— Я в город хочу! Свою жизнь строить! А вам я сиделку найму. Старенькие родители расплакались: — Скажи, доченька, а разве мы когда-нибудь нанимали для тебя няню?..
Супруги Селивановы привыкли, что их маленькая дочь Мирославочка почти все время была возле них. Они не то что привыкли, они по другому и не представляли.
Но время шло, Мирославочка из маленькой девчонки превратилась в статную красивую девушку Мирославу. С родителями случилось наоборот: из бодрых молодых родителей они постепенно превращались в дедушку и бабушку.
Всё потому что Бог слишком поздно одарил Агату и Родиона ребенком. Агате было тогда сорок восемь с хвостиком, а Родиону ровно пятьдесят. Это было настоящее чудо.
Супруги так любили, так любили свою единственную доченьку, что залюбили окончательно. Девочка росла и была уверенна в том, что ей — всё позволительно и всё простительно. В школе она иногда вела себя похуже некоторых мальчишек-хулиганов, хотя и училась на более-менее хорошие оценки.
Ни слова плохого не сказали за всю жизнь родители своей Мирославочке. Всё делали только ради нее и для нее.
Агата Степановна и Родион Петрович держали теплицы и разводили домашний скот. Они не были бедными, наоборот, их дочь никогда ни в чем не нуждалась. Но Мирослава никогда не интересовалась домашними делами и откуда у них деньги. Повзрослев, она стала часто кататься в город вместе с подругой.
Когда Родиону Петровичу стукнуло семьдесят, он тяжело заболел. Агата не справлялась сама с хозяйством, а Мирослава и палец о палец не ударила, чтобы хоть как-нибудь помочь своей матери.
Однажды вечером Мирослава сказала матери, когда та сидела возле отца и мыла ему ноги в теплой воде, что хочет переехать.
— Я хочу переехать в город. Меня там кое-кто ждёт. Да и учиться хочу. Хочу начать строить свою жизнь заново.
Агата Степановна уронила платок, которым вытирала ноги мужу. Родион Петрович тихо застонал на кровати.
— На кого ты нас бросишь, доченька? Зачем тебе что-то строить? Для тебя уже здесь всё построено.
— Не воспринимайте так буквально, мама. Строить я ничего не буду. У меня есть парень и у него есть квартира в городе. Я буду жить с ним. И он мне поможет поступить в университет. У него папа там работает.
Родион Петрович, несмотря на то что не мог ходить, прекрасно все слышал и все понимал.
— Оно звучит хорошо доченька, но что делать твоей матери? Я не знаю смогу ли встать ещё хоть раз с этой кровати... Кто будет помогать маме? Да и парень твой, он надёжный человек? Не просто лапши тебе навешал на уши?
—Нет! — топнула ногой Мирослава, — я его люблю и он любит меня и мы будем жить вместе, и он поможет мне с учебой а потом и сам устроится на работу. Но довольно об этом! — сказала Мирослава. — Что касается вас, я найму сиделку для отца. И ты, мама, сможешь ухаживать за хозяйством.
Агата сама для себя неожиданно расплакалась.
— Доченька, разве мы когда-нибудь нанимали для тебя няню?..
Мирослава не знала, что ответить на этот вопрос. Она сделала вид, что не услышала.
Через недельку-две она съехала. Родиону Петровичу с каждым месяцем всё больше нездоровилось. Сиделка приезжала три раза в неделю и этого было недостаточно. Все остальные дни за Родионом присматривала Агата, паралельно выполняя работу в доме и в теплицах.
Мирослава редко звонила. Говорила, что учится, нет времени. А когда умер Родион, приехала вместе со своим парнем.
Агата едва узнала свою дочь. Какая-то вся измученная была Мирослава, будто работает день и ночь. Парень ее, Алексей, тоже справил не слишком хорошее впечатление.
После поминок Агата заметила, что Мирослава хочет что-то сказать, но боится. И так и сяк вертелась Мирослава возле матери и наконец нашла в себе силы сказать:
— Знаете, мама, я решила остаться. Остаться вместе с вами.
Алексей тут же подхватил разговор, будто только и ждал когда же Мирослава скажет заветные слова.
—Где родился, там и пригодился! Я то сам тоже из деревни, и работу деревенскую знаю, и не боюсь ее.
Агате Степановной будто тяжёлый камень упал с плеч.
— Я всю жизнь ждала этих слов, доченька. Я только рада, что вы пришли к такому решению. Жаль Родя больше не узнает, что никуда его теплицы и хозяйство не пропадет. Есть кому здесь хозяйствовать.
Мирослава печально кивнула.
— Жаль. Очень жаль...
