Сердцу не прикажешь…
Таня вспомнила мамины слова:
- Не прикажешь. А прислушиваться надо…
И сдержалась, чтоб в каком-то порыве не ответить сейчас Сане:
- И я люблю тебя!
И это признание не было бы обманом.
Танюшка любила Саньку, когда он нёс её с берега – в тот день она наступила на большущую терновую колючку, да ещё и дождь пошёл. Танюшка горько всхлипывала, крепко обнимала Саньку за шею… и любила его. Он тогда уже в первый класс ходил.
И когда он принёс ей куклу, – она тоже любила его… И когда они с Саней впервые поднялись на старый террикон, Танюшка очень любила Саню – за то, что было высоко… и такими красивыми огоньками светились окошки скорого поезда Ворошиловград – Симферополь, что мимо террикона пролетел к их станции.
Только теперь она понимала, что Сане нужна не детская её любовь.
А такая… Когда не за то любишь, что он подарил тебе куклу… не за то, что по скользкой тропинке он на руках нёс тебя с берега… А просто – взлетаешь от счастья, просто хочешь видеть его, голос его слышать хочешь.
Как сказать об этом Сане?..
- Сань! Давай я тебя с Олей… с подругой своей, познакомлю? Она тебе обязательно понравится! Хочешь?
- Не хочу, – улыбнулся Саня. – Мне ты нравишься. И больше мне никто не понравится. Тань! Выходи за меня замуж. У нас всё хорошо будет.
Какая-то отчаянная надежда захлестнула Танюшу…
Наверное, обычное самолюбие обиженной девчонки: вот и пусть Андрей… и Ирина Игоревна со своей сестрой узнают, что Таня вышла замуж, и что у неё всё хорошо… Не хотели, чтоб Андрей женился на ней? И не надо… и пусть он учится в своей аспирантуре, а Танюшку любит самый лучший на свете парень, и она теперь его жена… И сын… и сын тоже Саниным будет, – не вашим! Не Мельниковым будет, а Стрельцовым!
Вот только…
Мама права: Сане не ворованная любовь нужна… не осколки чужой любви, а – своя, единственная.
Саня ничего не сказал Танюшке…
Они стояли у фонтана в парке, и Саня специально повернулся так, чтоб за его широкими плечами Таня не увидела…
Чуть поодаль, на скамейке под каштанами, сидел Андрей.
С ним рядом – какая-то девушка в модных брючках. Андрей лениво притянул её к себе, отвёл длинные распущенные волосы, нашёл её губы…
Как хотелось Саньке подойти к нему!..
Но ещё больше он хотел, чтоб Таня не увидела Андрея.
А ещё хотелось на руках унести её отсюда… Как в тот день их детства нёс её с берега – от холодного дождя, от терновой ветки с большими колючками…
Проводил Танюшку к общежитию:
- Я ещё приеду, Тань.
Ночью горноспасательный взвод поднялся по тревоге: взрыв метана и угольной пыли, обрушение кровли… Пока машины летели через степь к «Восточной», Санька вдруг понял, почему не сказал Тане про Андрея… Казалось бы, – наоборот: надо было сказать ей… Чтоб увидела она: с другой Андрей… чтоб не ждала. Может, и согласилась бы Танюша стать его женой.
Только хотелось Сане… Хотелось – не согласия от безысходности… По-мальчишески отчаянно надеялся, что придёт время, и полюбит его Танюшка…
Вторые сутки горноспасатели работали в забое на «Восточной». Ребята из Санькиного отделения простукивали завалы, поднимали шахтёров на-гора. Не найденными оставались двое: машинист проходческого комбайна Григорий Алексеевич и парнишка-электрослесарь Димка Береснев. Уже и надежды почти не осталось, как в самом конце лавы Стрельцов расслышал едва уловимый стук. Не поверил. Первая мысль – показалось… Если честно, за это время мужики попросту могли потерять сознание от удушья и отравления газом. А стук повторился. Завал разбирали быстро и очень осторожно – работали, в основном, руками, без инструментов, не дышали даже, чтоб не сдвинуть нависшую глыбу породы…
Так и есть: Береснев – без сознания, а бывалый Григорий Алексеевич снял разбитую шахтёрскую каску, устало выматерился, – кажется, долбануло по колену. От помощи Смоляков отмахнулся:
- Сам дойду. Вы, мужики, мальчишку достаньте. Поторопитесь: дышит он.
А Димка вздохнул, пришёл в себя. Всполошился:
-Алексеич где?! Мы вместе были!
-Алексеич к стволу пошёл, – усмехнулся Санька. – Сказал, что там тебя ждать будет. Идти можешь? Голова не кружится?
-Кружится… Как на карусели, если целый день не вставать. – Димка храбро… залихватски этак поднялся, но тут же упал – как подкошенный… Удивился:
-С ногой что-то…
А в этот момент затрещала кровля. Санька оттащил Береснева подальше, распорядился:
- Мужики! Димку – на носилки, и к стволу.
И сам упал – от сильного удара в затылок…
В себя пришёл уже в клети, когда на-гора поднимались. В затылке – тупая боль… а форменная куртка липкая от крови.
Ладно бы, – только затылок… Ещё и рука не поднимается, – должно быть, по плечу задело.
Саня прикрыл глаза, вполголоса выматерился: обещал же Танюшке, что приедет! А вдруг она… всё же будет ждать его!
Таня ждала…
Обиды на Саньку не было: не приехал – что ж… Чему удивляться… и на что обижаться: сама же убеждала его, что не надо им встречаться… И лучше, если Саня понял это.
В выходной не хотелось ехать в Ольховку… Да обещала маме: пора картошку копать.
Про аварию на «Восточной» ещё в автобусе услышала.
Сердце сжалось в каком-то тревожном предчувствии.
А дома мама сказала:
-Санька в больнице. Двое суток на «Восточной» работали. Шахтёров всех подняли – живыми. Но раненых много. Семерых шахтёров и троих горноспасателей в областную клинику отправили.
- А… Саня?
-Здесь он, у нас. Перелом плеча и рана глубокая на затылке. Сходи к нему, проведай.
Санька приподнялся навстречу Тане, виновато улыбнулся:
-Ну, вот, Тань… Обещал, что приеду… А вышло – вот так.
Таня присела на краешек постели. Неожиданно для себя… – не говоря про Саньку – призналась:
- Я ждала тебя, Сань…
И больше ничего не надо было говорить.
Перед свадьбой Саня серьёзно… и очень бережно предложил:
-Тань!.. Если ты хочешь, я своим скажу… в общем, что было у нас с тобой.
Таня подняла глаза:
- Нет. Я не хочу обманывать твоих родителей. Я сама им всё скажу.
Санька не согласился:
- Вместе скажем.
И вечером известил родителей:
- Мам! Бать! У нас с Таней ребёнок будет.
Елизавета Никитична ласковым взглядом скользнула по просторному Таниному платьицу:
-Знаем, что будет.
- Мам! Бать!..
А Таня перебила его. Чуть сжала Санькину руку, а голосок её прерывался от волнения:
- Так получилось, что… отец моего ребёнка – не Саня.
Мать неприметно улыбнулась:
- И про это… догадывались.
Танюша уткнулась лицом в Санькино плечо, расплакалась…
А батя – без окольных путей, по-шахтёрски просто, – сказал:
-Как это – не Саня. Ещё и как – Саня. Раз он, дочка, мужем твоим будет, значит, ребёнку – отцом.
Саня благодарно взглянул на батю.
…Дина Евгеньевна сияла:
- Как я рада! Как я рада, Андрей, – что ты принял правильное решение! И не связал себя ненужной женитьбой! – Положила ладони ему на плечи, выразительно усмехнулась: – Хотя… надо сказать, что угроза не миновала.
-Что за угроза? – не понял Андрей.
-О!.. Считай. – Дина Евгеньевна по очереди загибала изящные тонкие пальчики: – Виолетта Аркадьевна из читального зала… Русалка эта… – Викуля, кажется? – с пятого экономического… Дальше – пединститут… Сам вспомнишь?
- Осведомлённость у вас, Дина Евгеньевна… Вы не в разведку готовитесь? – усмехнулся Андрей.
- Мне и на кафедре начертательной геометрии неплохо. Я лишь предупреждаю тебя: будь осторожен. Эта твоя… Аня… Таня?.. – может, понаходчивее других… но вовсе не единственная в своём желании выйти за тебя замуж. Не заметишь, как снова… женихом станешь.
- Премного благодарен, Дина Евгеньевна, – за предупреждение, – насмешливо поклонился Андрей. – Вот только обрести столь важный титул – для меня дело необозримого будущего. Такого далёкого, что не рассмотришь в оптические приборы.
-Нуу… не знааю, – протянула Дина Евгеньевна. – Девочки, вижу, настроены очень решительно. Говорю же: сам не заметишь.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16