Уважаемый читатель!
Если ты читаешь мой текст впервые, представлюсь: мой канал носит мое имя, и я психотерапевт с достаточным опытом. С достаточным для того, чтобы работать с необъяснимым страхом, который я хочу описать сейчас в своем тексте.
Женщина, о которой я хочу рассказать, периодически испытывала невыносимый страх смерти. Он проявлялся в ситуациях, связанных со здоровьем.
Когда врач говорил ей о каком-нибудь ее диагнозе (а их было много, но ни один не был смертельным), она впадала вот в этот ужас смерти. Потом она переживала сильное гое, что ее дети останутся без матери и будут страдать.
Приступы страха изматывали ее, истощали жизненную энергию. Я помогала ей исследовать ее историю, которая была печальной: агрессивный отец-алкоголик, который терроризировал ее мать, бил ее и брата. Мать-жертва, которая боялась отца не меньше, чем дети. Абсолютная незащищенность, мечты о том, чтобы отец умер и оставил их в покое.
Я учила ее замечать и поддерживать внутреннего ребенка, и у нее начало получаться. В иных обстоятельствах она умела уже поддержать себя, но только не в ситуациях, связанных со здоровьем.
Я понимала, что какая-то часть ее травматичного опыта вытеснена и проявляется именно через эпизоды диагнозов и здоровья. Но пока клиентка не могла восстановить причинно-следственную связь, я ничего не могла сделать.
Но настал тот день, когда опыт рефлексии ей, наконец-то, помог. После очередного диагноза гинеколога, после очередного погружения в ужас смерти, она внезапно вспомнила, как отец во время алкогольных приступов угрожал убить всю семью, если они вздумают покинуть его.
В этот момент мы, наконец-то, смогли поработать с травмой. Описать этот процесс очень сложно, потому что он проделывается не на уровне понимания, не на уровне ума, а на уровне проживания чувств, которые "застряли" в теле и были отщеплены.
Могу лишь сказать, что я помогаю человеку вернуть свои права и достоинство, помогаю восстановить границы.
Отдельно скажу о границах. Если ребенок получил подобную травму, или иную травму, связанную с нарушением целостности его психики, то есть произошло событие, которое ввергло его в шок, которое он не смог переварить и интегрировать, и которое расщепило его, у него нарушаются представления о своих границах.
У него нет уверенности, что его нельзя оскорбить, ударить или манипулировать им, он не убежден, что имеет право защищаться, или просить о помощи, у него вообще нарушено представление, о том, что можно, а что нельзя в отношении него и людей в целом (переносы всегда идут, если ситуация отщеплена и не осознана).
Травма в активном состоянии продолжает искажать его представления о жизни и он может быть убежден, что к детям можно применить насилие, или к каким-то людям, группам людей, и даже государствам. Он может толерантно относиться к взлому своих границ, не распознавая нарушения и не давая отпор. Точно так же он относится к границам других людей - они, как будто, не существуют.
Когда мы работаем с травмой, ощущение границ восстанавливается. Почему? Потому что после проживания страха (именно в этом переживании застревает человек) приходят другие чувства - в том числе, злость. Чувствовать злость при нарушении своих границ - это здоровая реакция, а оправдывать нарушение границ - своих или чужих - нет.
Как получилось, что травматичный опыт проецировался в ситуацию с диагнозом? Иногда психика делает удивительные кульбиты, но смысл есть всегда, его нужно лишь разгадать.
В данном случае ключ - это страх смерти. Женщина, будучи ребенком, боялась умереть от рук отца. Потом опыт отщепился (забылся, ввиду непереносимости переживания), а страх остался и "прицеплялся" к похожим, с виду, обстоятельствам.
Так многие из нас ранятся, через триггер, об обстоятельства - как в описанном мной случае - только по смыслу.
Чем закончилась эта история? Она выведена из тени, хорошо осознается, и проживается.
В подобных историях очень важно "вытащить" злость, потому что она непременно есть, но страх по отношению к отцу блокирует ее. Поэтому женщина не может злиться на отца.
Но зато она злится на всех остальных, на кого идет перенос - например, начальников, или врачей, или людей, кого она считает "бесцеремонными".
Когда процесс завершается, образ этих людей перестает сливаться с образом отца. Все эти люди становятся "собой" в ее глазах, а не тенью насильника.
И это только часть работы. В дальнейшем необходимо развенчать грандиозность отца. Что это значит?
В психике все еще сохраняется расщепление: Я - Он. Я хорошая, он - плохой. Мне должны (защиту, внимание), его должны наказать (изолировать, изгнать из общества).
И это расщепление тоже проецируется в самых разных обстоятельствах на тех людей, которые не имели отношения к ее детской травме.
Знакомая ситуация, согласны?
Когда мы лишаем насильника его грандиозности, когда мы доходим до признания того, что он тоже пострадал, тогда расщепление удается преодолеть.
Мир перестает делиться на плохих и хороших людей, а страх и агрессия заметно уменьшаются.
Друзья, в своих недавних групповых практиках по освобождению жизненной энергии я работала со страхом, гневом и принятием себя. Вы можете приобрести эти записи и самостоятельно поработать с тем или иным переносом.
Все мои книги можно купить Здесь
Подписывайтесь на мой Телеграм
