллегами смогли захватить институт и установку, мне было всего двадцать пять лет, а мой отец работал в лаборатории времени.
Мы с Алёной слушали эту девушку с безмерным сочувствием и страхом за будущее.
– Значит, я открыл людям путь к разрушению всего! – удручённо сказал я.
– Нет, – успокоила Эйми, – без этого у нас ничего не получилось бы, то есть, не получится. Установка должна быть создана, но тут же её выведут в иную реальность, вроде этой, – она указала на город, – и эта дьявольская машина растворится в вихрях времени. А всё что произошло, будет обнародовано, мы ведём запись всех своих действий.
– А потом что произошло, ну, произойдёт?
– Мы принялись исправлять то, что натворили люди от недомыслия и жадности. Нам только-только удалось выправить этот поток времени, в котором мы сейчас с вами находимся. Поэтому надо, чтобы всё развивалось, как надо, особенно наука, иначе поток станет нестабильным и развалится, а в таком случае это будет фатально и вообще невосстановимо.
– Тогда, почему нельзя исправить всё людское страдание из-за людской же алчности и властолюбия? – спросил я.
– Нельзя, – Эйми отчаянно замотала головой, – ресурсов хватает только на то, чтобы точечно воздействовать на эту выправленную линию времени. Во временно́м потоке есть хаотичные возмущения, которые могут привести поток не в то русло или разрушить вовсе. Мы воздействуем в ту точку времени, когда тот или иной учёный делает важный шаг. Ведь именно наука движет прогрессом. Перед этим в потоке времени возникают существенные возмущения, которые мы можем регистрировать. Но этот очередной учёный, в силу тех самых возмущений в потоке может и не совершить важный и определяющий шаг. Поэтому мы гарантированно обеспечиваем совершение им этого действия. Помимо учёных есть ещё много людей, существенно влияющих, то есть, влиявших на ход истории человечества. За ними мы тоже следим и подсказываем, как поступить. Мы обнаружили неприятную закономерность, по которой критические возмущения во времени не возникают при принятии людьми решений злобных, решений разрушающих. А вот перед действиями, направленными, в результате, на созидание, улучшение человеческого бытия, время как бы встаёт на распутье. Словно задаёт извечный вопрос «Быть или не быть»? Мы всё делаем очень аккуратно, чтобы не оставить своих следов в истории. До этого момента о нашей работе никто не знал в этом временно́м потоке. Вы первые. Должно быть всё, как было, только так мы придём к моменту создания установки. Сейчас мы совершили предпоследний шаг в исправлении потока времени. Мы почти всех спасли.
– Значит, вы воссоздали заново всю человеческую историю?
– Примерно так. На самом деле всё значительно сложнее. Не заново, а уцелевшие временны́е фрагменты собираем в один стабильный поток. Шаг за шагом.
– И нужен ещё один? – спросил я, пытаясь разобраться в ходе мыслей Эйми.
– Да, теперь мы возьмём под контроль всю цепочку создания системы управления пространством и временем, не позволив больше никому уйти в прошлое. Моё появление здесь должно стать последним. Систему управления временем разрушат, установив запрет путешествий во времени. Это было ошибкой. Страшной ошибкой! Её нельзя больше совершать! Точнее, нельзя будет совершить! Только тогда все страдания людей останутся в истории. Мы пройдём этот этап эволюции человечества, и в мире наступит красота и любовь без горя и зла!
Эйми говорила очень эмоционально, в её глазах стало ярче отражаться солнце от заполнивших их слёз.
– Скажите, – я взял её за руку, пытаясь успокоить, – а почему тогда к Ньютону вы послали меня, а не вы сами или кто-то из ваших коллег?
– Ньютон был очень сложный человек. Да, вы и сами знаете, надо было дать подсказку ювелирно аккуратно, но вы там оказались случайно. Это была почти катастрофа! Очередной из ответвившихся потоков времени, окончательно потеряв стабильность, развалился как раз в тот момент, когда мы открывали проход в Вулсторп. Это сместило точку входа, и она оказалась в этом временно́м потоке в вашей юности, переместив вас к Ньютону. Мы можем фиксировать только сам проход, но не контролировать действия. После вашего прохода возникло огромное, критическое возмущение потока времени и пространства. Мы уже приготовились к худшему, к полному краху нашей затеи, но внезапно поток стабилизировался. Это означало, что вам удалось самому исполнить нашу миссию, и вы сами не оставили там фатальных следов своего пребывания. В те времена свирепствовала чума, и люди мало контактировали между собой, поэтому мощные пространственно-временные возмущения, возникнув с вашим присутствием, быстро затихли.
– А эти возмущения могут быть заметны в нашем временно́м потоке? – спросил я, сопоставляя информацию, как учёный.
– Могут, – ответила Эйми, – и вы, Семён Аркадьевич, видели их проявление.
Я удивлённо посмотрел на гостью из будущего.
– Ну, вспомните, что вы увидели там необычного? – Эйми с интересом смотрела на меня, подбадривая.
– Да, ничего такого там не было… Столько лет прошло…
– Вы сейчас всё подробно вспомните.
– Да… Вряд ли…
И правда, вдруг отчётливо вспомнив поведение Луны той первой ночью, я кратко пересказал Эйми про те дикие лунные скачки.
– Просто я забыл о Луне, ведь был абсолютно уверен, что это какой-то мираж или шутка моего воображения, – окончил я свой рассказ.
– Я же говорила, что вспомните, – она утвердительно кивнула головой, – да, это было именно проявление критических временны́х возмущений. Хорошо, что так закончилось.
– Подождите, – во мне проснулся исследователь всего нового, – я правильно понимаю, критические возмущения в потоке времени вызывают подобные оптические искажения?
– Это были не оптические искажения, Семён Аркадьевич, Луна на самом деле так скакала в пространстве, – Эйми говорила тихо, – если бы поток развалился, потеряв стабильность, то та Луна скорей всего врезалась бы в Землю, мгновенно погубив человечество и всю планету…
– Но ведь это противоречит всем законам природы, – сказал я.
– О-о, Семён Аркадьевич, при разрушении потока времени привычные нам явления и закономерности напрочь перестают быть таковыми, – Эйми вновь заговорила эмоционально, – там творится сущий ад, это невозможно представить, там… я видела такое… это…
Она замолчала. Судя по всему, эта милая девушка знает, о чём говорит. Она не в силах была дальше рассказывать обо всём том ужасе и страданиях людских, что видела, её горло сжал спазм.
– Простите меня, что напомнил вам о чём-то ужасном…, – мне стало жалко эту смелую девушку, видавшую безмерное людское горе и стремящуюся спасти будущее, нынешнее и прошлое человечество.
– Ничего, – Эйми взяла себя в руки, – я в порядке.
– Ещё раз простите моё любопытство, я же учёный, вы понимаете, – извинился я, вернувшись к теме беседы, – вы сказали, что я исполнил вашу миссию правильно.
– Да, вы всё сделали правильно, сами того не подозревая. Существовал риск, что вы останетесь там, но ваша любовь не смогла вам это позволить, – Эйми улыбнулась и посмотрела на мою Алёну.
– Откуда вам это известно? – недоумённо спросил я.
– От вас и известно, – она продолжала улыбаться, – я же всё-таки из будущего.
– Ах, да, я упустил это обстоятельство, – я тоже улыбнулся и посмотрел на свою Алёну, – а как же вы смогли догадаться открыть переход назад именно в следующее полнолуние? – спросил я.
– О, это просто, – Эйми снисходительно кивнула, – зная приверженность и интерес Ньютона к астрономии, можно было предположить именно такой исход. Но существовал запасной план, я бы просто за вами туда пришла, и поток времени не повредился бы. Ну, всё, мне пора. Надо прощаться.
– А мне надо что-то ещё сделать? – взволнованно спросил я.
– Да, у меня к вам просьба, Семён Аркадьевич, – Эйми встала перед скамейкой лицом к нам, – напишите всё, что с вами произошло в жизни, и опубликуйте. Вы известный человек, вас должны услышать. Пусть люди узнают обо всём этом и осознают всю пагубность путешествий во времени. Пусть они перестанут грезить об этом, пусть они продолжат путешествовать лишь в своих воспоминаниях и в своих мечтах, как сказал когда-то Герберт Уэллс.
– А разве сейчас можно об этом рассказывать? – с сомнением спросил я.
– Вы об этом тоже уже рассказали, Семён Аркадьевич, иначе, как бы мы узнали, что вы и Алёна Игоревна в данный момент отдыхаете на этой скамейке. Поэтому сейчас это необходимо! После публикации ваших воспоминаний, поток времени пойдёт несколько иным путём, и созданная машина времени не причинит больше никому вреда. Прощайте!
Последние слова Эйми произносила, уходя спиной к городу и солнцу. Она медленно-медленно помахала нам рукой за уже колышущейся границей времён и пропала вместе с городом и полем в хаотичной мути за этой стеной. Вновь перед нами с Алёной были ручей и закатное солнце, протискивающееся сквозь деревья.
***
Дорогой мой читатель, на этом я заканчиваю свою не придуманную историю в надежде, что человечеству будущего хватит мудрости предков не обернуть открытия науки против себя самого. Мы это уже поняли с химическим, биологическим и ядерным оружием, с открытиями в генной инженерии и вирусологии. Должны же мы это понять и с остальными научными открытиями? Иначе все наши чувства, вся наша любовь, вся наша культура, накопленные тысячелетиями, исчезнут бесследно.
Пока никто не знает, удалось ли Эйми и её друзьям вывести будущую машину времени из строя, и не дать разрушиться нашему с вами потоку времени.
Конец
Автор: O.S.
Источник: https://litclubbs.ru/articles/62753-binom-nyutona-glava-14.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Оформите Премиум-подписку и помогите развитию Бумажного Слона.
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
